Моему городу Саяногорску, строительству Саяно-Шушенской ГЭС посвящается
Хорошо быть журналистом. Хорошо потому, что не трудно решиться и «сорваться» в дальнюю поездку — характер такой и выбор сделан сознательно. Хорошо потому, что интересно, потому что хочется все испытать самому, если дело — то вникнуть детально, если судьба человеческая — то понять — почему так, а не иначе, и с чего начиналось все...и рассказать, написать, поделиться этим с другими...
Мой отец, Виталий Александрович Балагуров родился в Ленинграде в 1931 году. Мальчишкой подрабатывал корабельным юнгой. Окончил школу, отслужил в Германии срочную службу. Шесть лет проработал на казахстанской целине — корреспондентом, комбайнером, трактористом, был там секретарем комсомольской организации. Только после этого поступил на филологический факультет Ленинградского государственного университета.
Для работы журналистом он накопил немалый опыт. Однажды, например, будучи на целине, отец написал очерк о знаменитом в тех местах трактористе. Это был победитель трудовых соревнований, активист общественной жизни и вообще хороший парень. Через некоторое время на имя отца в местную газету пришло письмо благодарной читательницы: «Огромное вам спасибо, товарищ Балагуров, за статью о моем бывшем муже! Теперь знаю, где его искать, а то ведь он уже несколько лет от алиментов скрывается!».
В 1969 году по вызову Хакасского обкома партии отец приехал работать старшим литературным сотрудником на строительство Саяно-Шушенской ГЭС в только что организованную редакцию газеты «Огни Саян». Как человек увлекающийся, он занялся краеведением, изъездил и исходил всю Хакасию... Наверное, никогда с начала не знает корреспондент, куда заведет его редакционная командировка или журналистское расследование. Тем более, если в дело вступают факты истории.
Письмо в редакцию
Из почты редакции газеты «Огни Саян». «Уважаемые товарищи! Обращаюсь к вам с личной, очень важной для меня просьбой. Мой отец Николай Николаевич Успенский в 1928-1930 годах служил у вас в Саянах, на границе с Тувинской республикой. Он был начальником пограничной Семиозерской таможни, и наша семья жила на заставе в пос.Усть-Уса. В июне 1930 года отец погиб при исполнении служебного долга. Мать со мной, тогда трехлетней девочкой, была вынуждена сразу же выехать из Сибири к родственникам на запад. Обстоятельства гибели отца остались нам неизвестны. Знаем лишь, что он руководил какой-то важной и рискованной операцией по доставке в г. Минусинск секретного груза. Где он похоронен, известна ли его могила — нам не сообщили в то время.
Дорогие саянцы! Прошло уже очень много лет, но я решила обратиться к Вам за помощью, зная, что сегодня на Енисее, как раз в тех местах, где погиб отец, развернулись большие, даже грандиозные работы. Быть может, удастся что-либо выяснить и добавить к тем смутным детским воспоминаниям, которые остались у меня об отце из далеких, далеких лет...Я горячо желаю вам успехов в строительстве самой мощной в мире Саяно-Шушенской ГЭС! Поклон мой Саянам, сибирской тайге, суровому краю мужественных людей! Тамара Успенская, дочь Н.Н.Успенского, г. Калининград».
Розыски обстоятельств 40-летней давности поручили работнику редакции газеты «Огни Саян» Виталию Балагурову. Первое, что он сделал — разослал запросы во все инстанции, справки которых могли бы стать полезными. Но информации было мало.
«Успенский Н.Н. 1898 г.р., русский... в пограничные таможенные учреждения ГТУ СССР поступил в 1922 году и служил на различных ответственных должностях. 14 июня 1930 года начальник Семиозерской таможни, Успенский Н.Н., погиб при исполнении служебного долга. Задание, выполняя которое он погиб, носило исключительно важный и неотложный характер. Заместитель начальника Главного таможенного Управления СССР по кадрам Ф.Горин».
Мой папа очень хотел помочь Тамаре Успенской найти могилу ее отца. Для собирания материала о тех событиях в Саянах пришлось много поработать. Это были встречи с людьми и их воспоминания, изучение архивных бумаг, документов и справок. Когда сплелись меж собой рассказы очевидцев и факты, Виталий Балагуров мог поведать о чекисте Николае Успенском следующее.
http://e4.postfact.ru/auto/01/89/40/20.png_res.jpgНа Джойском пороге
Вероятно, старожилы Абакана, Минусинска и других городов и поселков Хакасии помнят трагическое событие 1930 года, разыгравшееся на Енисее в июне... Навигационная обстановка тогда сложилась тревожная. Весенний паводок в середине месяца достиг своей наивысшей точки: огромное количество мутной воды со скоростью курьерского поезда устремилось в низовья реки. Водный путь по Енисею превратился в опасное и рискованное предприятие.
Однако даже в таких сложных условиях ни в коем случае не должны были пострадать дружественные политические и торговые отношения между Советской страной и Тувинской республикой. И вот четыре чекиста-пограничника получают правительственное задание Наркомата внешней торговли СССР: доставить из Танна-Тувы в Минусинск дипломатическую почту и груз золота. Золото добывалось тогда советскими концессиями, расположенными на территории Тувинской республики.
