Существует множество психологических капканов, в которые сами себя загоняют кроткие и покорные женщины. Часто первым шагом к освобождению становится ясное понимание того, какой модели соответствует ваш случай. Психолог Уте Эрхардт описывает все возможные варианты, чтобы показать, к чему они могут привести, если женщины не решаются отказаться от привычного образа жизни.
1. Ловушки понимания
Лейтмотив таков: «Я должна относиться с пониманием к душевным трудностям моего партнера».
«Я хорошо могу это понять... Я отношусь к вам с пониманием» — такие фразы часто бездумно срываются с наших губ. Мы снисходительно относимся к тому, что кто-то опаздывает, или когда с кем-то несправедливо обходятся. Женщины находят оправдание многому, даже наглому и бесцеремонному поведению окружающих, последствия которого отражаются на них самих. Объясняются и допускаются даже такие поступки, которые действительно недопустимы. Поведение, однозначно достойное осуждения, почему-то часто принимается с улыбкой, полной понимания. Так, в одном из непринужденных разговоров мужчина дискредитирует интеллектуальные способности жены: «Этого мое сокровище понять не может!» Однако вместо того, чтобы высказать свое мнение и ответить мужу той же монетой, она улыбается. Истинное значение такого поведения редко нами осознается. Демонстрируете ли вы ложное понимание? Как только вы используете слово «понимание», спрашивайте себя: «Что, собственно, я понимаю? Почему я это понимаю? Насколько искренне мое понимание?»
Понимание — двойственное понятие. Чтобы относиться к нему критически, необходимо четко распознавать ловушки понимания. Если вы понимаете, почему шеф в плохом настроении, у вас есть шанс попасть в ловушку. Но если вы понимаете капризного мужа, то, без сомнения, уже в ней находитесь.
У ловушек понимания много обличий. Женщинам часто бывает трудно обнаружить их в повседневной жизни, потому что с детства им вдалбливается необходимость понимать окружающих. Это стало самой большой добродетелью, символом женщины, образцом для подражания. Женщина должна быть снисходительной к слабостям других, даже если они подобны пощечинам.
Детям, особенно девочкам, внушают, что именно такой вид понимания служит выражением человечности. Я никогда как следует не понимала эту взаимосвязь. Вместо того чтобы ясно и четко сказать: «Мне это не нравится!» или «Ты сделал гадость», женщины должны терпеть и косвенно одобрять неблаговидные поступки, потому что с малых лет им рекомендуют поступать именно так. Тем самым понимание становится равнозначным великодушному прощению и терпению.
Мы попадаем в ловушку понимания тогда, когда оправдываем поступки, направленные против нас. До поры до времени нам не хватает мужества или смелости пойти на открытый конфликт и назвать вещи своими именами. Терпеливо принимая зло, интриги и даже явную жестокость, мы идем к саморазрушению. Как следствие, возникают длительное подавленное настроение, глубоко запрятанные страхи и чувство собственной неполноценности, вплоть до душевных и телесных болезней. Попав в этот заколдованный круг самоотречения, женщины неизбежно проходят через разочарования и иногда ощущают полную беспомощность.
Как только женщина принимает разнузданное поведение мужчины, который громко и грубо выказывает свое недовольство и не извиняется после, ловушка захлопывается. Очень важно понять следующее: сами по себе срывы не делают погоды, они рано или поздно случаются у всех. Но если за ними не следует искренних извинений, это становится проблемой. Кроме того, извинения без объяснения причин служат недостаточной компенсацией за резкое поведение.
Чувствовали ли вы необходимость услышать чьи-то извинения за резкое поведение? Если да — это хороший знак, значит, вы еще не находитесь в ловушке. Тот, кто всегда сохраняет спокойствие и гордится этим, возможно, не замечает собственного страха перед последствиями срыва. Нет ничего зазорного в том, чтобы время от времени вести себя резко. Однако нужно уметь извиняться. К тому же, как правило, извинения касаются лишь тона, в котором шел разговор, а не его содержания.
В качестве извинений за резкое поведение нельзя принимать формальные слова. Формулировки должны быть четкими и учитывать интересы обоих участников конфликта. Если вы воспринимаете букет цветов как извинение, а ваш муж или друг видит в этом компенсацию за причиненную вам боль, можете считать, что цветами покупается ваше молчание. Это плохая сделка.
