"Ма-ма!" – доносится сонный голосок из кроватки.
Я откидываю одеяло, встаю. Наклоняюсь над кроваткой. В темноте, словно бусинки, блестят широко раскрытые глаза дочки.
– Ты что не спишь, котенок? – я склоняюсь над кроваткой.
– Ма-ма! – жалобно повторяет Олечка и протягивает ручки.
– Ну, иди ко мне...
Оказавшись рядом со мной под одеялом, Олечка счастливо улыбается, обнимает меня за шею и, прижавшись ко мне, засыпает сном младенца.
– Маленькая моя, – шепчу я. – Я тебя очень сильно люблю...
Я лежу, обняв Олечку и прислушиваясь к ее дыханию. Спать не хочется. Почему-то вспомнилась моя беременность. Время, когда я гуляла по весенним улицам, наслаждалась запахом цветущих вишен и черемухи, любовалась нежной весенней листвой и говорила себе, ласково поглаживая животик: "Вот и сбылась мечта идиотки!" Когда выходила на набережную, садилась на скамейку и, глядя на синюю гладь реки, прислушивалась к толчкам малыша внутри себя. А на обратной дороге заходила в кафе, заказывала мороженое (всю беременность меня неудержимо тянуло на сладкое) и представляла, как врач на следующем приеме снова прочтет мне лекцию о том, что "набирать вес – не больше 300 грамм в неделю!" Вспомнилось, как с подружками мы ездили в "Макдональдс", где лопали гамбургеры и жареную картошку, и я демонстративно ужасалась: "Боже мой, какой гадостью я кормлю малыша! Но до чего хочется, сил нет!" Еще вспомнилось, как вдвоем с мужем заходили в книжный супермаркет, где он покупал мне очередной учебник по беременности и родам ("почитай, пригодится!"), а потом долго гуляли по городу, взявшись за руки.
"Да, – мысленно вздыхаю я. – Счастливое было время! Гуляй, где хочешь, делай, что хочешь, время проводи, как хочешь. Эх, не понимала я тогда своего счастья, все побыстрей родить мечтала. А теперь..."
А что теперь? Теперь вот дочка растет – красавица и умница. На днях год и семь месяцев исполнилось. Жить бы да радоваться. Только вот невесело как-то. И тяжело на душе...
– Ты что такая грустная последнее время? – участливо спрашивают родители. – Устала, наверное?
– Еще чего! – я стараюсь говорить бодро, но голос звучит неуверенно. – От чего мне уставать? Не работаю, дома сижу – можно сказать, отдыхаю.
– Но ведь ты же весь день с ребенком, одна до поздней ночи? Тяжело ведь!
– Что тут тяжелого? – фыркаю я. – Ребенок ведь один, а не десять. И потом, вы же знаете, какая Олечка хорошая, с ней возиться – одно удовольствие!
Это правда. Возня с малышкой действительно доставляет мне удовольствие. Но откуда же эта усталость? И тоска?
Казалось бы, отчего уставать? Я не учусь, не работаю, мне не приходится разрываться между ребенком и другими делами. Ребенок (на сегодняшний день) у меня один. Причем довольно спокойный и покладистый. В плане домашнего хозяйства – под рукой стиральная машина-автомат, микроволновая печь, кухонный комбайн и вся прочая необходимая бытовая техника. Ну отчего тут можно устать?
И все-таки усталость есть. Она накапливается день за днем, как снежный ком, она дает о себе знать в больной спине, в частых перепадах настроения, в немотивированных обидах и слезах, в подавленности.
Почему так происходит? Но ведь действительно, я с ребенком целый день одна, муж приходит домой иногда за полночь. Приготовить, покормить дочку, убрать, сходить на рынок за продуктами, погулять на детской площадке, поиграть, порисовать с малышкой, уложить ее спать – все по отдельности не составляет никакого труда. А делать все вышеперечисленное в течение дня, изо дня в день – тяжеловато. Да и монотонно. И хуже всего то, что на себя времени практически не остается, ребенок-готовка-уборка поглощает практически все. За то время, пока малыш спит, хоть бы успеть поесть, помыться, привести себя в порядок, сделать какие-то необходимые дела.
Почему-то принято считать, что именно первый год жизни ребенка – самый трудный, дальше становится легче. Я тоже была на это настроена. Но до сих пор облегчения не почувствовала. Даже наоборот. Лично мне год назад было проще, когда малыш питался в основном грудным молоком, на улице мирно посапывал в коляске, дома ползал по расстеленному на полу одеялу, а в восемь вечера уже видел десятый сон. Теперь же подросшему чаду приходится четыре раза в день готовить вкусную, полезную и разнообразную еду, по нескольку часов в день посвящать играм, чтению, лепке и рисованию, во время прогулки играть в догонялки или страховать на шведских стенках... В результате к вечеру выматываешься настолько, что засыпаешь в процессе баюканья дочки.
