Так получилось, что я узнала о своей беременности, вернувшись из отпуска. А отпуск я обычно провожу примерно так: рюкзак на плечи - и вперед, пешком по стране. То есть не совсем, конечно, пешком, частью на поездах, частью автостопом, но тем не менее.
Все было так хорошо, что я по неопытности и по беспечности совершенно не обращала внимания на изменения в организме. Повышенный аппетит я приписывала свежему воздуху и физическим нагрузкам, отсутствие месячных - смене климатического региона, тасканию 20-килограммового рюкзака и жаре (было такое однажды, лет в 17), частые позывы в туалет - тому, что жарко, пить приходится много. Словом, я развлекалась, как могла и как хотела - лес, речка, трасса, друзья, вино и лето. И только на обратном пути, в поезде "Воронеж-Новосибирск" начала увязывать упорное отсутствие месячных и непрекращающуюся тошноту. Приехав домой, на следующий же день пошла в консультацию.
Надо сказать, ребенка мы с мужем хотели и ждали. И "работали в данном направлении" уже целый год. Тем не менее, весть эта стала для меня шоком. В консультации, узнав про рюкзак и отпуск, сказали: "Девушка, думать надо головой", и отправили на сохранение. И вот - срок шесть недель, тушите свет, сливайте воду.
На другой день я должна была выходить на работу, и моя начальница, узнав про больницу, только сказала: "Так я и думала, что ты что-нибудь да выкинешь..."
А дальше начинаются чисто медицинские страшилки, из которых на три четверти состояла вся моя история. Я бы и хотела рассказать про них покороче, да вряд ли получится.
В анамнезе я к тому времени имела, во-первых, сильную близорукость (и потому прекрасно знала, что кесарева мне не избежать), а во-вторых, вегетососудистую дистонию в комплекте с очень неясным диагнозом: "эписиндром под вопросом без наличия очагов пароксизмальной активности". В переводе на нормальный язык эта картина выглядела так: у меня уже лет семь как имелись приступы, несколько схожие с эпилепсией, но без потери сознания, пены изо рта и прочих прелестей. Обследования упорно отрицали эпилепсию, но судороги все-таки имелись, а потому врачи разводили руками и отсылали меня кто куда. Лет через пять, перепробовав кучу лекарств, посадив память и дойдя до Екатеринбурга, я их всех послала по известному адресу и стала просто жить. Теперь же - стало ясно, что проблем избежать не удастся.
Самая главная моя проблема заключалась к тому времени в следующем. Все знают, что будущие мамочки - люди странные. Одна томатный сок жрет литрами, другая бензин нюхает, третья мел ест, четвертая еще что-нибудь. А у меня был свой бзик - я не могла общаться с людьми. Вообще. Ни с кем, кроме мамы и мужа. Если в комнате со мной находился еще кто-то, я через полчаса (даже не разговоров, а просто совместного нахождения) начинала выпадать - полуобморочная слабость, головокружение, нервная дрожь и чувство уплывания в далекую даль. И это существенно затрудняло мое нахождение в больнице, потому что что такое наши больницы, все знают - шестеро в палате, ночи не спят, потому что ржач на все отделение едва не до утра, постоянно включенный магнитофон с попсой, и все такое. Короче, на другой же день меня положили родители в платную палату, там я и пролежала, и это было самое лучшее время, ей-Богу.
Но потом как-то очень неожиданно для всех наступил сентябрь. А с ним - холода. А к холодам на Урале обычно бывают не готовы из года в год. Поэтому в нашей платной палате не оказалось одного стекла, а в другом сияла дыра между стеклом и рамой. Словом, я простудилась, губы обсыпало лихорадкой, и я решила, что надо оттуда линять. Поскольку лежала я к тому времени уже месяц, а улучшений не было видно, врачам я надоела тоже, и меня выписали.