Если вы заранее знаете, что за грубое и резкое отношение не последует никаких реальных извинений, говорящих о сожалении за подобное поведение, значит, вы находитесь в ловушке понимания.Когда вы говорите себе «Он такой не всегда», «Он, в сущности, не виноват», «Он на самом деле так не думает», «Когда он трезвый, то это совсем другой человек», «У него просто сложный характер», в вашем сознании должен зажигаться предупреждающий красный свет.
Женщины, ищущие оправдания и объяснения непростительному поведению, почти наверняка попали в ловушку. Еще хуже, если они при этом не видят никакого другого выхода, кроме молчаливого терпения. Беспросветность ситуации обостряется тем, что подобное поведение несет в себе невысказанное сообщение: «Я сама виновата в том, что ты со мной так обращаешься и что мне так плохо». Таким образом, противник обнаруживает косвенное оправдание своих поступков. Ему становится легче нападать на свою жертву и ранить ее морально или физически. Он чувствует, что вправе так себя вести, поскольку его преступное поведение непреднамеренно оправдывается.
Физическое воздействие наблюдается при этом, конечно, реже, преимущественно в пылу ссоры. Гораздо чаще женщине наносятся душевные увечья, а насилие как часть ловушки понимания возникает скорее в связи с ловушкой жертвы.
2. Ловушки помощниц
Лейтмотив: «Если я ему помогу, то добьюсь его внимания и благосклонности».
В большинстве случаев ловушка помощниц — усиленный вариант ловушки понимания. Главную роль играют неадекватно оцененные альтруистические мотивы. Цель помощницы — направить оступившегося на путь истинный, предупредить его кажущееся или реальное падение либо спасти от напасти, причиной которой она сама и является.
Особенности этой ловушки определяются агрессивным потенциалом помощницы, который может быть достаточно высоким. Помощницы нередко вымещают на своих питомцах сильное разочарование, упрекают их и красочно расписывают им, какие они убогие. Зачастую помощницы получают удовольствие, подробно рассказывая опекаемому о его плачевном состоянии. Возможно, при этом они пытаются изобразить на своем лице озабоченность, но очень часто на их губах играет мягкая или даже торжествующая улыбка.
Но единственное, чего не делают помощницы, — они не доводят дело до конца. Они не позволяют оступившемуся человеку действительно встать на ноги, т. е. достичь своей цели. Помощница служит в данной ситуации главным камнем преткновения, но, естественно, отказывается это признавать. Она продлевает чужие страдания или, что еще хуже, использует оступившегося для собственного самоутверждения. Именно поэтому в ее интересах более или менее его поддерживать, не оказывая при этом реальной помощи. Помощница может читать своему партнеру нравоучения, в большинстве случаев перемежая их выражением сочувствия. Но в конце концов она дает понять: «Я только терплю тебя и твои проблемы». Классический пример ловушки помощницы — это партнер человека, страдающего алкоголизмом.
Итак, каковы же мотивы помощницы? На первый взгляд, оказание помощи партнеру для нее социально выгодно, потому что таким образом она скрывает от чужих глаз свои семейные проблемы. Особенно тяжело признавать, что они существуют у ее собственного супруга. С этого момента возникает так называемый синдром Моны Лизы, поскольку большинство таких помощниц чувствуют себя ниспосланными больному судьбой. Однако мало кто знает, как правильно расценивать ложные манипуляции и систематические обещания или недобросовестные попытки страдающего алкогольной зависимостью «завязать». Желание помочь превращается в самообман. Беспомощная улыбка тоже отражает стыд помощниц, поскольку они знают, что сами нуждаются в поддержке, чтобы мобилизовать свои усилия, набраться смелости посмотреть правде в глаза и заставить себя принимать серьезные решения.
К числу таких помощниц принадлежат и жены «маменькиных сынков», пытающиеся освободить своих супругов от материнского влияния, чтобы выстроить новую, чреватую теми же последствиями зависимость между собой и партнером. На следующем уровне ловушки помощниц находятся жены отважных альпинистов, страстных спортсменов или увлеченных путешественников. Ради обеспечения ЕМУ условий для полного самовыражения женщины отказываются от своих собственных жизненных целей.
