Отдых летом: как приручить Змея Горыныча и первая рыбалка

Одно из преимуществ дома в деревне — в том, что вокруг много озер, рек, прудов, и можно ходить на рыбалку. Одна из трудностей — то, что в деревне есть пьющие и непьющие. Но, оказывается, даже к пьющему соседу можно найти подход — и благодаря ему встретить удивительное утро на озере. Новые приключения Луки и его сестренки Таси, их друзей Даши и Лелика — о том, что еще может случиться с детьми летом в деревне.

7 июля. Пьющий Горыныч

С утра пораньше мы пошли за творогом и сметаной. Надо сказать, что на дороге в Гагарино недавно появилось одно препятствие. Препятствие называется дядя Тимофей по прозвищу Змей Горыныч.

Если он не спит, то смотрит телик или сидит у завалинки и лается, то есть бранится без повода со всеми прохожими. Домик Горыныча стоит у мостика через небольшую речушку. Получается, что он, как в сказке, стережёт Калинов мост, сидя на своей лавке под калиной. Но дело в том, что Горыныч не просто вредный и недовольный жизнью человек. Он пьяница.

Я заметил, что взрослые делят всех, кто здесь живёт, на пьющих и непьющих. Взрослые обычно стараются избегать этой темы и при слове пьяный делают страшные глаза.

Пьющие — это люди, которые очень любят пить спиртные напитки, особенно водку. И пьют их так много и часто, что почти всегда ходят пьяными. Если таким людям удаётся заработать деньги, они тут же тратят их на выпивку. Они продают всё ценное, что у них есть, чтобы заполучить ещё выпивки. Вот такая у них жизнь.

Когда человек пьяный, он ничего не соображает. Папа нам объяснял, что пьяному кажется, будто ему весело и хорошо. А ещё к спиртному организм привыкает, пьющему человеку всё время хочется выпить, и перестать пить довольно сложно. А мама говорит, что человек тянется к выпивке, потому что у него нет любимого дела.

Например, этот Тимофей Горыныч ничем никогда не занят. Он не держит корову и овец, как Поля и Иван, к которым мы ходим за творогом. Он не работает в артели у Сергея (это муж нашей соседки-молочницы, который строит бревенчатые дома). Горыныч давно уже не ходит на рыбалку и охоту, как тракторист Гена, который рыл нам канаву. Он не кладёт печи, как дед Игорь, известный на всю округу печник. Он не держит пчёл, как наш знакомый пчеловод Иван Иванович, у которого восемьдесят ульев и который кормит мёдом и дачников, и местных, так что даже заработал на новую машину.

Горыныч весь день смотрит телевизор и завидует всякой красивой жизни, которую там показывают. Изредка он ходит к бабушке Лёлика или ещё к комунибудь из дачников и колет дрова за плату. А потом на эти деньги покупает водку.

Так было не всегда. Раньше Горыныч работал в государственном рыбном хозяйстве и не пил. Долго работал, двадцать лет. Потом рыбхоз закрыли. Горыныч пошёл работать к фермеру, который разводил карпов. Но у фермера возникли сложности, и он уволил половину работников, и Горыныча в том числе. А Горыныч привык, что ему платят зарплату, и теперь не знал, что ему делать. Как работать на себя, Горыныч не понимал. Наши родители говорят, что это сложный вопрос и что довольно непросто начать жизнь заново в пятьдесят лет.

И Горыныч запил. Его жена уехала жить в город к детям, и ему стало совсем тошно и одиноко.

Когда Горыныч выпьет, он ругает нас, что мы городские, и ворчит, что он не уехал когдато в город, как его брат. Когда трезв, угрюмо сидит возле дома, а на нас не обращает никакого внимания.

Военная песня «Катюша»

Сегодня Горыныч сидел на скамейке, уставившись себе под ноги. Значит, он был трезв. Казалось, он ничего не видел вокруг. Только мурлыкал чтото про сизого орла.

Мы прошли мимо. И уже на подходе к деревне Гагарино, где живёт Поля, Тася вдруг сказала:

— Что же я раньше не догадалась! Ну конечно! Это «Катюша»!

