Почему мне никто не рассказал в мои двадцать лет, когда я страстно мечтала стать матерью, что материнство – это бесконечная провокация? И почему мне тогда не попалась ни одна верная статья о том, что испытывать гнев к своему ребенку можно так же часто, как и запредельную любовь?
Нет, разумеется, я бы не передумала рожать. Но я была бы готова.
И хотя я бы не избежала ни одной той минуты своей жизни, которая была у меня и останется со мной теперь уже навсегда. Но была бы спокойна, что не одна такая - страшная, ужасная, отвратительная мать, которую надо изолировать от ребенка, иначе оба они погибнут. Он – от последствий ее гнева. Она – от последующего чувства вины.
Но никто мне ничего такого не рассказал, и никакие такие статьи мне не попадались ровно до тех пор, пока сын мой не вырос, а я не окрепла духом с количеством лет и, наконец-то, не прочитала все то, от чего теперь уже не было никакого толка.
Хотя и появилось – логичное и понятное объяснение всему тому, что пожирало меня многие годы изнутри, заставляя саморазрушаться и медленно сходить с ума.
Поэтому я хочу рассказать всем будущим и настоящим мамам про обратную сторону "радуг и пони".
Орала на ребенка, но не лупила
Большая часть моей жизни проходила под лозунгом: "Только не трогай его!". Это была моя мантра, мое вечное едва слышное бормотание самой себе. Когда руки сжимаются в кулаки, а из глаз летят алые искры ярости. Когда хочется биться в конвульсиях на полу от сковавшего тебя гнева. И ты разрешаешь себе орать так, что лопаются твои же собственные перепонки, а ребенок вжимается куда-то в линию горизонта.
Но ты понимаешь, что это – все равно лучше, чем причинить ему боль. И ты орешь, почти не понимая слов, одними междометиями, матными словами, подкрепленными животным рыком, и тебе очень-очень трудно остановиться.
И этот крик вы будете переживать потом вместе. Когда он подрастет и тоже научится в ответ орать, так как переходный возраст, так как самоутверждение, так как он тоже зол и полон ярости, и потому что когда-то давно, в детстве, ты своим поведением это ему заранее разрешила.
Пробовала ли я не орать? Да. Но получалось недолго. Потому что дети – это постоянная проверка на прочность материнского терпения. Они это делают не нарочно. Но так складывается изо дня в день.
Когда ты копишь в себе в течение суток все, что обрушивает на тебя вселенная: и хамскую продавщицу, и недовольного начальника, и опоздание на секунду до отправления поезда, и порванную сумку возле лужи, и еще черт знает что. Потому что ты – работающая мама, и у тебя – ребенок. Или даже – дети. И куча проблем, как правило.
И вечером ты сама не замечаешь, как одна-единственная фраза-тянучка "ну, мааааам, не хочууууу, отстань" – становится последней каплей. Той самой.
После которой сразу идет взрыв.
Но это все равно лучше, чем драка.
И как хорошо, думаешь ты, что он хотя бы ни разу не лупленный. Твой ребенок. Он просто немного психованный. От вечно орущей матери. Но хотя бы – физически целый.
Дай мне сил быть хорошей матерью
Потому что в глубоком его детстве ты слишком часто ловила себя на мысли о том, что практически готова схватить его за руку и бросить через всю комнату. И мысль эта переходила мгновенно в тошнотворную черноту твоего сознания, в котором ты сжигала себя на костре, как мать-ехидну, посягнувшую на собственное дитя. Пусть даже и мысленно.
И весь остаток дня ты молишься: "Боженька, убери из моей головы эти ужасные мысли, дай мне сил держаться, дай мне сил не злиться и не орать, дай мне сил быть хорошей матерью!".
А в это время сын переворачивает на пол только что сваренную кастрюлю супа. И ты почти отгрызаешь себе руку, чтобы она, эта твоя рука, не улетела бы в другую сторону, изменив непоправимо ваш мир.
О, эта вечная, незаживающая рана в сердце, облитом вечным стыдом, совестью и пожирающим себя инстинкте материнства.