3. Ловушки жертвы
Лейтмотив: «Это мое предназначение — жертвовать собой ради других».
Несколько лет назад специалисты (виктимологи) проводили исследование, чтобы выяснить, почему некоторые люди становятся жертвами преступлений чаще других. Это действительно трудно — предметно исследовать участие жертвы в преступлении, против нее же направленном. В адрес исследователей звучали упреки в том, что пострадавшего делают соучастником преступления, связанного с причинением ему вреда. Совиновность жертвы можно принять с трудом: преступность деяния всегда определяется виновностью совершившего его лица, но никак не пострадавшего.
В результате всех этих упреков главной темой дискуссии постепенно становился не собственно предмет исследования, т. е. изучение феномена потенциальной жертвы, а вывод, который сделали женщины: они восприняли полученные учеными результаты как обвинение их в провоцировании преступлений, состоящее в ношении мини-юбок и использовании косметики.
В итоге собственно виктимологический аспект составил очень незначительную часть этих исследований. Но они показали, что наличие каких-либо выдающихся, неординарных или просто ярких внешних признаков для многократных жертв нетипично. Скорее верно обратное: люди, неоднократно становившиеся жертвами преступлений (у них часто, но, по-видимому, случайно похищали имущество), а также женщины, которые два и более раза подверглись изнасилованию, были незаметны, стеснительны и боязливы.
Естественно, человеку, ставшему жертвой преступления или насилия, непросто признаться самому себе в том, что он сам в какой-то мере виноват в случившемся. К сожалению, типично и то, что люди, бессознательно предрасположенные быть жертвой, при выявлении этой взаимосвязи ощущают страх, беспомощность и вину. Резюмируя, можно сделать вывод, что чаще всего жертвами становятся люди, в манере поведения и мимике которых проявляются беззащитность и боязнь, а также те, кто находится в постоянном, может быть, и неосознанном ожидании беды.
У некоторых женщин это чувство может возникать в связи с недостаточным сексуальным интересом к ним со стороны партнера, или из-за неудач детей, или из-за потери рабочего места. Такие женщины почти всегда ощущают свою вину за происходящее.
У некоторых женщин роль потенциальной жертвы дополняется еще одним методом саморазрушения. Они считают, что им будет хорошо, если их отношение к окружающим станет безупречным, и поэтому делают все для своих родственников, мужей, начальников и коллег, не получая за это даже элементарной благодарности. Все добрые дела таких женщин воспринимаются окружающими как нечто само собой разумеющееся. И это вполне укладывается в рамки здравого смысла: никто и никогда не заставлял их жертвовать своими силами, временем и прочим на благо других или отказывать себе в чем-либо для того, чтобы угодить другим. Эти женщины сами, по собственной инициативе и даже, возможно, вопреки здравому смыслу безропотно делают чужую работу: заботятся о больных тетушках и дядюшках, несмотря на то что у тех есть и другие, может быть, даже более близкие родственники; беспрекословно остаются в офисе допоздна и выполняют сверхурочную работу, хотя все остальные сотрудники на просьбы начальства задержаться резонно отвечают, что не намерены жертвовать своим личным временем, и уходят, как только заканчивается рабочий день; отгоняют машину в автосервис, в то время как их мужья и взрослые сыновья зевают перед телевизором или занимаются какими-либо подобными «делами».
Такое самопожертвование не лучшим образом сказывается и на физическом здоровье женщины: она часто чувствует недомогание или даже болеет, а кроме того, испытывает и моральные страдания из-за того, что сама же себя постоянно нагружает работой, которую не обязана делать, однако продолжает в том же духе. Мимика таких женщин отражает то эмоциональное напряжение и те нечеловеческие усилия, которые они прикладывают, выполняя взятые на себя обязательства. Застигнутые врасплох, эти женщины пытаются спрятать свои чувства под вымученной улыбкой, цена которой слишком высока.
Быть может, страдания служат своеобразной целью подобного жертвоприношения? Многое указывает именно на это. Гарантом счастья и расположения близких (и не очень близких) людей становятся страдания самой «мученицы», которая видит своей главной задачей счастье и спокойствие окружающих, независимо от того, какой ценой они будут достигнуты.
