Демьяшка идет чуть впереди, в его руках сучковатая палка, которая время от времени превращается в лазерный меч, и корзина с парой одиноких потрепанных грибов. Грибов иногда становится больше, но потом все равно остаются именно эти два. Упорные такие.
Темные упрямые вихры, ломкая мальчишеская фигура и эхо вьющихся вокруг него изображаемых голосов, как живая звуковая мантия, — это мой сын. Каждый день, каждую минуту он раскрашивает вокруг себя миры. В них с полной отдачей, с каким-то фанатичным ухарством рождаются, сражаются, испытывают страдания и вдохновенно торжествуют удивительные люди, животные или просто создания этого мира. Такое впечатление, что он любит каждую краску, восхищается каждой деталью, рад каждому человеку.
Однажды мальца пришлось вытаскивать из гигантской лужи грязи. Когда "крокодил" там пролежал 10 минут, я еще крепилась. Но когда абсолютная неподвижность перевалила за полчаса — "крокодила" пришлось вытаскивать силой. И глаза у него в это время были мечтательные-мечтательные. "Мама, зебра же практически пришла. Я ее чувствовал".
На выступлении класса в течение нескольких часов хрупкие плечи 
родители уговаривали его не мучить себя. Кстати, после концерта далеко не все одноклассники смогли приподнять эту чертовую кольчугу. А Демьян был счастлив. Его небольшая челюсть почему-то казалась грубой и упрямо выпячивалась под жестко сжатыми губами, голос до глубокого вечера оставался хриплым и низким, будто хозяин годами рычал боевые кличи в полях.
Все конкурсы чтецов — наши. Демьяшке все равно, на сцене он или в коридоре школы: он в один вдох наполняется дымом волшебства, и загораются глаза, изменяется фигура, взлетает голос. Он сам выбирает стихотворение, сам его готовит. Мы, родители, узнаем о конкурсе, когда ребенок приносит очередной диплом. Эти дипломы — настоящие. Это его труд, только его заслуга.
А в портфеле и столе — кипами карты неизвестных мест и схемы таинственных подземелий. Там живут фантастические существа из детских миров, в которые мы можем заглянуть только одним глазком. Взглянуть, когда наш ребенок крутится в черном плаще перед зеркалом, угрожая захватить вселенную, или обнимает маму вечером перед сном, рыдая о судьбах бедных сироток-мутанток, бродящих в полнолунье по мостовым городов.
Я не знаю, кем он вырастет. Но я буду счастлива каждым моментом нашего общения. И желаю ему, чтобы его миры оставались такими же красочными, а люди вокруг любили его так, как он любит их. Всеобъемлюще.