Как я уже говорил, мы с Тасей хорошо знаем военные песни, благодаря нашему деду. Он родился в тридцать восьмом году, всё его детство шла война. Дед пел нам и «Катюшу», хотя эта песня нам больше нравится в исполнении бабушки.

Значит, Горыныч поёт «Катюшу». Странно...

— Это наш шанс, — сказала Тася. — Давай попробуем, как с бабушкой Лёлика. Она до сих пор вспоминает «Землянку» и при этом как-то особенно улыбается. Мы растопили бабку, как печурку. Может, и с Горынычем получится. Тем более что он не пьян.

Мы взяли творог, попрощались с Полей и, как только отошли от её дома, запели:

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой.
Выходила, песню заводила
Про степного сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.

И так всю песню до конца, а потом снова сначала. И ещё, и ещё, всю дорогу до речки Горыныча, ведь надо было распеться.

Проходя мимо домов, мы видели, как открываются окна и высовываются пожилые лица, как люди выглядывают изза изгородей. Мы поняли, что никто-никто из живущих в деревне не ожидал от нас — городских детей — этой песни. Мы шли, пели, а люди улыбались. И было в этих улыбках не просто умиление при виде поющих деток, а что-то особенное, настоящее. Это придало нам уверенности.

Мы дошли до речки. Горыныч смотрел в нашу сторону. Он издали услышал, как мы громко поём его песню. Он не улыбался, но сидел прямо, расправив плечи.

Когда мы подошли, он встал. Мы немного испугались: вдруг снова начнёт грозить ремнём и ругаться — кто его знает.

— Эх, — махнул рукой Горыныч, — айда завтра на рыбалку! Вы были уже на Волковом озяре?

— Нет. Папа хотел нас туда повести с удочками, но ему всё некогда. Нам надо спросить разрешения у родителей.

— Ничаво б вы там не поймали, у вас же лодки нет, а там с беряга ня половишь, — сказал Горыныч. — Завтра схожу проверю свои лодки и потолкую с вашим папой. Может, он с нами пойдёт на рыбалку.

— Это было бы здорово, — осторожно ответили мы. Всётаки мы побаивались Горыныча.

— А тяперь топайте домой, только ня молча, хочется ящё послушать.

Мы спели ещё раз для Горыныча и пошли.

8–11 июля. Волково озеро

Волково озеро — наша лесная мечта. На самом деле оно очень близко к дому, но нам одним туда нельзя. На Волково ходят только рыбаки и охотники, потому что там нет купалища.

Купалище — это такое место на берегу озера или реки, расчищенное от камыша, осоки и кустов, где удобно купаться. Если люди перестают ходить купаться, купалище быстро зарастает.

Вообще у нас здесь много мест, где можно поплавать: вопервых, деревенский пруд, длиной гдето метров пятьдесят, который местный фермер вырыл для разведения карпов; вовторых, несколько больших озёр среди сосен, куда мы ездим на великах или на машине купаться и собирать ягоды; втретьих, быстрая река; а вчетвёртых, или правильнее считать вопервых, есть Волково озеро.

До Волкова озера всего пятнадцать минут пешком. Мы, конечно, уже давно мечтали отправиться туда на рыбалку. Но папа сдавал работу, и рыбалка всё откладывалась, а мама сказала, что, конечно, может сходить с нами на озеро, только если станет поменьше слепней и комаров.

Как мы проверяли удочки

Тимофей Горыныч зашёл к папе, познакомился, заодно помог отбить косу. Было решено, что Горыныч чинит свои две плоскодонки, а папа заканчивает работу, и через три дня на рассвете мы топаем на озеро.

Мама выразила беспокойство по поводу надёжности Горыныча и его лодок. Но папа сказал, что лодки он сам проверит, а у Горыныча зато появился стимул не пить, и при детях, то есть при нас с Тасей, он будет теперь себя сдерживать. К тому же, если ему удастся продержаться так некоторое время, может, и жена из города вернётся и внуков привезёт.

Мама одобрила этот воспитательно-оздоровительный поход, и мы бросились налаживать удочки. У нас были две бамбуковые удочки, но мы по совету папы решили сделать себе ещё по одной из орешника и провозились с ними допоздна.