Общепринятое представление о роли женщины в семье состоит из множества аспектов, которые можно свести к следующему: именно женщина отвечает за благополучие семьи, так как мать должна заботиться о своих детях, а жена — ухаживать за мужем; одним словом, все должно быть так, чтобы ни у кого не было повода сказать о ней что-либо плохое. Когда же благополучие семьи становится единственной, главной целью жизни женщины, ее сознание превращается в некий клубок мазохистских мыслей: она пытается «купить» счастье своих близких ценой собственного страдания. При этом сама цель — благополучие близких — перестает, в сущности, быть основным мотивом жертвоприношения и на первый план выходят страдания как самоцель. Такая женщина мыслит примерно следующим образом: «Я должна постоянно мучить себя, жертвовать собой, отказываться от того, что мне нужно, уступать».
Возможно, главная цель (благополучие семьи) — это просто повод для самоистязания, начальный стимул, первый толчок, но как только самопожертвование становится неотъемлемой частью жизни женщины, она и сама забывает, ради чего, собственно, страдает, однако уже не может остановиться. Зачастую такая жизненная позиция связана с фаталистским складом ума либо безропотной покорностью судьбе. Однако за этой установкой не стоит ни настоящей набожности, ни чего-либо подобного, так как сама себе женщина объясняет свое поведение именно верой, но при этом скрывает под ее ширмой свое слабоволие.
4. Ловушки скромности
Лейтмотив: «Настоящая добродетель — это когда твои собственные интересы и нужды отодвигаются на задний план».
Скромность — тоже добродетель, однако, если хочешь преуспеть, о ней нужно забыть. Очень часто подобное утверждение вызывает усмешку; так комментируют дерзость какого-нибудь сорвиголовы, бесчувственность грубияна или ледяной расчет дельца, обманывающего своих компаньонов. Даже сама жертва усмехается ловкости мошенника.
Как это ни парадоксально, но в отношении мужчин действует противоположное правило: «Наглость — второе счастье». Именно нескромность мужчины заслуживает одобрение общества, которое может не высказываться вслух, а выражаться в дружеском похлопывании по плечу или понимающем подмигивании друзей. В женщине же ценится прежде всего якобы ее скромность, являющаяся в общепринятом понимании главной добродетелью и украшением представительниц слабой половины человечества. Более того, считается, что никто не должен быть более самоотверженным, чем женщина.
Скромность имеет много корней, среди которых не последнюю роль играют недостаточно высокая самооценка, страх перед возможными конфликтами, надежда на защиту и опеку, а также ожидание вознаграждения — земного или небесного. Многие женщины умело скрывают под личиной ложной скромности сомнения в собственной компетентности в определенных сферах, а также в своей жизнеспособности. Они надеются, что почтительным отношением к другим и безропотным подчинением им удастся защитить себя от нападок и критики со стороны окружающих.
В личной жизни это качество проявляется реже, хотя, как показывают приведенные выше примеры, ее можно встретить и там. Гораздо чаще такая сомнительная добродетель имеет место, когда речь идет о карьере и общении с коллегами, друзьями или знакомыми.
Проявления ложной скромности не во всех случаях очевидны. Например, это качество проявляется в занижении реально полученного результата самостоятельной работы либо в приписывании собственных заслуг только воле случая или помощи других людей. В ловушке скромности находится и служащая, оттягивающая повышение на работе из-за того, что шеф в ней нуждается. Хотя в результате повышения для нее открываются новые перспективы карьерного роста. В этой ситуации ловушка становится двойной, и ее можно назвать ловушкой скромной помощницы.
«Я всего-навсего маленький человечек, не отличаюсь большим умом, мне никогда не стать сильной и самостоятельной» — такова логика женщины, решившей отказаться от предоставленной возможности. Тем не менее она уверена, что самое плохое в ловушке скромности — заниженная самооценка и убежденность в собственной глупости, лишающая ее права диктовать условия кому бы то ни было.
В этом утверждении есть доля истины. Скромные люди часто говорят, что стремятся достичь каких-то высоких жизненных целей или что они обладают особым гуманизмом. Однако у меня всегда было впечатление, что именно неуверенность в себе служит решающим аргументом в пользу отказа от собственных интересов, хотя этот отказ и объясняется возвышенными мотивами.
