Весной проявления подростковой любви беспокоят родителей особенно сильно: впереди экзамены, а влюбленные все больше времени проводят вместе, то и дело норовят отпроситься на дачу с ночевкой и любые ограничения воспринимают в штыки. Запрещать или разрешать — вот главный вопрос родителей. Психотерапевт Александр Полеев помогает обрести уверенность и отделить пользу первой любви от возможных опасностей.
Маленькие любовные эпидемии
Как мы уже говорили, подростки обладают необыкновенной склонностью к подражанию: ведь для них жизненно важно быть такими же, как мальчики в их «референтной группе», не отличаться от группы, слиться с ней. Тинейджерам свойственны различные психологические «эпидемии»: в сфере моды, в музыкальных вкусах и пристрастиях, в занятиях спортом, даже в речи. Среди прочих — и любовная эпидемия.
Стоит в классе — девятом, десятом, одиннадцатом — появиться влюбленной паре, как в течение нескольких дней формируются еще несколько пар: две, три, четыре. При этом еще пять-шесть мальчиков пытаются сформировать постоянную пару, усиленно ухаживают за девушками из своего или параллельного класса, за девушками из своего или соседнего дома, пишут им любовные эсэмэски и просто записки. Очень быстро эпидемия распространяется на соседние классы, и вскоре мы видим, что на переменах в школе «воркуют» уже десяток пар, они же вместе возвращаются из школы.
Пары эти, конечно же, самые разные: одни уже ведут сексуальную жизнь, другие даже не целуются, «дружат» и общаются — хотя все одного или примерно одного возраста. Одни пары, хотя и сформировались в результате эпидемии, просуществуют долго — несколько лет, некоторые из них перерастут в настоящее супружество: в крупных городах России каждый девятый мужчина (11%!) женат на своей «школьной любви».
В чем польза подростковой любви?
Некоторые пары просуществуют всего несколько недель или месяцев, но все равно создание пары, пребывание в ней необыкновенно полезно для ее участников. В условиях доверительного общения они могут лучше узнать характер партнера или партнерши, вникнуть в ее (его) повседневную жизнь, планы и мечты — словом, обогатить свой интеллектуальный и эмоциональный опыт опытом другого человека, сравнить свой характер, свое поведение, свою жизнь с жизнью другого, увиденной с максимально близкого расстояния. Без эмоционального общения с высокозначимым партнером такое обогащение жизненным опытом, конечно же, невозможно.
В паре подросток учится и научается правильно общаться:
- не «тянуть одеяло на себя», ведя разговор преимущественно о себе и своих проблемах, а предоставлять партнерше столько же времени для высказываний, сколько и себе;
- не «грузить», то есть не перегружать девушку своими жизненными трудностями;
- делать беседу более доверительной с помощью и соответствующих вопросов о ее проблемах, и самораскрытия; говорить о своих чувствах, а не только о событиях и происшествиях;
- плавно переходить от беседы к поцелуям и объятиям...
Словом, он овладевает множеством умений и навыков, «вооружается» приемами и техниками общения, столь необходимыми ему в ближайшие 60 лет.
Любовные эпидемии достигают особой скорости распространения и особой степени охваченности в тех случаях, когда постоянно встречаться с подругой начинает лидер класса или неформальной дворовой группы; тут уж все устремляются в «погоню за лидером», даже те, кому идея постоянно встречаться с девушкой, создать постоянную пару еще три дня назад даже в голову не приходила.
Любовь подростка: что делать?
И как врач-психотерапевт, отдавший работе с тинейджерами 40 лет профессиональной жизни, и как отец, переживший 4 года мощного пубертатного кризиса собственного сына, я вас, уважаемые родители, хорошо понимаю. Во-первых, вы считаете, что десятый и одиннадцатый классы — не время для увлеченности и тем более для любви. Во-вторых, вам абсолютно не нравится избранница вашего сына. В-третьих, вы абсолютно не понимаете, как можно проводить вместе столько времени в ущерб всем остальным занятиям, прежде всего — учебе.
Вместе с вами подобное времяпрепровождение непонятно и нашей науке. Я понимаю ваше желание хотя бы донести эти мысли и чувства до сына. Но ситуация подростковой влюбленности и любви — это именно та ситуация, в которой нужно «наступить на горло собственной песне», причем песне вполне разумной и правильной.
Не страшно, если подросток выбирает себе «не ту» — на ваш взгляд — подругу, но родители не должны допустить, чтобы он оказался в компании девушки, которая способна приучить его к алкоголю и наркотикам или вовлечь в рискованные или противоправные поступки (или это может сделать не она сама, а ее подруги и друзья). В таких случаях надо вмешаться и положить конец подобному «роману». Но если подростку не грозит моральная или физическая опасность, пусть он сам разбирается со своими подругами.