И еще один немаловажный фактор. Даже самый тихий и спокойный ребенок – это все равно не ангел. Иной раз такое отчебучит... Так и хочется шлепнуть, прикрикнуть – в общем, сделать то, о чем будешь потом долго и горько сожалеть. Сдерживаешься, успокаиваешь разбушевавшегося малыша, отвлекаешь, объясняешь. Когда чувствуешь, что "держаться нету больше сил", уходишь в другую комнату и приводишь в себя в чувства валерьянкой.
Но напряжение продолжает накапливаться.
Тяжелее всего в такой ситуации переживается непонимание со стороны близких людей.
– Пора заканчивать кормить, – авторитетно заявляет папа. – Оля ведь большая уже.
– Не-а... Не пора.
– До школы кормить собираешься?
– Почему же – до института...
– На работу бы тебе, – рассудительно замечает мама.
– А Олю куда – в ясли?
– Там посмотрим. Что-нибудь придумаем.
– Вот когда придумаем, тогда и поговорим...
Грустно еще от того, что многие подруги, с которыми мы вместе прошли, как говорится, "огонь, воду и медные трубы", стали все больше отдаляться от меня. Речь идет о подругах незамужних и бездетных – или замужних, но бездетных, что в данном случае принципиального значения не имеет.
Редкие звонки, еще более редкие и короткие встречи, натянутые разговоры за чашкой чая – в лучшем случае. В худшем – непонимание, недоумение с их стороны. Так, одна подруга удивленно пожимает плечами, как это – находясь целый день дома, не найти времени на уборку ("игрушки разбросаны по всей квартире!"). Другая гостья потрясена тем, почему ребенок, только научившийся держать в руке ложку, так неопрятно ест.
– Ты лучше сама ее покорми, или давай я покормлю. Она же сейчас вывозится, как поросенок!
– А ты много знаешь детей, которые в полтора года аккуратно едят?
– Мои – будут!
Без комментариев...
Еще одна подруга, озабоченная планированием семьи, на полном серьезе пытается убедить меня в том, что токсикоз и болезненные роды – это все ерунда, как правило, такого не бывает: либо я преувеличиваю, либо мне просто сильно не повезло.
Будем надеяться, что тебе повезет больше, – пожимаю я плечами. – Искренне желаю родить так, чтобы ты этого даже не почувствовала!
И, наконец, самый сложный для меня момент: недопонимание со стороны самого близкого человека – моего любимого мужа.
"Нормальные трудности молодой семьи, – говорю я себе по нескольку раз на дню, – наверное, все супружеские пары проходят через подобное. Но... нет, пожалуй, наш кризис затянулся"
Я стараюсь не обвинять, по возможности оправдываю своего мужа. Я вижу, как много и тяжело ему приходится работать, чтобы обеспечить нас с дочкой, как поздно он возвращается домой, как устает. Я пытаюсь с пониманием относиться к тому, что и выходные нам редко удается провести вместе: мужа могут вызвать на работу, или подворачивается "халтура" – ремонт компьютера, или нужно поехать маме помочь. Но иногда не выдерживаю, срываюсь.
– Ты же еще три часа назад говорил мне по телефону, что выезжаешь! – ору я на своего благоверного. – Ну почему я должна сидеть весь день дома с ребенком, даже в воскресенье!
– Ну вот, начинается, – раздосадовано бурчит муж. – Очередной веселый вечер обеспечен! Я устал, я рассчитывал на теплый прием дома, думал, ты меня встретишь, приласкаешь, накормишь, а что я получил?
– Что заслужил, то и получил! – хлопнув дверью, я ухожу в комнату. Господи, когда же это все закончится?
...Утро понедельника. Я выглядываю в окно – сильный ветер, мокрый снег с дождем. Похоже, прогулка на сегодня отменяется. Начинаю составлять план на день. Как всегда, гора домашних дел. В тазу – белье, которое надо развесить, в кухонной раковине – гора посуды. Уборкой заняться тоже не мешало бы. И Оле на обед суп сварить. Ну и за что раньше браться?
– Кля! – требовательно сообщает Олечка, зайдя на кухню и потянув меня за рукав. Так, понятно, ребенок с утра пораньше решил заняться изобразительным искусством: "кля" на Олином языке означает "краски".
– Угу, – на автомате отвечаю я, продолжая мысленно составлять в голове план действий по наведению порядка в квартире.
