Родителям старшеклассников бывает трудно отказаться от привычной роли в школьных делах детей. Возможно, еще в прошлом учебном году вы проверяли домашние задания вашего ребенка, напоминали о сроках сдачи работ. Это нормально и уместно для учеников начальной и средней школы, но в старших классах подросткам необходимо нести больше ответственности за свои действия.
Когда ваши дети станут студентами, профессора колледжа не будут посылать вам отчет по их оценкам, как школьные учителя. И руководители компаний, куда пойдут работать ваши дети, не пришлют вам отчеты, и не от вас будет зависеть, построят ваши дети карьеру или нет. Вам придется полагаться на детей и верить, что они сами сообщат вам о своих успехах и неудачах.
В жизни детей должен присутствовать некий переходный период, когда они постепенно начинают принимать на себя все большую ответственность за свою жизнь. И этот период — старшие классы школы. Вот что сами дети говорят о вмешательстве родителей в их школьную жизнь.
Ужасно, когда родители делают за меня работу
Как-то раз я раздавала ученикам тетради с проверенными работами. Ребята спешили узнать свои оценки, и только Адам не проявлял обычного энтузиазма.
— Адам, могу я поговорить с тобой после урока?
— Да, — пробормотал он.
После урока Адам неуверенно подошел ко мне.
Я начала мягко:
— Я обратила внимание, что твоя работа написана в манере, непохожей на твою. По-моему, это не твой обычный стиль. Как ты можешь это объяснить?
Адам отозвался с какой-то обреченностью:
— В основном ее писал мой папа.
— Почему? — спросила я. — Ты хорошо пишешь, почему ты решил, что кто-то из родителей должен сделать это задание за тебя?
— Я не решал, — ответил подросток, на этот раз с ноткой злости в голосе. — Я не мог закончить работу до последнего, и вечером накануне сдачи папа спросил, почему я не ложусь спать. Я сказал, что мне завтра сдавать задание, а он взял написанное и начал читать. Потом сказал: это полная чепуха и сдавать такое ни в коем случае нельзя. Он сел за стол, начал все вычеркивать и вообще переписывать. Было поздно, я устал и не стал возражать, позволил ему написать за меня.
Чем дальше говорил Адам, тем сильнее он злился. Очевидно, вмешательство отца было ему неприятно. Мальчик понимал, что за эту работу должен отвечать он, а не отец. Адаму было очень досадно, что ему не позволили сдать его собственную работу, хотя и неидеальную. Но главное прозвучало при расставании:
— Отец обращается со мной как с ребенком, который по-прежнему не может сделать домашнее задание без папочки. Бред. Не знаю, как долго еще он собирается так поступать, но меня это просто бесит.
Адам извинился передо мной и поклялся сделать все возможное, чтобы отец больше не видел его работ. Конечно, я добивалась не этого, но раздражение и недовольство школьника были мне понятны. Я знала также, что его отец очень расстроился бы, узнав, как сын отзывается о его поступке. Тогда Адам закрыл дверь для любой помощи со стороны отца в будущем.
Боюсь, что родители поменяют что-то в моей работе
Неважно, сколько у вас дипломов, ученых степеней и как сильно вы хотите помочь своим детям в их работе. Может быть, вы инженер и в состоянии сделать вместо ребенка потрясающий проект по физике. А может, вы художник и в ваших силах нарисовать прекрасный портрет, который задали в школе дочери. В моем случае, сами понимаете, я учитель родного языка и писательница, у меня хорошо получается редактировать тексты. Например, я могла бы переписать сочинения своих детей так, что они стали бы идеальными. Но сын и дочь не позволяли мне делать это.
— Позвольте мне поработать на вас! — бывало, упрашивала я детей.
— Нет! — непреклонно отвечали они. — Это не твоя работа.
— Да, но почему бы просто не позволить мне помочь? Всегда хорошо, когда кто-то может посмотреть на написанное со стороны.
— Мы редактируем друг друга в классе, — был ответ. — Все будет в порядке, мам.
Позже, когда работа уже была сдана и изменить ничего было невозможно, я нередко спрашивала дочь, как более общительную из двоих моих отпрысков, почему на самом деле они отказались. Она объясняла:
— Мам, я тебя люблю, но, когда у меня задание, я не хочу, чтобы ты что-то меняла в нем или исправляла ошибки. Когда ты это делаешь, у меня возникает чувство, будто ты осуждаешь созданное мной. То, чем я горжусь. И потом, я хочу понять, какую оценку я заслуживаю за свою собственную работу, а не за чужую?
— Это я понимаю, честное слово, — говорила я. — Просто мне кажется, не воспользоваться тем, что ваша мама — учитель, нерационально.
Дочь хмыкала:
— Тем более нельзя подпускать тебя к нашим работам. Разве справедливо, если мое сочинение будет редактировать учитель? Ведь у моих одноклассников такого преимущества нет. Я предпочитаю сделать все сама и получить то, что заслужила. По крайней мере, тогда я буду знать, что это моя оценка.
