«Мальчики не плачут!», «Девочка должна быть скромной», «Послушные дети не мешают родителям!». Как часто наши семейные установки диктуют нам особые правила поведения?
С Ленкой мы познакомились на даче, когда нам было по 6 лет.
В домике у Ленкиной семьи всегда было очень чисто. Мне даже казалось, что её семья, придя с огородно-полевых работ, превращается в инопланетных существ, отрывается от пола и летает, не поднимая пыли и поглощая исключительно стерильный воздух.
Когда я убегала к себе, Ленкина мама, не дождавшись, пока я уйду, тщательно вытирала пол в том месте, где стояли мои сандалии.
Но главное — смеяться в Ленкиной семье было не принято. Неприлично, что ли. Её мама и папа говорили: «Мы из инженерно-технических работников!». И делали такое лицо — ну очень серьезное.
Когда, играя, мы начинали шуметь, тяжелая шторка бесшумно отодвигалась, и долгий пронзительный взгляд Ленкиной мамы ложился на нас ровным толстым слоем... А папа присаживался на стул и говорил дочери: «Ты ведь девочка, а смеешься, как лошадка». И сразу делал такое лицо — очень серьезное...
Ленка любила лошадей, но, видимо, смеяться, как они, всё же не хотела. И в гости приглашать меня совсем перестала.
Однажды я сидела в саду, под кустами вишни, и рыла землю для того, чтобы сделать «секрет» из кусочка открытки и осколка стекла. Вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Через прорезь в заборе на меня очень пристально смотрела Ленка. Так пристально, что я даже испугалась. Она молча кивнула головой в сторону дыры в заборе. Через несколько секунд мы уже сидели в зарослях их малины. И Ленка шептала, оглядываясь на крыльцо своего дома: «Побежали, что-то покажу».
Пробравшись через колючие кусты, перескочив через грядки с горохом и небольшой ручей, заточенный в бетонную трубу, мы вышли на заброшенную поляну в конце дачного участка.
Там стояло сухое дерево с таким толстым стволом, что если бы мы с Ленкой, взявшись за руки, постарались его обхватить, у нас бы ничего не получилось. На безжизненных ветках этого чёрного исполина сидели непуганые вороны и внимательно изучали ландшафт дачных участков.
Я обошла дерево. С обратной стороны в нём был большой лаз. Оказалось, что внутри дерево абсолютно пустое. Только кора и немного трухи — всё, на чём держалась эта природная статуя.
Ленка затолкнула меня внутрь. Мы сели на влажную землю.
«Здесь можно. Давай!» — сказала она, как заговорщик. «Что можно?» — осторожно спросила я и сразу подумала: если я сегодня начну курить, мама меня убьёт.
«Смеяться. Не бойся... здесь можно. Давай!» — и улыбнулась...
До самого августа мы подавали друг другу тайные сигналы и каждый день бегали в дупло смеха. Пока Ленкин отец не срубил старое чёрное дерево на краю участка...
Недавно я встретила её на улице. Ленка узнала меня. И сразу сделала такое лицо — ну очень серьезное.
И почему-то я подумала, что у неё так и не появилось новое дупло смеха.
Эмоции — естественны. Испытывать и проживать их — это природная необходимость, такая же, как потребности в еде и чистом воздухе. Постоянно блокируя естественную потребность ребенка в проживании тех или иных эмоций, родители формируют навык жесткого самоконтроля, мешающий в дальнейшем почувствовать всю прелесть человеческих переживаний.
Обычно такие родители сами не позволяют себе выражать чувства на людях. И ребёнка своего видят эдаким маленьким роботом. Жизнь при этом становится однообразной и неполной, так как именно эмоции — весь их спектр — делают ее яркой и насыщенной. Помогайте своим детям научиться определять свои эмоции и не отказываться от них!
