"День 39-й.
Мусорщики долго звонили в дверь, но ответа не было. “Уже второй день,” — недоумевали они между собой.
В Венеции мусор не выносится на улицу — напротив, в каждом сестьере есть своя бригада мусорщиков, которые с тележками объезжают все дома и звонят в двери, напоминая сегодняшнее помоечное меню: carta-cartone или vetro-plastica-lattine. В прежние времена, когда люди ходили на работу, можно было самим отнести мусор к лодке, которая пришвартовывалась до 9 утра или же сидеть дома и ждать заветного звонка в дверь. На этот раз дверь напротив Campo Dei Morti молчала.
Но хочется надеяться на лучшее. Может, хозяин плохо слышит или просто вышел за газетой.
Людей на улице чуть поприбавилось. “Итальянцы безумцы” — таково было резкое резюме дочери, вернувшейся с собачьей прогулки после обеда. В масках, но ходят по двое-трое, обнимаются, хлопают друг друга по плечу, мамашки не могут просто погулять с ребенком и не позвать подруг. И это первый день без вертолетов. Стоило ослабить патрули и снять ограничения в 200 метров — и скоро можно будет начинать по новой. Тем более, нам пророчат еще и осеннюю волну, как было с “испанкой”.
Темы такие: сумасшедший дом на San Servolo, San Lazzaro и карантин, чума и призраки острова Poveglia. Клаудия в нерешительности — ее привлекает и сумасшедший дом, и призраки. В конце концов выбор падает на Поверью.
Остров, куда в XVI веке в безжалостной попытке спасти город свозили сотни тысяч венецианцев, заразившихся чумой, скидывая в море без разбору живых и мертвых. Сжигая одежду. Остров из пепла, крови и костей. Тот самый остров, где потом разместили психиатрическую лечебницу, а страшный доктор ставил эксперименты на своих пациентах и делал десятки ненужных лоботомий (пролетая над гнездом кукушки), до тех пор, пока его подопечные не перестали покорно ждать, когда наступит их черед, а связали его и сбросили с колокольни. И каждую полночь (или полнолуние) призрак доктора летит с колокольни, оглашая темные воды страшным воплем – так гласит местная легенда.
Клаудия делает паузу. Одноклассники под впечатлением.
А я продолжаю думать о картинах карантинов. О том, как в карантинный Тициан написал в отчаянии свою Пьету. Полуголый, распластанным перед Девой Марией старик, обнимающей тело мертвого Христа и уже прозревающий в нем своего сына. Тициан и его младший Орацио оба погибли в чуме 1576 года. И о том, как весной 2020 маленькая девочка изучает эту историю в новом карантине. Ровно так, как опять-таки сделал Тициан, включив в свое полотно картину в картине: он и сын молят о заступничестве. Не помогло. Тогда ничто не могло помочь.
Сегодня же мы в ужасе узнаем не только о заниженной в 10 раз статистике смертности от вируса в Китае, о том, что, возможно, реальный уровень смертности достигал 39%, и не только о том, что бессимптомных носителей вируса они из общей статистики тихонько исключали, но и о том, что природа заболевания иная — об этом уже писали многие врачи — внутри нынешней коранавирусной инфекции есть две болезни.
Первая болезнь — вирусная, она ранняя и проходит практически без проявлений. В части случаев она запускает вторую болезнь (разрушение тканей и отказ легких и иногда других тканей ), но эта вторая в своем максимальном проявлении уже не зависит от первой.
Первую вирусную можно было бы лечить антивирусными препаратами (например тем же интерфероном). Но совершенно непонятно кого лечить, ведь начало болезни незаметно. Вторая — уже смертельная болезнь, острое воспаление легких - не лечится и лишь усугубляется интерфероном, который под действием этого вируса включается слишком поздно. Антивирусные препараты на нее не действуют, поскольку вируса по сути в организме уже нет. Китайцы врали и о протоколах лечения этой второй, рапортуя об успехах там, где они были весьма сомнительны. Особенно с использованием ИВЛ.
Для поддержания генома такого размера — а это по сути очень длинное слово — при копировании его (размножении вируса) есть большая вероятность ошибок, и потому у вируса есть встроенная система коррекции таких ошибок при воспроизведении. Такая система есть совсем не у всех вирусов, но у тех, у которых она есть, ее можно попробовать “обмануть” — и на этом механизме строятся антивирусные лекарства, которые заставляют другие последовательности встраиваться в вирусную РНК, чтобы создать ошибки при копировании вирусного генома и таким образом заблокировать вирус. С коронавирусом этого сделать пока не удалось. Он распознает чужака и продолжает массово тиражировать самого себя, подобно тому, как китайские власти производят свою пропаганду, распространяя смертоносный вред ее все дальше и дальше по миру.
А врачи теперь уже в Москве работают по много часов без воды в непроницаемых защитных костюмах и под конец смены падают в обморок.
Сегодня итальянская статистика снова показывает снижение поступающих в больницы, меньший прирост в реанимациях и цифру в 525 смертей за истекшие сутки. Медленно и мучительно эпидемия начинает обратный отсчет, словно отступающий враг, все равно унося с собой все новые жизни, расстреливая пленных на маршах.
И чтоб не уходить, когда над землею бушует весна, врачи всего мира рекомендуют припев другой окуджавской песни:
Бери шинель — пошли домой.
Io resto a casa.
Мой дом — моя крепость.
Нам не страшен серый волк.
Пусть карантин. Пусть день сурка.
Принц рано или поздно разбудит спящую красавицу Венецию своим поцелуем, а хозяин невыкинутой помойки вернется в это утро и с улыбкой вручит свои пакеты мусорщикам".