Скромность, по моему мнению, имеет еще один недостаток — она как бы «передается по наследству». Часто от этого симптома страдают матери и дочери. Они играют, если можно так выразиться, в странную игру, соревнуясь, кто кого превзойдет в проявлении непритязательности. Внешне их отношения выглядят как доверительные, теплые, уважительные и дружеские, т. е. такими, какими и должны быть отношения между матерью и дочерью, однако они постоянно противостоят друг другу, можно даже сказать, борются за первое место в «чемпионате» непритязательности. Зрители же, знающие об этой борьбе, получают истинное удовольствие, наблюдая, как в таком бою скромности против скромности, женщины против женщины (реже это касается мужчин) соревнующиеся проявляют бойцовские качества, о существовании которых никто и не подозревал.
Скромность передается по наследству с помощью примеров, а также через родительское одобрение непритязательного поведения. Обычно действует следующая закономерность: чем любвеобильнее и сильнее родители, тем скромнее их дети, так как, вложив в сознание ребенка понятие скромности как высшей добродетели, мать и отец тем самым подчиняют его своему влиянию.
Многие родители считают более гуманным один раз объяснить ребенку, что он не должен иметь своих собственных, каких-либо особенных желаний (т. е. быть скромным), чем каждый раз травмировать детскую психику очередным отказом. Таким образом, приучение ребенка быть скромным ограничивает его свободу действий без насилия со стороны родителей и позволяет им воспитать сына или дочь такими, какими они хотят их видеть.
5. Ловушки сочувствия
Лейтмотив: «Страдание должно исчезнуть, потому что я сочувствую несчастному».
Способность сопереживать играет существенную роль в жизни каждого человека. Однако в некоторых сферах жизни сочувствие неуместно. Например, оно не может заменить любви, так как эти два понятия несовместимы.
Ярко выраженную ловушку сочувствия распознать довольно просто. Например, если женщина привязывается к мужчине, у которого явно выражен дефицит жизнеспособности, окружающие сразу поймут, что их отношения строятся на сочувствии.
Такая женщина выбирает партнера, которого недооценивают на работе. Либо она защищает мужа, у которого есть старший брат и который страдает от того, что постоянно находится в его тени. Женщина поддерживает мужчину, восхищающегося своим отцом, но при этом беспомощно пасующего тогда, когда приходит время следовать его примеру. Она будет с ним до тех пор, пока он не перестанет бояться добиваться чего-то самостоятельно и жалеть себя. Женщина его не любит. Она с ним из-за того, что такой мужчина достоин жалости. Если бы он был сильным, уверенным в себе человеком, она давно бы его оставила.
Понять, насколько вредоносно сочувствие, довольно непросто, особенно если страдания того, кому оно адресовано, известны только узкому кругу лиц и едва заметны. Обычно такие переживания связаны с временными явлениями, например чувством неуверенности в себе, депрессией или потерей рабочего места. В таких ситуациях семья «несчастного» старается выглядеть вполне довольной, хотя на самом деле все обстоит совершенно иначе, и следующая за такой идиллией катастрофа — не внезапная трагическая развязка, а вполне закономерное следствие нерешенных проблем. Итак, в чем причина?
Зачастую «жалельщики» оказывают негативное влияние на страдающего: вместо того чтобы действительно ему помочь, они своим сочувствием лишь усугубляют его переживания и становятся для него чем-то вроде «душевного бремени». Например, мужчина теряет работу, но на семейном совете все решают не выносить сор из избы и делать вид, что все идет так, как надо. Несмотря на то что для главы семьи потеря стабильного заработка, с помощью которого он может содержать своих близких, является действительно трагедией, домочадцы, да и сам «кормилец» упорно «забывают» о неприятностях, но в то же время родственники то и дело участливо заглядывают в глаза страдающего, при каждом удобном и неудобном случае выказывая ему свое сочувствие. В результате человек остается без какой-либо даже минимальной моральной поддержки и вынужден самостоятельно, «в себе» бороться со своим горем, что не может не сказаться на его психическом благополучии. Кажущиеся неожиданными семейные катастрофы иногда имеют именно такую предысторию. Зыбкое счастье заканчивается трагическим заголовком в газете: «Мужчина застрелил жену и сына». Подобный финал можно предсказать, зная предшествовавшие ему события.
