Куда подевались настоящие мужчины? Щедрые, великодушные? Почему как только речь заходит о деньгах, многие "сливаются", не хотят брать на себя ответственность и расходы? Мы слишком многого хотим, считает писательница Татьяна Устинова.
Я была на пресс-конференции и отвечала на, честно сказать, туповатый журналистский вопрос: "Кто прототипы героев ваших романов? Где вы берете мудрых, в общем, настоящих мужчин?". Не успела я дать философский ответ: "В жизни!" — как мне позвонила мама моего старого приятеля.
С приятелем мы... приятельствуем не так чтоб очень тесно, не так чтоб очень душевно, но, в общем, довольно давно. Его мама звонила мне в последний раз примерно лет пять назад, и с тех пор я ничего о ней не слышала.
После пресс-конференции я ей перезвонила.
"Он решил уйти с работы, — сказала мне его мама отчаянным голосом. — За последние три года он уже во второй раз меняет работу, никак не может найти себя, бедный мальчик. Ты имеешь на него влияние, — продолжала мама голосом придушенным. — Если он опять потеряет работу, мы останемся совсем без средств, а нам с отцом нужны дорогие лекарства и ежегодные обследования. Ты сама знаешь, какая нынче пенсия".
Ну да, я знаю. Мои родители, кажется, тоже ее получают, эту самую пенсию, и это никакая не пенсия, а плевок в лицо тем, кто всю жизнь много и тяжело работал.
В общем, я ему позвонила. Родители перепуганы и в отчаянии, сказала я, им нужны лекарства и некая стабильность, они это давно заслужили, а мы с тобой молодые и сильные лоси, мы-то в любом случае заработаем, и не важно, нашли мы себя или еще только в процессе поиска.
Он выслушал меня совершенно равнодушно, а потом объяснил, что в этой жизни каждый за себя. Ну, в том смысле, что никто никому ничего не должен. Никаких лекарств и обследований! Что такое, ей-богу!.. Бывшая жена пристает, родители пристают! И всем денег подавай! А он не печатный станок. Он ищет себя.
Он говорил долго, постепенно распаляясь, я слушала, настроение стремительно портилось, и я ругала себя, что ввязалась не в свое дело, но...
Я-то знаю, как живется, когда денег нет вообще. Когда в магазине нужно долго и мучительно выбирать, что купить — пакет сушек или полкило колбасы. Когда не на что починить туфли. Когда нужно выкраивать на лекарства.
Я едва дождалась с работы Женю.
Он мыл руки, а я стояла над ним и спрашивала, что нам делать. Чужие родители совсем пропадут, покуда их сын ищет себя.
Как что делать, удивился мой муж, конечно, помогать! Да, но придется помогать постоянно, пожалуй, всю оставшуюся жизнь. Ибо сын, даже если и найдет себя, наверняка примется искать еще что-нибудь возвышенное. Великую любовь, к примеру. Или святой Грааль.
Мой муж пожал плечами. "Ну мы же справимся, — сказал он, вытирая руки. — На лекарства для двух дополнительных стариков у нас хватит, а покупать им „Роллс-Ройс“ вряд ли придется".
Мой муж трудоголик, зануда и доктор наук. Его невозможно оторвать от телевизора во время Кубка УЕФА, его невозможно затащить на светский раут. Он разбрасывает вещи, теряет ключи от машины, засыпает на модной премьере, и во время покупки пиджаков мы непременно разводимся. Да, еще он решительно не похож на Тома Круза, смеется над словом "биеннале" и забывает в машине свои очки, а потом сверху садится сам.
Кстати, тот, который ищет себя, всегда выглядит прекрасно, истово чистит ботинки, читает художественную прозу, красиво курит и вообще орел-мужчина.
И все это не имеет никакого значения. А великодушие — имеет.
Мы слишком многого хотим, понимаете? За досадными мелочами мы не видим мужиков и вбили себе в голову, что их на самом деле не существует, перевелись! Да нет же! Вот они, рядом с нами, но "глянцевые стандарты" и кондовые советские стереотипы, слившиеся в нашем сознании в единое целое, заставляют нас вздыхать и искренне мучиться из-за того, что любимый, черт побери, совершенно не похож на Тома Круза! И пиджак сидит на нем как-то не так, и домашнее задание у ребенка он опять не проверил, и зарабатывает меньше!
Мой муж зарабатывает не слишком много, но двух чужих стариков готов содержать, потому что он... мужчина. Потому что он так понимает жизнь.
