Удивительная всё-таки вещь — время. Мы можем стоять, сидеть, лежать или преспокойно себе спать, а оно бежит. Всегда. Бывает, что мы этого не замечаем, ведь, действительно, сложно почувствовать разницу между собой «вчерашним" и собой "сегодняшним", потом вдруг оглядываешься... Ба! И когда успело N-дцать лет пролететь с момента последнего школьного звонка?! И всё, что тогда было таким жизненно важным, даже единственно важным (берём в расчет юношеский максимализм), скрыто теперь где-то глубоко в недрах памяти и не тревожит, не помнится, не снится.
Но вдруг наступает момент выуживать всё забытое, ворошить прошлое и стирать пыль со школьных фолиантов. Сын готовится стать первоклашкой! И вот уже перед трепетным материнским сердцем встают химеры предстоящих поисков подходящего учебного заведения. Тут есть от чего пойти кругом голове: лицеи, гимназии, новые методики, авторские программы, экспериментальные группы, пара иностранных языков с первого класса, боевые искусства, школьные студии театра, дизайна, музыки и живописи (список можно продолжать и продолжать). Вопрос в том, как отобрать зёрна от плевел, выбрать школу, где научат ребенка мыслить и не подавят его индивидуальности, дадут фундаментальные знания, но не в ущерб здоровью. Воспитают гармонично развитую личность, но не испортят психику чрезмерными нагрузками. И название школы — еще не гарантия успеха.
Знаю родителей, спешно забиравших своих чад из лицеев со звучными именами, обнаружив в один момент, что даже действия с простыми дробями не так уж просты для их детей после нескольких лет обучения по спецметодикам с "индивидуальным подходом".
Итак, если мечтать, то от души. Какой должна быть школа? На мой взгляд, прежде всего, видящей и слышащей.
Вот входит учитель в класс, и перед ним не двадцать мальчишек и девчонок. Перед ним двадцать личностей, имеющих право на своё мнение, право высказать свою точку зрения, вступить в дискуссию, задать вопрос и получить ответ. Я, естественно, понимаю, что это очень сложно, что дисциплину и учебный план никто не отменял, но это жизненно важно. Если хоть раз ребёнка не услышали (не захотели слушать) или, что еще хуже, если ответил он не по шаблону, не то, что хотели от него услышать, он закроется, как цветочек сворачивает свои лепестки, не увидев солнышка. Прощайте, Ньютоны и Эйнштейны!
Интерес пропадает (а в семь лет всё интересно, нет неинтересных предметов), инициатива гаснет, ребёнок механически что-то учит, что-то воспроизводит, но искра погасла. В связи с этим возникает и еще одна проблема: первоклашки-мальчики и первоклашки-девочки — это два полюса, совершенно не похожие друг на друга в процессе обучения. И тут мне закрадывается в голову сакральная мысль о раздельном обучении, и, мало того, я вижу острую необходимость в педагогах-мужчинах. Постараюсь аргументировать свою позицию.
Природа генетически создала женщин и мужчин по-разному. Женщина запрограммирована на сохранение наследственной информации, на "выживаемость" рода, приспособление к внешним условиям, тогда как в мужчине заложен эволюционный прогресс (это выражается даже в хромосомах: ХХ — дублирование у женщины, ХY-вариация у мужчины). То есть, если смотреть в целом, там, где представительницы прекрасного пола сумеют адаптироваться, представители сильного пола либо погибнут, либо изобретут нечто гениальное, что позволит сделать шаг в эволюционном развитии (это не я заявляю, а нейропсихологи на основании многочисленных исследований и наблюдений). Выходит, что бы ни твердили феминистки о равноправии полов, эти различия и определяют разницу в поведении и восприятии информации между мальчиками и девочками. К чему я начала эту лекцию о физиологии полов? Вот тут-то как раз и уместно будет вспомнить о том, что мальчиков с детства воспитывают в основном дамы, т.е. мамы, бабушки, нянечки, воспитательницы, учительницы, которые изначально имеют другой тип мышления. Вспоминаю по случаю, как в первом классе наша первая учительница, Валентина Ивановна, кстати, очень хорошая учительница, вызвала мальчика Ваню читать стихотворение "про Орлёнка". Если кто помнит, то была такая песня, часто звучавшая в наше советское детство. И вот встаёт Ваня и громко так на весь класс затягивает: "Орлё-ё-ё-нок, Орлё-ё-нок, взлети выше со-о-лнца...". Так вот она разозлилась, оборвала песню и двойку ему поставила, думала, он снова хулиганит. То есть, прослеживаем логику: она не ждала, что он будет петь, он не оправдал её ожиданий, значит, это плохо, значит, двойка. Не знаю, как к середине первого класса Ваню уже записали в твердые двоечники и хулиганы, но я до сих пор помню его удивлённые глаза в тот момент: он не пытался сорвать урок, он искренне полагал, что так лучше, но его не поняли и слушать не стали. Тут мой крик души: при таком подходе количество детей, которым не дано будет реализовать подаренное им природой, невероятно возрастает.