Не люблю, когда родители навязывают мне помощь
Карлос не любил математику. Он понимал, что необходимо усвоить основы этого предмета и что это не раз понадобится ему в жизни, но левое полушарие мозга мальчика не было ведущим, и аналитическое мышление давалось ему с трудом. Карлос был талантливым музыкантом, мог по памяти воспроизвести пьесу, услышанную всего раз, и подобрать мелодию на любимой гитаре.
Так вот, домашние задания по математике мешали этому подростку играть на гитаре столько, сколько ему хотелось. В какой-то момент он придумал в общем-то неплохую систему самопоощрения. После часа работы над математическими задачками он делал двадцатиминутный перерыв, играл на гитаре и расслаблялся. Потом с новыми силами возвращался к математике и выполнял задание до конца.
Система вроде бы работала, но математика все равно давалась парню с переменным успехом: часто он не дотягивал даже до тройки. Когда отец-бухгалтер увидел оценки сына, он встревожился и вызвал его на серьезный разговор. Позже Карлос пересказал мне его содержание.
— Сынок, что у тебя с оценками по математике? Неужели ты не можешь учиться лучше?
— Вообще-то нет, — ответил Карлос. — Математика мне плохо дается. Правда, не всегда. Иногда я легко решаю задачи, они мне совершенно понятны и даже нравятся. А иногда, как бы я ни старался, ничего не получается.
Отец, человек энергичный, взял с места в карьер:
— Ну, с этим я точно могу помочь! Математика — моя работа! Покажи мне твое задание, и я помогу тебе его сделать.
Карлос нахмурился:
— Пап, я сейчас не готов заниматься математикой. Мои мозги должны отдохнуть. Я только что пришел из школы.
— Да ладно. Давай сделаем сейчас! Я уверен, что смогу помочь.
— Конечно, я тоже уверен, что ты сможешь, — согласился Карлос. — Но я хочу сначала сам попробовать решить задачки. Потом, если я застряну на чем-то, спрошу у тебя.
— Значит, играть на гитаре для тебя сейчас важнее, чем заниматься с отцом, да? Понятно...
Карлос ощетинился:
— Дело не в этом.
— Хорошо, тогда покажи мне какую-нибудь из своих прежних работ, и я посмотрю, где ты делаешь ошибки.
— Папа! — завопил Карлос. — Отстань! Я же сказал, что попрошу тебя о помощи, если она мне понадобится. Если ты собираешься заставить меня показать тебе работу, то такая помощь мне не нужна.
Меня бесит, что они проверяют все мои оценки без исключения
Чунь смотрела на свою оценку за работу, и на ее лице был настоящий ужас. Она получила 78 баллов из 100 — редкий случай для отличницы. Девочка робко подняла руку.
— Доктор Д., когда вы собираетесь проставить эти оценки в журнал?
— Они уже там, — отозвалась я. — Я внесла эти оценки в журнал сегодня утром.
Лицо Чунь вспыхнуло. Я совершенно не понимала, чем она так расстроена. 78 баллов за одно пустячное задание не казались мне поводом для беспокойства. Для Чунь, однако, это была катастрофа.
После урока я остановила ученицу и спросила, все ли у нее в порядке.
Она пожала плечами, а затем медленно покачала головой.
— Мои родители узнают о каждой оценке в ту же секунду, как она появляется в журнале, — объяснила она. — Весь день я только и думаю о разговоре, который мне предстоит дома. Это ужасно!
Я посочувствовала девочке.
— Чунь, просто объясни родителям, что это сложная тема и что ты очень скоро в ней разберешься. В конце концов, это всего лишь одна оценка, нет причин расстраиваться.
По вымученной улыбке и неуверенному кивку было понятно, что родители Чунь не разделяют моей точки зрения на оценки. Весь оставшийся день девочка со страхом думала о возвращении домой.
Общее убеждение среди подростков таково: если они не просят вас о помощи, значит, они в ней не нуждаются и не хотят, чтобы им помогали. Точка. Может быть, они изменят свое мнение, если у них снизится успеваемость и по этому поводу возникнет тревога. Тогда вам следует ненавязчиво предложить детям какой-то умный совет. Но если они упорно не просят вас о помощи в старших классах школы, то причина, скорее всего, в том, что им этого просто не надо.
Подростки хотят знать, что вы верите в них и уважаете их мнение. Они хотят, чтобы вы признали их способность самостоятельно решать проблемы и выполнять обязательства. Заслужили ли они такое доверие? Скорее всего, нет.
Но если вы будете относиться к ним как к детям и всегда ожидать от них худшего, то этот прогноз станет постоянно сбываться. Если вы будете обращаться с ними как с некомпетентными разгильдяями, они и станут такими. Если же вы продемонстрируете полную уверенность в их способностях, большинство детей приложит все силы, чтобы не разочаровать вас.
