"Только не смейтесь, но я чувствую себя обязанной написать что-то о том, как пережить ноябрь. Потому что каждый человек, с которым я разговаривала за последнюю неделю, спрашивал, как бы его пережить, чтобы не сойти с ума и не опухнуть.
И все с искренним удивлением спрашивают, почему же так плохо?
И вот это удивление удивляет меня больше всего.
Товарищи, история с карантином длится уже полгода. Мы скитаемся по этой пустыне с апреля, наша одежда превратилась в лохмотья (помады и каблуки вообще перестали существовать в мире), мы утратили возможность что-то планировать и прогнозировать, мы узнали, что новая интимность – это когда видел человека без маски.
Мы видели дистанционное образование и выяснили, что это страшное жульничество, когда родителя впихивают на место учителя, но только без зарплаты и рабочих часов под это.
Мы праздновали, в конце концов, дни рождения и свадьбы в zoom.
Если прикинуть тот объем перемен, к которому наша психика адаптировалась за полгода, то скорее удивительно, что мы до сих пор не пускаем слюни в компот.
Sharon McCutcheonИ если весной официальные лица еще пытались что-то разъяснять, и даже Путин показывал из бункера свои крашеные яйца – то сейчас меры вводят как само собой разумеющиеся, не уточняя, надолго ли.
А ведь человеческая психика такая вещь, что объяснения требуются каждый раз, как в первый. Нам очень важно знать, что это не навсегда и зачем-то, иначе пытка становится невыносимой.
Вообще долгий стресс, пусть даже не смертельный, наихудшая разновидность пытки. Ходить по пустыне полгода гораздо труднее, чем один раз чуть не утонуть. Силы кончаются, новые брать неоткуда, передышки не наступает.
Адаптационные возможности истощаются.
При этом взгляд уже привык к пустыне, и кажется – а что такого, с чего уж тут особенно уставать, разве когда-то было по-другому?
Было, было.
К тому же в нашей пустыне холод и снег, ранняя темнота и вмерзшие в лужи листья.
Осенью все хотят жаться друг к дружке, и даже те, кто весной отдыхал от людей, начинают смутно сожалеть о временах, когда можно было кого-то живого потрогать или хотя бы издалека разглядеть. А кто лишался с самого начала, сейчас просто с воем карабкаются вверх по стенам.
Итак, еще раз.
Во многих смыслах сейчас нам труднее, чем в апреле. Мы уже истощены полугодом изоляции и тревоги, с нами перестали разговаривать, успокаивать и обещать скорый хэппи-энд. Разве что природа в ноябре недвусмысленно говорит с нами о тлене и умирании.
Рухнула медицинская система, скорая едет сутки, и хорошо, если доедет, и непонятно, куда она потом повезет, и в каком углу ты будешь задыхаться следующие несколько суток – так не только в России, хотя кого это уже сейчас утешит.
Еще в начале года была иллюзия, помните, в которой мы все, как человечество, пребывали.
Что есть «технологии», «медицина» и какой-то общечеловеческий прогресс, в рамках которого жизнь меняется от хорошей к еще лучшей, и скоро мы победим болезни, старость, бедность, а потом и психологические травмы, а уж гражданские войны и общественные беспорядки – это ой, какое-то средневековье и учебник истории.
Иллюзия была приятная, расставаться с ней больно, а жить в нынешней реальности страшновато.
И хотя любой скажет, что «год не очень», но связь между «год не очень» и «мне плохо» прослеживает не всегда.
А она, поверьте, есть.
И те, у кого еще остались силы на злость, могут испытывать бессильное раздражение – когда ты как будто без кожи, и раздражает уже вообще все, маска, новости, лампочка в подъезде, звук стиральной машины и голоса детей. Когда наползают кошмары, панические атаки и хочется убивать.
А у кого сил не осталось, тех просто накрывает тяжелая апатия и нежелание делать ничего. Вплоть до полного отключения от реальности. Это когда к вам обращаются с целой тирадой, а вы в ужасе понимаете, что не запомнили из нее ни одного слова.
И сейчас абсолютно нормально балансировать между первым и вторым состоянием. И совершенно ненормально требовать от себя какой-то эффективности под предлогом «ну сколько можно, с апреля же плохо, пора привыкнуть».
Нет, отвечает организм, нет, чтобы привыкнуть – то есть запустить процесс адаптации – мне нужна передышка, и я сейчас лягу и буду лежать. Как мертвый. Пока зубы не разожмутся. А вот потом, может, привыкну.
Да обязательно привыкну, чего уж. Все равно после ноября декабрь".
