Дурная наследственность — одна из самых мрачных и одновременно самых популярных страшилок, связанных с усыновлением. Наверное, боязнь столкнуться с "плохими" генами спрятана на дне каждой родительской души. Разумеется, страхи приёмных родителей возникают не на пустом месте, ведь ребёнок действительно был зачат и рождён другими людьми, и что это были за люди — новые родители либо не знают, либо "лучше бы не знали", поскольку образ их жизни может быть ох как далёк от представлений.
Плохая наследственность — это, в сущности, универсальный способ объяснения любых трудностей, возникающих в процессе воспитания приёмного ребёнка. Это объяснение — самое распространённое... и самое опасное. Диагностируя пресловутую "наследственность", мы ставим крест на дальнейшем развитии ребёнка, на его способности меняться — и на наших с ним отношениях. "Наследственность" не даёт шанса ни ребёнку, ни родителям, она заставляет опускать руки и отчаиваться, а не решать проблемы. Она словно отметает, обесценивает всё то, что было прожито и пережито вместе.
Популярность "генной философии" легко объяснима. С одной стороны, над цепочками ДНК бьются светлейшие умы человечества. Генетика — серьёзная наука, это известно и школьнику. С другой, наши бабушки и без всяких учёных были прекрасно осведомлены о том, что от осинки не родятся апельсинки. Словом, как ни поверни, а от генов не отмахнёшься. Давайте не будем отмахиваться, а попробуем разобраться.
"Наследственность" — это то, что в буквальном смысле досталось нам в наследство от родителей и других предков. При этом даже ребёнок знает (из сказки), что наследство наследству рознь: можно получить добротную мельницу или осла, полезного во всех отношениях, а можно — облезлого кота. Остаётся лишь удивляться, отчего это одному щедрой горстью отсыпано здоровья, красоты, таланта, тогда как на другом предки и природа явно сэкономили. Одновременно, как мы помним с детства, кот тоже может оказаться неплохим приобретением — так что неизвестно, кому повезло больше. Достаточно сравнить судьбу красивой, яркой и талантливой, но очень несчастной Мэрилин Монро с судьбой какой-нибудь "серой мышки", прожившей долгую и счастливую жизнь в окружении близких и любящих людей.
Получается, что "наследство" — это лишь шанс, "стартовый капитал" нашей жизни. И очень многое зависит от того, как этим капиталом распорядится наша судьба, сможем ли мы его приумножить или пустим на ветер. Здесь работает классическое сочетание предопределения и свободы воли. Например, цвет волос человека задан генами, но будут ли чистые, красиво подстриженные волосы радовать глаз, или они будут мотаться противными грязными патлами, зависит только от обстоятельств и действий самого человека. Рост — высокий, средний или низкий — заложен в генах, но если ребёнка плохо кормить, то он не наберёт и того, на что был способен от природы.
Есть очень известная молитва, которой много веков. В ней просят Бога помочь изменить то, что можно изменить, принять то, что изменить нельзя, и дать мудрость, чтобы отличить одно от другого. Собственно, это и есть универсальная формула отношения к генам. Лучше не скажешь.
Хорошо темперированный скандал
Взять, к примеру, темперамент — особенность нервной системы, во многом обусловленную генетически. Тут, сколько ни бейся над воспитанием ребёнка, но вспыльчивый как порох и стремительный в мыслях и действиях холерик никогда не превратится в основательного тугодума-флегматика. Робкий меланхолик не станет общительным неунывающим сангвиником. Темперамент не выбирают — с ним рождаются и живут. Каждый тип темперамента имеет свои особенности, свои плюсы и минусы, и каждый из темпераментов позволяет своему обладателю найти уникальное место в жизни. Трудности начинаются тогда, когда темперамент ребёнка оказывается неприемлем для родителя: для мамы-холерика может стать пыткой процедура утренних сборов её сына-флегматика, а для папы-меланхолика — прогулка в парке с беспрестанно болтающей и дёргающей его дочкой-сангвиником.