В России, как выяснилось, не дают больничные, если ты лечишься амбулаторно. Или лежи в больнице, или работай. Работать я не могла - живот болел так, что по дому-то передвигалась только по стенке, а уж про общественный транспорт молчу вовсе. Лежать в больнице я тоже не могла - по причине дурной крыши, не прибитой гвоздями. Короче, замкнутый круг. Правда, мне оставалось только две недели до выхода на сессию (я училась на 2 курсе заочно), но их надо было как-то протянуть.
Пришлось искать блат и связи. И я сделала ошибку. Надо было мне взять эти две недели на работе за свой счет и не морочить голову. А я попросила мамину знакомую - акушерку в том роддоме, куда относилась по месту жительства - устроить меня на сохранение, чтобы можно было уходить на ночь домой. Это было более-менее приемлемым вариантом, и... меня туда взяли.
Лучше бы не брали. Врачи роддома оказались более осторожны, чем врачи гинекологии. Да, забыла сказать - у меня в процессе обследования в гинекологии нашли еще и проблемы с сердцем (хотя их сроду не бывало). Ну, и конечно же, мой неясный диагноз. И герпес на губах из-за простуды. И кандидоз, найденный в той же гинекологии. И меня стали уговаривать на аборт.
Я держалась. Я говорила: "Нет". Меня показали главному акушеру-гинекологу города, которая кричала на меня и говорила, что я дура. В ответ на мой вопрос: "А если у меня больше совсем детей не будет? Мне ведь 25, и первый аборт..." она ответила: "Ну и что, из детдома возьмешь!". Сейчас мне смешно вспоминать эту картину: сидит такой воробей перед двумя орлами, орлы (зав.отделением и эта главный гинеколог) с высоты своих лет и медицинского опыта меня убеждают, а я одно: нет.
Я их понимаю. Они боялись ответственности, сложностей и всего, что обычно в таких случаях бывает. Я их не виню нисколько. Но вот этот ответ "Возьмешь из детдома" меня убил.
Каждый день ко мне в палату приходила зав.отделением и убеждала - "по-матерински" и "по-человечески". Говорила, что я умру в родах. Что останусь инвалидом. Что муж меня бросит, буду я никому не нужна. Что ей меня жалко. Я каждый раз после ее ухода рыдала белугой, но делать аборт отказывалась.
Наконец, они привели последний аргумент (и я удивляюсь, почему они с него не начали). Раскопали-таки в эпикризе из гинекологии найденную у меня инфекцию и сказали, что малыш может родиться уродом. Герпес к тому же очень, оказывается, опасен на раннем сроке, и это может сказаться на ребенке. Вот тут я заколебалась. Уже почти согласилась, хотя ревела три дня. Но эта мамина знакомая акушерка тихонько посоветовала мне: сходить в диагностический центр, там есть хорошая и опытная врач, если она увидит на УЗИ отклонения, значит - все, судьба. Если нет - все может обойтись.
Опять же через знакомых мы договорились об УЗИ в тот же день, потому что сроки уже поджимали, было почти 12 недель. Я шла туда уже без эмоций, только об одном мечтая: быстрее бы все закончилось, неважно чем, но закончилось.
Эта женщина врач, Надежда Владимировна, сначала нахмурилась, читая мою карту. А потом долго-долго водила по мне датчиком и сказала:
- Ну что... руки две. Ноги две. Голова одна. Попа, кажется, тоже одна. Глаза и нос есть. Во внутренних органах я пока патологии никакой не вижу. Рискните рожать.Вот тут-то я и заревела. Я рыдала в голос, бормотала ей "Спасибо...", а она улыбалась и показывала мне на экран: вот, смотри, тут ручка... и правда - ручка над головой, и он ею дергает. Потом я выскочила за дверь и, заливаясь слезами, повисла на шее у брата: "Все хорошо, он живой, он нормальный...". Счастливее меня не было человека на всем свете. И я пообещала: вот родится малыш, я приду к Надежде Владимировне с букетом, и каждый день буду за нее молиться.