Ослабленный своими переживаниями партнер теряет остатки силы духа. Единственным выходом из ситуации он видит «освобождение» своих близких от мучений, причиной которых считает себя и свою слабость.
Многие стабильные отношения существуют по типу маятника: когда один партнер подавлен, слаб, т. е. находится внизу, то другой становится его поддержкой и опорой, т. е. оказывается наверху. В описанных случаях такое равновесие нарушается. Каким образом сочувствие окружающих влияет на страдающего человека?
Прежде чем ответить на этот вопрос, нужно отделить истинное сочувствие от ложного. Первое в большинстве случаев производит успокаивающий эффект и действует «разгружающе», поскольку его основу составляет сильная принципиальная позиция. Часто истинное сочувствие позволяет попавшему в беду человеку активизировать свой позитивный потенциал и мобилизовать внутренние ресурсы для разрешения конкретной проблемы. Практически всегда такое сочувствие дает ему возможность расслабиться и обрести хотя бы временный покой и душевное равновесие. Совсем иначе действует ложное сочувствие. Оно представляет собой хорошо замаскированную попытку окружающих скрыть собственный страх перед неудачами, постигшими страдальца, через лицемерное сочувствие. Цель «жалельщика» в такой ситуации — увидеть, что попавший в беду человек все так же силен и уверен в себе, либо по меньшей мере избавиться от страха перед его слабостью.
Здесь необходимо обратить внимание еще на один аспект. Часто люди, страдавшие в детстве от жестокости, отсутствия любви, чрезмерно высоких требований или одиночества, символически переносят пережитое на людей и даже зверей. К сожалению, к этой категории следует отнести многих защитников животных, несмотря на правильность их идеологической позиции. В активистах различных «зеленых» движений часто чувствуется некая агрессия, причина которой — отражение пережитой ими боли.
Направляя сочувствие на близкого человека и тем самым освобождаясь от собственных горестей, «сострадающий» приводит в действие механизм под названием «порочный круг». Происходит это следующим образом. Сочувствие не оказывает ожидаемого действия — по крайней мере долгосрочного, в связи с чем «жалельщик» испытывает глубокое разочарование, тяготящее его, так как попытка «помочь» терпит фиаско. Таким образом, в душе сочувствующего снова возникает ощущение беспомощности, которое преследовало его раньше, когда ему было плохо, но никто не мог помочь. Теперь же он сам не в состоянии поддержать нуждающегося в помощи человека. И боль возникает вновь.
Сочувствие часто опирается на зрительный опыт. Например, если бы по телевизору не показывали картины страданий, то отзывчивое отношение зрителей, выражающееся в денежных пожертвованиях, проявлялось бы не столь явно.
Ложное сочувствие не соответствует истинному смыслу слова «сочувствие», так как его корни противоположны корням настоящего сострадания: позитивное сочувствие, предполагающее реальную помощь несчастному, имеет место тогда, когда мы по-настоящему привязаны к попавшему в беду человеку. Только в этом случае мы входим в положение других людей, даже если их страдания неочевидны, и воспринимаем их неудачи как свои собственные. И только в этом случае наше сострадание будет истинным.
При ложном сострадании отсутствуют желание или внутреннее убеждение в том, что «именно я, а не кто-либо другой должен быть с близким человеком в эту минуту». Поэтому такая форма сочувствия обычно приводит к бессмысленным действиям со стороны сострадающего, которые скорее раздражают человека, нуждающегося в поддержке, чем успокаивают его. При этом сам помощник переживает больше, чем тот, за кого он беспокоится. В конечном итоге круг замыкается: вместо того чтобы помогать несчастному, сострадающий жалеет и утешает самого себя; кроме того, он страдает вдвойне, так как должен сохранять видимость самообладания, что выражается в мученической улыбке. «Жалельщик» постоянно обеспокоен мыслью, не отражается ли эта внутренняя борьба на его лице и не утратил ли он контроль над своей мимикой, поскольку боится, как бы самому не стать объектом сострадания окружающих. Таким образом, ложное сочувствие чревато негативными последствиями, а именно появлением того самого «порочного круга», о котором говорилось ранее.