По Усинскому тракту доставка была невозможна — крупные банды точно знали пути передвижения, хорошо ориентировались на местности, готовили засады. Николай Успенский, начальник Семиозерской таможни, а также фельдъегерь Минусинского ОГПУ Сухоруков и с ними еще два оперативных работника приняли на Большом пороге 10 июня груз золота и дипломатическую почту. Пароход из Кызыла — он назывался «Илекем» — смог доставить этот груз до Большого порога. Из Минусинска же сюда должен был подняться вверх по Енисею пароход «Щетинкин». Но к Большому порогу по причине бешеного паводка он не дошел.
Долгая задержка чекистов на Большом пороге с золотом и дипломатическим грузом была недопустима. Поэтому начальник таможни Успенский и его товарищи принимают смелое решение: сплавляться в Минусинск на плоту. 12 июня 1930 года от Большого порога вниз по Енисею ушел плот. На нем находились несколько десятков рабочих с золотых приисков, мужчин и женщин. Следом шел гораздо меньший плот, на котором передвигались Николай Успенский и трое его соратников с драгоценным и секретным грузом.
В полдень 14 июня плот подошел к зловещему Джойскому порогу, находящемуся в шести километрах выше нынешнего Карловского створа. Катастрофа подстерегала плот именно здесь. Его неудержимо затянуло в гибельную левую протоку. Плот со страшной силой ударило о скалу, поставило на ребро. Кто как мог, устремился вплавь к скале порога, к левому берегу.
На плоту держался один человек. Он пытался выбросить на камни или скалы порога тяжелые кожаные мешочки. Бревна расходились у него под ногами, плот содрогался от ударов. Человек падал и снова вставал... Наконец плот «встал на дыбы» и накрыл отважного таможенника навсегда...
Так, спасая государственную казну — 148 килограммов золота, принадлежащего народу, и секретную дипломатическую почту, погиб коммунист, чекист Николай Николаевич Успенский. Тогда для Советской страны золото было особенно драгоценным металлом. В годы первых пятилеток оно позволяло молодому социалистическому государству приобретать за границей машины и станки, без которых не могла расти и развиваться промышленность, экономика, разрушенные гражданской войной.
Из журналиста — в следопыты
Жители поселков Означенного и Майна неплохо помнили случай с гибелью плота и сообщили много полезных сведений, но лишь в той части, где дело касалось золота. А с золотом произошла неприятная и невеселая история. Осенью 1930 года оно было найдено семьей местного рыбака и охотника. Но в государственную казну попало не сразу: нашедшие золото поделили, спрятали в тайге. Родственники, члены одной семьи, стали из-за него вздорить меж собой, говорят, что брат пошел на брата, мать на отца... Вскоре золото было изъято чекистами.
Мой отец использовал любую возможность, чтобы восстановить события тех лет. Расспрашивал пожилых людей — возможных очевидцев. Поддерживал переписку с дочерью Николая Николаевича Успенского — Тамарой Николаевной и его сестрой — Ниной Николаевной. Вот что стало известно о жизни чекиста.
Родился он на Волге, в городе Кинешме, в 1898 году. Сын бедняка, с 15 лет работал матросом, водоливом на баржах. Октябрьская революция определила его дальнейшую судьбу: в 1918 году добровольцем вступил в Красную Армию, участвовал в разгроме деникинцев, врангельцев. В 1919 году был принят в ряды партии большевиков.
После окончания гражданской войны работал в органах ЧК в Одессе, Проскурове, затем на руководящих должностях в системе Главного таможенного управления Наркомата внешней торговли СССР. В 1928 году откомандирован в Сибирь, здесь назначен начальником Семиозерской таможни, боролся с контрабандистами, внес большой вклад в дело развития добрососедских отношений с Тувинской республикой.
Осенью 1970 года, после долгих и бесполезных поисков могилы Николая Успенского, Виталий Балагуров случайно разговорился с мужчинами в поселке Летник. Не преминул задать вопрос и о местных стариках: есть ли такие, которые помнят 1930 год, жили здесь. Вот как он рассказывает об этом дне.
Мне посоветовали пройти в небольшую белую хатку: «Тетя Дуня и родилась здесь, в Летнике, ей за 60». Прихожу, стучусь в калитку, тетя Дуня приветливо встретила меня, провела в дом. Представилась Евдокией Ивановной Бельчиковой. Узнав о причине визита, охнула:
— Как же, помню и плот разбитый, и золото затонувшее! Знаете, раньше нередко утопленников в Енисее доставали, хоронили на нашем кладбище... В 1930-м, вскоре после гибели плота, я прямо у своего дома, вот тут с берега увидела труп человека. В военной форме. Вытащили мужики его из воды, позвали начальство. Да только никто не признал его. Ни документов, ничего, велели похоронить. Моя мать помогала, помню, как же...
— Вспомните, — говорю, — как был одет тот человек, какие были приметы?
— Одет был в куртке кожаной, портупея ременная, росту среднего, а во рту, это хорошо запомнила, шесть ли, семь ли зубов золотых. А где похоронили — хоть сейчас покажу, могила рядом с моим родственником!
Уже минут через 10 я был на почте. Хватаю телеграфный бланк, адрес: Калининград, Тамаре Николаевне Успенской, Вере Иосифовне (его жене). Волнуюсь, текст на бланке пишу короткий: «Были ли у отца золотые зубы?». Ловлю удивленный взгляд телеграфистки. Ответ пришел на второй день: «Шесть золотых зубов».
Так через 40 лет, в 1970 году удалось найти могилу Николая Успенского. За это время она почти сравнялась с землей. Позже, через три года там был установлен мраморный памятник. Городские власти приняли решение о присвоении улице города Саяногорска имени Николая Успенского.
