По воскресеньям, в родительский день, девятилетний Валька уже с утра торчал у лагерных ворот, ожидая приезда своей матушки, к которой питал самые нежные чувства. Лишь в ней он видел защиту и находил смысл жизни. Отца у мальчика не было, жили бедно, перебиваясь случайными заработками. Из-за своего взбалмошного характера мать надолго нигде не задерживалась: начальники увольняли её при первой же возможности.
Но неистребимая вера в лучшее, желание устроиться хотя бы в личном плане толкали женщину на длительные летние расставания с сыном. Каждый раз мальчишка помещался по бесплатной путёвке в какой-нибудь из летних лагерей — с клятвенными обещаниями обязательных встреч по воскресеньям.
В родительские дни в связи с массовым наездом родственников всегда ощущалось праздничное настроение. Персонал отменял все занятия, включалась бодрая музыка детских песен, которая часто прерывалась объявлениями дежурных: «Вася Сидоров, 5 отряд, тебя очень ждут бабушка и мама — не заставляй их нервничать!». И счастливчик бежал со всех ног к воротам и пропадал за ними почти до вечера.
Конечно, встречи с родителями по воскресеньям ждали все дети. Но особенно трепетно ждущим был наш Валентин, которого привозили в лагерь чуть ли не под конвоем с лицом мокрым от слёз, и воспитателю с вожатым стоило больших трудов препроводить упиравшегося воспитанника в спальный корпус... Однако через сутки с небольшим он сам брал себя в руки, как послушный мальчик, успокаивался, заметив, что «нет худа без добра».
Да, нет мамы рядом, и просыпаться приходится не на родном продавленном топчанчике, еле втиснутом в их тесную комнатку... Зато какие здесь завтраки, обеды и ужины — пальчики оближешь! А ещё дают соки, сладости, фрукты, многие из которых он даже не пробовал. Опять же, в кружки можно ходить на любой вкус... Дома-то мальчик предоставлен сам себе: еда всухомятку и никаких кружков.
Валька начинал караулить маму у ворот сразу же после завтрака, пристально вглядываясь во всех приходящих и приезжающих. Несколько раз преждевременно с радостным криком срывался с места, завидев знакомое платье с васильками по белому полю — но, увы, это была не мама... Доводилось иногда из-за затянувшегося ожидания пропускать обед и даже ужин, но зато сколько радости было при встрече!
Они уходили в своё укромное местечко за заброшенной лагерной купалкой, где под плакучей ивой стояла широкая скамейка, скрытая от посторонних глаз стеной камыша. Здесь мать и сын подолгу разговаривали, доверяя друг другу самое сокровенное. Валёк угощался привезёнными гостинцами... Когда солнце касалось окрашенной в пурпур воды озера, расставались — Валентин, заряженный добрым настроем на целую неделю, возвращался в отряд, а мать торопилась на последний автобус, отправляющийся в город.
Но в одно, как назло, пасмурное воскресенье мама не приехала... Напрасно несчастный Валентин прождал её весь день у ворот. К вечеру от нетерпения побежал аж на остановку, грубо нарушая лагерный режим, и простоял там почти до отбоя. Приезжающих людей было много, мелькали разные лица, да только мамы среди них не было!.. Еле сдерживая рыдания, окончательно расстроенный мальчишка в отряд не вернулся, а рванул на их укромное место, где дал волю чувствам.
Вернувшийся с вечерней планёрки воспитатель Семён Семёнович, студент четвёртого курса пединститута, был неприятно озадачен докладом вожатого Васи из об отсутствии воспитанника Валентина. Правда, он за весь день ни разу не был замечен и в столовой, что обычно связывалось с приездом родителей. Но уже прошло два часа, как прозвучал «отбой», а ребёнка нет!
Воспитатель, симпатизировавший скромному мальчишке, поднимать вселенского шума не стал. Узнав от девчонок, что Валька сегодня так и не дождался своей родительницы, воспитатель поручил Васе с добровольцами тихонько прочесать лагерную территорию, не привлекая внимания начальства. Сам же Семён Семёнович отправился за ворота, вспомнив вдруг, что однажды мельком видел мать и сына, гуляющих в сторону заброшенной купалки...
Подсвечивая фонариком, Семён Семёнович облазил всё, но безрезультатно. Но тут чуткое молодое ухо уловило из зарослей у воды скрип чего-то деревянного вкупе с жалким всхлипом. Продравшись сквозь стену камыша, увидел на широкой скамье воспитанника, что, свернувшись от холода калачиком, во сне продолжал переживать случившееся.
Понятливый воспитатель подхватил тщедушного мальца на руки и бережно понёс сонным в лагерь, уложил в кровать, а сам пошёл договариваться с водителем лагерного фургончика о срочной-пресрочной поездке в город по лично-семейным, как сказал тому, обстоятельствам, не терпящим отлагательств...
Согревшийся под одеялом Валентин спал глубоким сном почти до самого подъёма. Проснулся раньше всех, зажмурившись от ярких рассветных лучей в окне, сладко потянулся... Открыв глаза, неожиданно обнаружил себя в своей кровати, а рядом — это действительно необъяснимое чудо — сидела, склонившись над ним, его мама-мамулечка, ясная-преясная, как взошедшее солнышко!
Извинившись за вчерашний неприезд по серьёзным обстоятельствам, мама поделилась сразу двумя расчудесными новостями. Во-первых, ей повезло устроиться на хорошую работу, и она там у начальства пользуется уважением. Во-вторых, их барак попадает под снос, а в высотке рядом уже идут отделочные работы — так что любимый обоими Новый год они наверняка встретят в новой квартире.