Да, еще. Я таки пробилась на прием к главному невропатологу города (которая семь лет назад мне диагноз поставила), и она, читая результаты моих ЭЭГ, спросила: "Кто это вам сказал про эпилепсию? У вас обыкновенный невроз". Я не стала ей говорить, что это была именно она, только попросила: пожалуйста, напишите мне бумажку, что я могу рожать, пусть они от меня отстанут...
Короче, я всех послала к черту. Ушла из этого роддома, написала на работе заявление на отпуск за свой счет до декрета (слава Богу, начальство оказалось хорошее - отпустили, не велели убираться на все четыре стороны) и засела дома. Потихоньку сдала осеннюю сессию и стала привыкать к мысли, что я буду мамой. Меня, конечно, еще дергали - вызвали на беседу мать и мужа, долго пугали, но, видя наше непреклонное "нет", отступились.
Нельзя сказать, что все было хорошо. К четвертому месяцу живот болеть перестал, но настроение было паршивое. Устойчивая депрессия первых трех месяцев действовала на нервы. Потом, правда, все как-то более-менее пришло в норму, до шести месяцев я чувствовала себя относительно неплохо. Сдавала досрочно весеннюю сессию (срок у меня как раз попадал на нее), оформила и сдала практику. Несколько раз меня пытались положить на сохранение, но я отказывалась. И без того мучением были очереди на сдачу анализов - больше 20 минут я не могла протянуть, а уж в больницу-то... Мой психоз продолжал меня мучить, хотя прежних приступов с начала беременности не было. Я сидела дома, читала книги, гуляла понемножку...понимала, что это, наверное, мое последнее свободное время.
К седьмому месяцу опять разболелся живот, я начала задыхаться и снова залегла дома. Приближался срок выхода в декрет. Я несколько раз ходила на курсы беременных, понимая: кесарево кесаревым, но мало ли что... надо учиться рожать самой. Но сумка у меня стояла собранная, наготове, и каждую ночь я знала, что могу и не дотянуть до утра и уехать в роддом. Ничего необычного: я сама родилась в 6,5 месяцев, глубоко недоношенная, но на то были иные причины. Между тем в консультации потихоньку поговаривали, что меня надо бы отправить в Челябинск в кардиологический (почему-то) роддом. Эта затея энтузиазма у меня не вызывала, потому что от нас от Челябинска - 320 км по не очень гладкой дороге.
В 30 недель меня вызвали на комиссию. И поставили перед фактом: "Мы вас рожать не будем". Езжайте, мол, мамочка, в Челябинск, а мы за вас ответственности нести не желаем. Поразмыслив, мы решили, что так даже лучше - специализированный роддом всяко лучше обычного, мало ли что... Вот только как туда ехать, если в поезде я ночь не выдержу, а автобусом или маршруткой ехать не могу - рожу по дороге... Но, найдя машину, мы все-таки потребовали дать нам в сопровождение врача (как показала практика, уж лучше бы не требовали).
Итак - второе марта, чудесный ясный день, мы отправляемся в дорогу, в машине нас четверо - моя дядя, я, мама и врач. Перед этим я неделю уже отлежала в роддоме (уходя на полдня домой... а вернее, уползая), и четко знаю - буду просить одиночную палату, сколько бы это ни стоило. Иначе сдохну.
Это не красное словцо. Уезжая, я вполне себе допускала такую мысль - могу не вернуться. Врачи с уговорами и угрозами таки сделали свое дело. Нет, я не паниковала ни капельки, просто просчитала варианты и поняла, что сей шанс имеет место быть. Мне не было страшно, не было. Просто к моменту отъезда я закончила все недоделанные дела, разобрала все свои бумаги. И знала: если что, мне будет на Суде не стыдно. За 25 лет я успела сделать не много, но и не мало, и хороших дел, кажется, будет больше по счету, чем плохих. Словом, я ехала с легким сердцем, понимая: что бы там ни было, а прежняя жизнь заканчивается, и если я вернусь, то вернусь уже совсем другой.