Этот липкий ужас приходит каждую ночь, когда ты вспоминаешь, что случилось за день, и сколько раз ты кричала на ребенка. И тебе стыдно так, что проще, кажется, умереть, чем пережить все эти чувства и простить себя.
И тогда ты идешь и обнимаешь своего ребенка, и шепчешь ему про "прости", про "мама устала", про "я так не думаю никогда-никогда!", про "ты самый лучший и замечательный". И говоришь, говоришь. Скорее в себя, чем в него. Что постараешься больше ни кричать. Что дело не в нем. Что это жизнь просто такая, а у тебя не всегда хватает сил.
А он вырывается, потому что уже взрослый, и думает уже о своем, и не понимает этого самоуничижения матери, как никогда не поймет, пока не станет сам отцом, и хотя бы раз не ударит кулаком ярости в стену - вместо головы своего ребенка.
И вы засыпаете, чтобы утром проснуться. И заново начинать орать. Теперь уже друг на друга. Потому что – читай выше.
Вы орете, потом миритесь, потом опять орете. И уже ребенок бьет кулаком в стол, чтобы сдержать себя. И теперь, когда он учится познавать мир как взрослый, ты понимаешь, что материнство удачнее всего в его первые годы. Потому что пролитый суп ничто по сравнению с ужасными делами, в которые все время пытается влезть твой ребенок. И которые ты надеешься исключить своим адским криком.
И ты уже не шепчешь себе: "Только не трогай его". Теперь твоим шепотом становится иное: "Боже, я хочу умереть!".
Как жить с чувством "я плохая мать"
Но он продолжает расти. Он продолжает набираться ума, опыта, знаний. Он пробует этот мир на вкус, на зуб, на твое терпение. В чем-то соглашается с тобой, наконец, и одним криком становится меньше. Так как очередной этап пройден. Ты – победила. Напрочь надорвав себе связки и обеспечив себе раннюю старость из-за потери нервных клеток и постоянной жизни в стрессе и панике.
Панике, что ребенок растет куда-то не туда. И к мукам совести про адский крик добавляются муки совести про "я все делаю не так, я с самого начала все делаю не так, я плохая мать".
Вообще, тема "я плохая мать" поселяется в твоей голове после первого же гневного ора и уже не отпускает тебя до конца твоей жизни. Во всем, буквально во всем ты отвечаешь себе этой фразой. Он разбил себе губу – я плохая мать. Он забросил школу – я плохая мать. Он кричит на меня и не слышит – я плохая мать.
И если бы не радостные и счастливые моменты, которые тоже есть, они есть, их много, они – база, которая спасает – если бы не они, то груз совести, печали и разочарований заполнил бы собой все твое состояние, заставив однажды умереть.
Возможно, где-то есть счастливые, улыбающиеся и всегда довольные матери. Возможно. Которые никогда не кричат. Никогда не хотят убить своих детей. Всегда милы, добры, открыты и готовы раз за разом объяснять ласковым голосом, почему воду на кухне лучше закрывать сразу после мытья рук, а собаку нельзя поднимать с пола за хвост, а ключи от квартиры не хранят в унитазе. И эта мысль сразу же приводит брата-близнеца: "Потому что, я – плохая мать, раз у них получается жить вот так!".
Но это неправда. Как неправда и то, что собака может вырасти, ни разу не описав ковер, который будет испорчен. Так и ребенок – он не может вырасти, чтобы тебе хоть раз в жизни не захотелось… "Только не трогай его!".
И это – нормально. Это нормально, потому что эмоции гнева – это такая же часть материнства, как и любовь, и забота, и счастье.
Очень жаль только, что не у всех есть возможность поработать над этим. С психологом. С хорошим психологом, разумеется. Который поможет жить с этим. Он не уберет. Убрать нельзя. Мы же живые. И ребенок живой. И нервная система тоже совершенно живой зверь. Но можно научиться чуть-чуть проще это все переносить.
Вот у меня не получилось. И я так и остаюсь в ощущениях, что я – плохая мать. Лично для себя. Я не знаю, думает ли так мой сын. Но внутри себя – у меня масса претензий к себе, которые никогда уже не уйдут.
Но хотя бы я его ни разу в жизни не тронула.
И это – моя личная, маленькая и такая большая материнская победа.