– Кля-а-а-а! – обиженно-настойчиво тянет Олечка, увлекая меня к ящику, в котором хранятся ее рисовальные принадлежности.
"Вот и похозяйничала, – мысленно улыбаюсь я, – ну да ладно".
Честно говоря, занятия с дочкой доставляют мне несравненно большее удовольствие, чем домашние дела, по части которых я большая лентяйка. Поэтому я с радостью согласилась на предложение Оли порисовать вместе с ней.
Покончив с художествами, Олечка откладывает кисточку, затем направляется к ящику, в котором хранятся куклы, игрушечная посуда и прочие сокровища. Через некоторое время она уже полностью поглощена ритуалом кукольного чаепития.
"Ну, теперь можно и делами заняться", – решаю я. Но вместо этого... придвигаю к себе расстеленный на полу ватман, беру кисть и начинаю рисовать.
Сначала на моем рисунке появляются черные разводы. Вот уже половина листа закрашена равномерным черным цветом. И я чувствую, как тяжесть, тоска и грусть, одолевавшие меня последние месяцы, начинают постепенно отступать. Словно сброшен тяжелый груз...
И рука сама тянется к баночке с красной краской. Я резко провожу кистью ярко-красную полосу на бумаге и чувствую необычайный прилив энергии. И...злости. На мужа, который никак не может понять, что устает не только он, но и я тоже – хлоп! – красная клякса на листе. На родных и друзей, которые, вместо того, чтобы поддержать меня, пытаются "научить жизни" – хлоп! – еще одна клякса. На ребенка... нет, на ребенка злиться нельзя, об этом не принято ни говорить, ни даже думать, все дети – ангелы, но... боже мой, как я устала! И снова красная клякса, снова резкие полосы, разводы – вот она, накапливаемая во мне злость, агрессия, раздражение. Под конец рисования я мне буквально захотелось выдохнуть: "ф-у-у-х!"
"Ну а теперь, как нас учили в институте – порвать лист на мелкие кусочки и выбросить", – вспоминаю я.
Но рвать свое произведение искусства мне не хочется. Хочется продолжить. Вот оставшуюся часть листа начинают заполнять фиолетовые разводы. Нет больше камня на сердце, просто легкая грусть. Потом – голубые разводы. По мере рисования голубым я чувствую, как начинаю успокаиваться, как легко и хорошо становится на душе. Я затушевываю пространство на листе голубым цветом... это небо. Ну, теперь можно и облака нарисовать, да-да, такие белые, воздушные. А теперь и солнце – золотисто-желтое. Ну вот, на душе стало совсем светло и радостно. Теперь нарисуем цветы. И деревья...
"У меня самый лучший в мире муж и самая замечательная дочка!" – мысленно говорю я себе и с легким сердцем отправляюсь на кухню мыть посуду.
Остаток дня проходит незаметно – я легко и быстро справляюсь с домашними делами, с удовольствием играю с Олей, в "тихий час" у меня, наконец, доходят руки до книжки, которую я давно хотела прочесть – в общем, я чувствую, что ко мне вернулся вкус к жизни.
Вернувшийся с работы муж застал нас с Олей за нашим любимым занятием – рисованием.
– Ну что, малые, чем занимаетесь? – весело поинтересовался он.
– Присоединяйся! – я протянула ему кисточку.
– А чего рисовать?
– А что хочешь...
Вот мы все втроем сидим вокруг расстеленного на полу ватмана. Саша рисует дома, машины и смешных человечков, я – цветы, деревья, бабочек, птиц, Оля – разводы и кляксы. Закончив рисовать, мы разглядываем ватман. Надо же, вполне органичный рисунок: под голубым небом – люди, машины, дома, цветы, деревья и птицы, а на фоне этого – смешные детские каляки-маляки.
– Ну вот, – улыбается муж. – Теплый семейный вечер все-таки удался.
– Не говори, – смеюсь я, – прямо иллюстрация к сюжету "мама, папа, я – дружная семья".
– Так что же нам мешает...
– Ладно, давай не будем... А вообще – все у нас будет хорошо!
Вот такая история... Конечно, с этого момента не стало у нас все идеально ровно, легко и гладко. По-прежнему устаю я, устает муж, по-прежнему возникают разные трудности. Но все же то, что последние месяцы сковывало, угнетало и давило нас, рассеялось...
К слову, теперь семейное рисование на листе ватмана стало одним из наших излюбленных занятий, которое очень сближает нас троих – меня, мужа и дочку. И я надеюсь, что пройдет год-другой, и наша Олечка сможет с гордостью и искренне сказать: "Мама, папа, я – дружная семья!"
Kate Kostyan (white-dove), sea_gull81@mail.ru.