Дорога от нас до Челябинска не очень плохая, но есть там один участок - около 80 км, очень похожий на стиральную доску. К тому же, из-за присутствия в машине чужого человека меня через полтора часа снова увело. А эта... гм... тетя-врач - у нее не то что аптечки, но даже тонометра с собой не было. Ехала она с нами, не иначе, для мебели. А еще больше часа мы колесили по Челябинску, ища этот самый роддом на ЧМЗ, нам ведь даже адреса его не дали, хотя мы требовали, и сказали, что наша сопровождающая все знает. Короче говоря, к тому моменту, как мы подъехали к роддому, я уже с полчаса лежала на сиденье с закрытыми глазами, колыхаясь в какой-то вязкой мути и ни на что не реагируя.
А потом была последняя часть нашего кордебалета.
Прибежавшая санитарка потребовала от меня встать и выходить из машины. А я и слова в ответ сказать не могу. Она мне: "Девушка, кончай симулировать", а я в ответ - ни гугу. Потом они померяли мне давление, схватились за голову - 150 на 90, и попытались меня вытащить. Вытащили, завели в приемный покой, а я прошу: дайте в туалет сходить, а потом делайте, что хотите. Какое там в туалет! Идите на судно. Для тех, кто не знает. - судном без практики пользоваться почти невозможно, не получается.
В общем, трясет меня крупной дрожью, моча из меня едва ли не льется, в приемном покое все туда-сюда бегают, я лежу на каталке с разведенными в стороны ногами, в меня пытаются попасть катетером и не могут - так меня колбасит, а тут еще мужик какой-то заперся и на все это смотрит. Мне-то пофиг, а вот заведующей отделением было, видимо, не пофиг, и несчастный мужик, ни в чем не виноватый, пострадал - на него наорали и выгнали. Попутно свое получили все: наша сопровождающая, которая ехала без ничего - "А вы тут зачем? Для мебели? А если б она у вас в Степном рожать начала?"; магнитогорские врачи - "И зачем они вас отправили? С таким диагнозом рожать можно и у вас, и случаи были"; санитарки и врачи приемного покоя - "Вот я проверю, как вы готовы к приему тяжелых больных", и мужик - "Мужчина, выйдите! Видите - у нас тяжелая!!".
Меня увезли в реанимацию, сутки там продержали, сбили давление, немножко попутно почистили (а то ведь руки были отекшие, как резиновые) и выпустили в палату. В отдельную. И денег не взяли: "Мы ведь видим, что для вас это большие деньги. Напишем рапорт главврачу, что тяжелый случай, что так надо".
Господи! Я благодарна нашим медикам за одно: за то, что они меня отправили в Челябинск. Вроде бы - всего лишь областной центр, а какая разница в отношении. Этот роддом на ЧМЗ - они там, даром, что нищие, даже лампочки в детское отделение выпрашивают, но такие чудеса делают, таких малышей откачивают!
Через день у меня снова поднялось давление. Дело было 5 марта, до срока мне оставался месяц, но медики, видимо, решили не рисковать. Прокесарили.
Малыш родился весом 2500, рост 51, недоношенный на сроке 35 недель. Первые пять суток я не помню вовсе, поэтому даже с трудом вспоминаю, когда мне его принесли. Я очень тяжело перенесла кровопотерю, окончательно пришла в себя только через полтора месяца. Уплывала, уплывала в черную яму без дна, и держал меня один только якорь - лицо сына.
...Вот, в общем-то, и все. Много чего было потом, это совсем отдельная история. Моему сыночку сейчас два года, и это лучший на свете мальчик. Я уже отпустила от себя всю эту черноту. За Надежду Владимировну, врача-диагноста, которая сказала мне "Рискните рожать", ставлю свечки в церкви и на каждый праздник хожу к ней с конфетами.
Очень хочу дочку. Но как вспоминаю снова - и эти очереди двухчасовые в консультациях, и это "Мы вас рожать не будем", и хамство, и цинизм - это убивает всякую надежду. Хотя надежда-то есть... может, я и вправду поеду в Челябинск за дочкой.
Чинючина Алина