По большей части, учительницам проще и комфортнее обучать девочек: они к школе гораздо более развиты в речевом плане, более ориентированы на контакт с педагогом, они ловят каждый его взгляд и говорят чаще всего то, что от них хотят услышать. Это удобно: минимальные требования к новаторству и максимальные — к скрупулезности исполнения. Даются рамки и установки, образцы и решения, которым нужно свято следовать, и благо тем, кто следует. И вот уже с первого класса несут многие нестандартные детишки ярмо троечников и неудачников. Я, будучи сама той самой классической отличницей-первоклашкой, умевшей прекрасно читать, сочинявшей стихи и рассказы, любившей пообщаться на заданные и не заданные темы, и, соответственно, пользовавшаяся большой любовью учительницы, была искренне уверенна, что мальчишки — они какие-то глупые, "тормозные" (как сейчас принято говорить) и не пригодные к обучению. А вот придя в институт, где никто готового решения не даст, выучить и запомнить всё наизусть невозможно, и, зачастую, предполагается непринужденная экзаменационная беседа с глазу на глаз с профессором на тему интегральных функций или прочих радостных вещей, тут уже полностью меняется мировоззрение, и бывших "непригодных к обучению" приходится звать на помощь. Но еще интереснее, когда приходится полученные знания внедрять в жизнь.
Моя бабуля, педагог с более чем тридцатилетним стажем преподавания физики, становится совершенно беспомощной, если вдруг перегорает розетка или "летит" проводка. Тут приходит на помощь папа, которому до сих пор вспоминают его институтскую нелюбовь к синусам-косинусам, но который при этом может совершенно запросто "из ничего" собрать какой-нибудь хитроумный двигатель. "Мораль сей басни" в том, чтобы самые первые и самые важные годы обучения, пока детская душа открыта ко всему новому, неизведанному, таинственному и манящему, каждый был бы понят и услышан, и искорка, сидящая в каждом ребенке, переросла бы в пламя жажды познаний. Может быть, для этого и нужно "разделить" учеников на мальчишек и девчонок. Или хотя бы научиться общаться с ними по-разному и требовать с них по-разному с учетом физиологических особенностей.
Следующий провозглашаемый мной лозунг я сформулировала бы как "Руками — трогать!". То есть методических материалов должно быть много, они должны быть интересными, понятными и побуждающими к эксперименту, а еще — они должны быть доступны детям. К счастью, сейчас просто колоссальный выбор таких пособий на любой вкус: географические паззлы с вкладками в виде стран и континентов, светящиеся глобусы и карты звёздного неба, наборы юного химика и юного физика, мини-телескопы и микроскопы, всего и не перечислишь! Вспоминаю, что в кабинете алгебры в шкафу за стеклом хранились различные призмы, шары, конусы и прочие волшебные вещи, которые, к нашему сожалению, доставались оттуда крайне редко и в руки учеников не попадали никогда.
А уж химия с физикой — тут разговор особый! Как я мучилась в школе, рисуя непонятные электрические схемы, а тут у нас появился конструктор "Знаток", и уже к вечеру четырёхлетний ребёнок освоил термины "цепь", "геркон", "светорезистор". Он сам собирал схемы, запуская к потолку пропеллер. Правда, после экспериментов, проведенных уже с "Юным химиком", мы лишились коврика в ванной, безнадежно испортив его бромкрезоловым пурпурным, но зато уже изучили и, что главное, запомнили понятие "кислота", "щелочь", "соль", "индикатор" и много всего остального. В школе помню, как, ругаясь на того же Ваню, наша "химичка" разбила об мою парту колбу, благо что с алюминием, но после этого опыты проводили только за кафедрой. А ведь химия это так интересно! Дайте, где развернуться! Перефразирую классику и сделаю вывод: покажи мне, как это делается, и я забуду, дай сделать мне это самому, и я запомню навсегда.
И последний "кит" моих постулатов: "В здоровом теле — здоровый дух!" То есть в школе должно быть больше движения, движение — жизнь! Просто ужасно, когда в самый расцвет роста детского организма, когда растет сердце, мышечные ткани, сосуды и внутренние органы, когда им нужна максимальная физиологическая нагрузка для полноценного формирования, детей усаживают за парты на долгие часы, потом — домашнее задание, компьютер, еще дополнительные курсы иностранных языков и всего прочего модного. Во многих школах даже от уроков труда и физкультуры отказываются: работникам интеллектуального труда это совсем уж лишнее! И вот уже у подростков ожирение, сколиозы, но самое страшное, что включается механизм накопления стресса, ведь природа за миллионы лет эволюции устроила всё очень просто: испытываешь стресс — беги, спасайся, а то съедят. Пока бежишь, последствия выброса "плохих" гормонов сошли на нет, и ты снова в порядке. Стрессов в школе не меньше, чем при первобытном строе (одни экзамены чего только стоят или гробовая тишина, когда открыт журнал, и учитель целится в очередную "жертву", которой предстоит озвучить классу правила выделения знаками препинания причастного и деепричастного оборотов), а вот движения — нет. Оно, вроде, как и не очень-то нужно, главное, чтобы читал-считал хорошо. И вот это уже чревато сахарным диабетом, гипертонией и даже иммунодефицитом и прочими болезнями цивилизации. В общем, я хочу, чтобы в школе это понимали и создавали такие условия.
И уж совсем "из заветного" — это мечта о том, чтобы педагоги любили детей и свою работу, были бы для ребят образцом морально- этических качеств, чтобы им было не безразлично, какая атмосфера царит в классе, чтобы помогали улаживать конфликты и учили понимать друг друга, чтобы объясняли, что такое хорошо и что такое плохо, относясь к врученным им деткам, как к своим собственным. Ну, или почти как к ним. Вот такой выходит красивый портрет настоящей школы!