Итак, критические высказывания в адрес самогo любовного чувства, типа: «Тебе это не нужно, тебе нужно думать о поступлении в институт!» и в адрес девушки сына, типа: «Она еще совсем ребенок, она ничего не знает и ничем не интересуется», — мы из общения с сыном полностью исключаем. А что оставляем? Прежде всего мы оставляем границы дозволенного, причем границы эти должны быть разумными и соответствовать принятым в вашей конкретной среде.
Как устанавливать границы
Границы — это основа человеческих отношений. Нет границ — не будет зрелости, безопасности и личностного роста ни вашего тинейджера, ни вас самих. Создание границ и соблюдение их неприкосновенности — задача непростая, но если вы будете следовать правилам их выработки, то результат не заставит себя ждать.
В первую очередь, это граница возвращения домой: в 22 часа, или, если он дома у девушки — в 22:30. Именно из-за «комендантского часа» разгораются основные баталии с тинейджером. В этой войне вам нужно держаться твердо: подросток, хотя и противится вашим правилам, сам будет вам благодарен, даже если он никогда не выразит эту благодарность вслух. Для него ощущение контроля и опеки имеет значение не только практическое, но и психологическое: он чувствует стабильность своей жизни, ее надежность, ощущает твердость родителей, ощущает, что они готовы нести за него ответственность. Да, он протестует, он сопротивляется, он угрожает не пойти в школу — сохраняйте твердость и спокойствие (пусть видимое!), не повышайте голос.
Вашему сыну необходимо отказываться от соблазнов, как правило — от алкоголя и наркотиков, которые предлагает ему дворовая компания. При этом он стремится остаться частью компании сверстников, не быть в ней «белой вороной». Ограничения и границы, которые вы для него создаете — отличный предлог, как говорят тинейджеры, «отмазка» для того, чтобы уклониться от сомнительных действий, свалив все на «предков», которые требуют в 22.00 вернуться домой, причем трезвым, без запаха изо рта и замутненных глаз. Подростку легче сопротивляться искушениям, если есть возможность переложить ответственность за свой отказ на родителей.
Больше свободы: когда?
Для того чтобы получить больше свободы, подросток должен завоевать доверие родителей, то есть выполнять их требования и собственные обещания. Если он звонит, когда задерживается чуть позже, если он сообщает родителям о том, как проводит время, в особенности — вечернее время, если он хорошо учится, выполняет порученную домашнюю работу, то ограничения можно уменьшить, границы свободы — расширять. При этом обязательно объясните сыну, что это расширение свободы — к примеру, вы отпускаете сына с девушкой на дачу к друзьям с ночевкой — результат возросшего доверия к нему.
Не предлагайте подростку свободы больше, чем ему по силам. Пример из недавней практики: вы отпустили сына-десятиклассника на уикенд с девушкой в загородный пансионат. В воскресенье вечером они вернулись веселыми и отдохнувшими, на седьмом небе от собственной самостоятельности.
В следующий раз (летние каникулы!) вы разрешили им пробыть в том же пансионате целую неделю — сын уверял, что справится, что все будет в порядке. Вы уверены, что они употребляли там алкоголь (нашли чеки из магазина, фотоснимки в аппарате). Зная, что через два дня — через день он вернется домой, сын себя контролировал; зная, что домой только через неделю — утратил контроль и поддался соблазну...
Слишком жесткие ограничения: встречаться с девушкой только после 19 часов, когда сделаны все уроки; возвращаться домой до 21 часа, тогда как для большинства его сверстников время возвращения — 22 часа, и другие, подобные этим, — воспринимаются тинейджером как несправедливые, как «капризы предков», у которых «крышу сносит».
В десятом, а скорее в одиннадцатом классе сын просит разрешить его подруге остаться у вас на ночь; как правило, к этому времени вы уже знаете, что между ними существуют интимные отношения, больше того — она уже ночевала в вашей квартире, когда вы были на даче или на отдыхе. Мой опыт подсказывает, что на это соглашаться нельзя, даже если ее родители на это согласны. Согласившись, вы тем самым признаете некое создание вашим сыном семьи: без обретения психологической и материальной самостоятельности, без какого-либо приближения к этой самостоятельности.
Вы вполне можете пообещать сыну столь широкие проявления терпимости после окончания — успешного! — первого курса института: «Вот ты будешь студентом, а не учеником, не школьником — тогда другое дело». В этой ситуации вполне оправдан тезис: «Сын, у нас семейный дом, и когда твои отношения с Машей (Катей, Эльвирой) будут семейными или хотя бы приблизятся к таковым, — милости просим!».
Напомню читателям, что даже во Франции с ее началом интимной жизни в 13,5 лет (в мегаполисах) и родители, и подростковые психологи категорически противятся совместным «ночевкам»: подростковые романы — это замечательно, но семейные ценности, святость семейного дома — явления гораздо более высокого порядка.
