Сегодня шел снег. Большими пушистыми хлопьями он все летел и летел. Летел и торопился, словно побыстрее хотел укрыть землю. Он падал на крыши домов, на лужицы, мягко ложился на плечи прохожих, постепенно укутывая всю землю. Дети радовались первому снегу. Ведь он всегда долгожданный.
Хлопья падали и кружились, кружились. И если долго смотреть на них, можно было закружиться вместе с ними. В глазах все кружилось от их полета...
Миг — и вот появилась ты, маленькая снежинка большого сверкающего снега. Да такая красивая и обворожительная!! В беленьком платьице, с отложным воротничком и пышными рукавчиками—фонариками. Туфельки-лодочки, а в руках белый веер...
Простенькое платьице изящно сидело на ее хрупкой фигуре. "Скажите , пожалуйста! Какая недотрога! Ничего особенного!"- галдели снежинки- подружки, судача о красавице. " Ничего особенного! Разве что узор другой!" А она была не такая, как все! Она умела петь и красиво кружить в вальсе. Плавно и грациозно двигаясь вправо-влево, оставляя восхищенные взгляды подруг. И при этом она еще пела тоненьким голоском...
Пришла, пришла зима красивая такая...
Все снегом замело — дворы, дома, трамваи.
Красивый белый снег искрится и ложится
На курточки детей и с ними он резвится.
Мелодия зимы — чудесные напевы!
И кружится, звеня, снег белый —белый-белый!
Она пела и танцевала от души. И ведь знала, что он опять будет смотреть на нее и восхищаться.
Каждый вечер была дискотека. И уж тут все старались, как могли. И танцевали не только вальс. К вечеру зрителей было гораздо больше. Свысока глядел на все молодой месяц со своей свитой звезд. И они обсуждали все! Кто, что, как и с кем порывисто танцует... А кто, обессилив, просто валится от усталости, превращаясь в большущий сугроб и на время засыпает.
Братья — деревья были безмолвны и строги. Лишь изредка покачивались в такт и шевелили ветками...
Дворовый пес—барбос тоже любил смотреть на эту веселую кутерьму. И даже пытался принимать участие: прыгал, суетился, пытался лизнуть языком белых красавиц.
Девочка Маша, протянув ладошки, старалась сосчитать, сколько же юбочек у ее маленьких подружек? А они убегали, улетали и просто таяли... Сторож Михалыч, улыбаясь, ухмылялся: " Да, лепота!"
"Дзынь!! Дзынь!!" — приветствовал белых хлопотуний веселым звоночком трамвай. Он им подпевал и подмигивал желтым глазом.
Но больше всех восхищался ею он. Ее плавными и нежными движениями, ее легким поворотом головы и такой непосредственности, ее стремлению и полетом ввысь. И она танцевала для него. Ведь каждый вечер он светил для нее, смотрел, не мигая, зачарованно, по стойке смирно. Он чувствовал ее, а она его... Он был простым дворовым фонарем... За преданность и верность, за обожание и трепетное внимание, за терпение и доброту, за нежность и бескорыстность она полюбила его. И стремительный танец все выше и выше уносил ее к нему...
"Ах, как горячо с тобой и ярко! — лишь только успела сказать снежинка, оказавшись в его объятиях. И... Растаяла! А он светил, искал ее и плакал... Ведь другой такой уже не будет.