На следующее утро мы не выдержали и решили испробовать свои удочки на небольшом деревенском пруду. Сейчас фермерских карпов там нет, зато водятся караси. Горыныч рассказывал нам, что они клюют на хлеб, поэтому копать червей для наживки мы не стали.

Лёлик и Даша пошли с нами. Мы уселись на высокий берег, насадили на крючки по шарику из мякиша белого хлеба и закинули удочки. Честно говоря, мы не очень надеялись на хороший клёв, потому что было уже жарко.

Мы поздновато выбрались на пруд — мамы и бабушки решили, что если мы не позавтракаем, то обязательно умрём голодной смертью... Когда мы пойдём с папой и Горынычем на озеро, то встанем намного раньше мамы, а завтрак приготовим с вечера и возьмём с собой.

Мы сидели и болтали, и тут у Таси клюнуло! Она подсекла и вытащила рыбку с красными плавниками. Сняв её с крючка, как учил папа, и выпустив в ведёрко с водой, она гордо объявила:

— Вот! Я так и знала, что у меня первой клюнет! Я прирождённый рыбак!

Дома папа сказал, что Тася поймала краснопёрку. Мы выпустили её в маленький прудик у нас на участке. Это была первая рыбка, которую поймала Тася! Наверное, она запомнит её на всю жизнь.

Рыбалка на рассвете

Ловлю назначили на завтра. Мы накопали червей и легли спать. Заснуть было просто невозможно. Мы вертелись в постелях и думали о завтрашнем дне.

Встали мы очень рано утром, можно сказать, ночью. Только-только начало светать, в четыре утра, как Горыныч засвистел «Катюшу» у нас под окнами.

Было холодно и мокро от росы. Мы взяли удочки и пошли. Жаль, что Даши с Лёликом опять не было с нами. Когда же у нас будет новое совместное приключение?.. Бабушка Лёлика сказала, что рыбалка — это жестоко по отношению к рыбам, а с Тимофеем Горынычем детям общаться запрещено по известным причинам. При этом рыбу бабушка есть любит и даже покупает её у местных рыбаков, а Горыныча нанимает иногда поколоть дрова... Ну а Даша подхватила насморк, и её мама-педиатр сказала, что холодный рассвет на озере может вызвать осложнения.

У нас же рассвет на озере вызвал не осложнения, а восхищение. Сначала всё было в тумане. Потом поплыли розовые-розовые, ну прямо девчачьи облака. Они отражались в озере. А в нём на наших глазах раскрывались кувшинки. Горыныч их называл лилиями. Мы сели в лодки и отчалили. Папа с Тасей, а я с Горынычем. Мы с Тасей были в спасательных жилетах.

Медленно и тихо лодки стали выплывать на середину лесного озера. Я и не думал, что оно такое большое. Когда мы огибали островок, изза него неспешно выплыли два лебедя. Они были совсем близко и совершенно нас не боялись, просто смотрели удивлённо: кто это плавает по их озеру?

Мы остановились у другого небольшого островка и воткнули в дно шесты, чтобы лодки не сносило в сторону. Горыныч скомандовал наживлять. Клевать начало почти сразу, и совсем скоро я вытащил небольшого подлещика (молодого леща). Конечно, не рекорд, но это моя первая в жизни рыба! И клюнуло у меня раньше, чем у Таси.

Чтобы рыба не задохлась, мы выпускали её в металлические садки за бортом лодки. Щуку пришлось посадить в отдельный садок, чтобы она не съела мелочь. Мы недавно читали «Детские годы Багрова-внука», где описывалась рыбалка (только называлась она уженье). Теперьто нам стал понятен азарт главного героя!

Тем временем над лесом поднялось солнце и клёв прекратился. Мы перекусили взятыми из дома бутербродами. «А теперь — купаться!» — крикнул папа, и мы тут же скинули куртки и штаны. Мы прыгали с лодок в воду, а потом забрались на островок и ныряли с него. Озеро не очень глубокое и довольно заросшее, поэтому, когда плывёшь, отталкиваешься ногами от стеблей кувшинок и раздвигаешь их цветы руками.

Солнце очень быстро стало пригревать, и надо было спешить: ведь рыбу нужно не только поймать, но и принести домой свежей и ещё приготовить её.