Несмотря на то что темперамент задан изначально, на его изменение иной раз тратится невероятное количество нервов и педагогических усилий. Это не только утомительно для родителей, но и мучительно для ребёнка, слышащего с утра до ночи "Быстрее!", или "Угомонись наконец!", или "Будь смелей!". Причём говорит не кто-нибудь, а самый близкий, самый важный человек — мама или папа. Да если ещё недавно обретённые... И таким злым-презлым голосом. Только поставьте себя на его место! Естественно, ребёнок, будучи не в силах изменить себя, не в силах переделать собственный темперамент, впадает в стресс, а дальше происходит... что? Очень просто — проявления темперамента усиливаются. Копуша зависает окончательно, торопыга становится ещё более дёрганным, робкий пугается просто насмерть... Родитель заходится в гневе: ребёнок просто издевается, не иначе! Тот пугается ещё больше... И так по спирали.
В тяжёлых случаях, когда темпераменты у взрослого и ребёнка выражены очень ярко, последствия могут быть весьма плачевными. Флегматика могут посчитать слабоумным, холерика — довести вечными замечаниями и одёргиваниями до агрессии и потом уже невзлюбить "за дело", меланхолику внушить чувство полнейшей ненужности и отверженности. Вот что бывает, если в борьбе с генами попытаться изменить то, что следует принять.
Нельзя относиться к генетически заложенным проявлениям нервной конституции человека как к сознательным поступкам, к умышленным — и даже злоумышленным — действиям. Конечно, слишком острые проявления темперамента можно и нужно скорректировать, родитель может помочь ребёнку-холерику научиться некоторой сдержанности, а ребёнка-флегматика научить не опаздывать в школу. Но это получится, только если сначала родитель примет ребёнка таким, какой он есть, перестанет злиться и предъявлять невыполнимые требования.
Лучший слесарь Пикассо
Не менее интересная ситуация складывается со способностями. Большинство родителей убеждено, что гены обуславливают в первую очередь творческие способности, одарённость в рисовании или музыке, тогда как способности к точным наукам (например, к математике) развиваются в упорных тренировках. Оказывается, всё наоборот. Если творческие способности лишь наполовину определяются природными задатками, а на вторую половину зависят от того, сколько и как с ребёнком занимаются, то интеллектуальные данные в довольно большой степени обусловлены наследственностью. Часто подобная расстановка сил оборачивается непростым испытанием для приёмных родителей: сколько они с ребёнком ни бьются, ни занимаются, а он по математике, химии, физике едва тянет школьную программу на тройки. При той сверхценности образования, которая до сих пор принята в нашем обществе, пережить подобное нелегко. Особенно много волнений на эту тему случается в "профессорских" семьях, где традиция престижного образования передаётся из поколения в поколение как одна из высших добродетелей. Но ребёнку, конечно, приходится ещё труднее. Представляете, каково это — чувствовать, что в тебе разочарованы, что ты "не тот", "не такой", "не наш"? И всё из-за этих идиотских примеров! Вы всё ещё удивляетесь, что ваш приёмный сын так ненавидит алгебру?
Очень важно, чтобы родители были способны принять ограничения ребёнка и нашли для него другую сферу успеха. Совсем неспособных детей не бывает! Пусть рисует, поёт, пляшет, занимается спортом, мастерит — главное, чтобы было дело, в котором ребёнку всё удаётся, за которое его хвалят, им восхищаются. Тогда и неудачи с математикой можно пережить. Один приёмный папа, которому завуч гневно выговаривала: "Ваш ребёнок не тянет программу! Он не сдаст ЕГЭ! У него, наверное, вообще умственная отсталость! Куда он у вас пойдёт — в автослесари?" спокойно ответил: "Да, и это будет лучший автослесарь в округе. Приходите — обслужим со скидкой!" Если родители не "сдают" ребёнка, не ставят ему в вину его ограничения, всё не так страшно. Большинству людей не нужны в жизни 80 % знаний из школьной программы. А вот вера в себя и уверенность, что семья тебя всегда поддержит, нужны каждому.
С другой стороны, гены — это всегда в большой степени лотерея (кстати, и в случае с кровными детьми тоже). А вдруг ваш приёмный ребёнок окажется наделён от природы талантами и качествами, которые в вашей семье не представлены?
Тот страшный зелёный змий
Но, пожалуй, самый сильный страх, связанный с генами, — это страх генетически обусловленной алкогольной зависимости. Что ж, у него есть основания. Примерно у половины жителей нашей страны, считающих себя русскими, в жилах течёт какое-то количество финно-угорской крови. А значит, есть генетически определённая особенность обмена веществ, из-за которой алкогольная зависимость потенциально может развиться легче и быстрее, чем у других. И? Является ли каждый второй из ваших знакомых, соседей, друзей алкоголиком? К счастью, нет. Нетрудно догадаться, что в Финляндии эта генетическая особенность есть просто у всех поголовно. Поэтому, например, правительство этой страны уделяет так много внимания антиалкогольной пропаганде и ограничивает продажу спиртного. Наводят ли уютные, ухоженные города Финляндии на мысль о какой-то особой алкоголизации населения? Нет. Кстати, в этой стране — одна из лучших систем школьного образования в Европе, которую ездят изучать и перенимать из множества стран мира. Как видим, генетически обусловленное более быстрое возникновение зависимости — ещё не есть зависимость.
Пьют люди не от генов. Пьют от одиночества, тоски, от неспособности найти себе применение в жизни. Да, иногда так спиваются целые семьи и деревни. Только гены тут ни при чём. Это общая судьба, а не общая наследственность. При этом в этих же семьях и деревнях всегда находятся люди, которые решительно отказываются следовать общим путём по наклонной плоскости вниз. Хотя гены имеют те же самые. И наоборот: практически в любой, даже самой культурной и благополучной семье среди предков были люди, страдавшие зависимостями, тем же алкоголизмом. Значит ли это, что их потомки обречены?
Гораздо больше стоит опасаться другого: если приёмные мама и папа очень уж боятся "плохих генов", может вступить в действие механизм "самосбывающегося пророчества". Родители, которые ни на секунду не забывают об алкогольной опасности, смотрят на ребёнка как на бомбу замедленного действия, они словно всё время ждут, что "сейчас начнётся". И когда он, как всякий подросток, в один не очень прекрасный день впервые в жизни напивается пьяным, они не просто сердятся — их накрывает волна ужаса и гнева. Они реагируют столь бурно, а главное — с таким отвращением, словно увидели у себя в доме Чужого из фильма ужасов. А приёмный ребёнок — это всегда ребёнок, болезненно переносящий отвержение. Часто никто не успевает сообразить, как обычные "разборки" с подростком стремительно перерастают в затяжной конфликт, в тяжёлую взаимную ненависть, в крушение отношений. А с точки зрения родителей виноваты во всём будут, конечно, гены...
Подводя итоги, можно сказать вот что. Бояться генов, с одной стороны, естественно — ведь они не в нашей власти, с другой, бессмысленно — по той же самой причине. Отрицать их тоже нет смысла — стремление обтесать ребёнка под себя, игнорируя все его отличия от нас, ничем хорошим не кончается.
Не позволяйте себе мыслей о наследственной испорченности и порочности, не снимайте ответственности ни с себя, ни с ребёнка за тот выбор между добром и злом, счастьем и несчастьем, который он сделает в жизни. Давайте помнить, что гены — это всего лишь наследство. Как мы научим ребёнка им распоряжаться и как он сможет усвоить нашу науку — вот гораздо более важный вопрос. Самое главное в жизни — желание и умение работать, вера, ценности, способность любить и заботиться — уж точно не от наследственности зависит. Можно и целую мельницу проиграть в карты, а можно с одним сереньким котиком превратиться в маркиза и королевского зятя.
