Американцы Джон Стейнбек и Роберт Капа оказались в Москве, когда революции 1917 года исполнялось все-то 30 лет — в 1947 году. Они стали удивленными свидетелями поклонения одним ее вождям и полного забвения других. Что поразило американцев тогда (и, возможно, до сих пор поражает) в отношении русских к своим правителям? Отрывки из книги "Русский дневник".
Москва — очень серьезный город
Вернувшись после целого дня съемок, мы почувствовали себя подавленными. Сначала не могли понять, почему, но потом до нас дошло: на улицах почти не слышно смеха, а люди редко улыбаются. Люди ходят, вернее, торопливо шагают, понурив голову, — и они не улыбаются. Может быть, это происходит из-за того, что они много работают, или из-за того, что им далеко добираться до места работы. Так или иначе, на улицах царит ужасная серьезность. Может быть, так было здесь всегда — мы не знаем.
За ужином с нашим другом Джо Ньюманом и Джоном Уокером из журнала Time мы спросили их, заметили ли они отсутствие смеха. Они ответили, что заметили. И добавили, что через некоторое время эта мрачность заражает и тебя, и ты сам становишься серьезным.
Ньюман и Уокер показали нам номер советского юмористического журнала под названием "Крокодил" и перевели некоторые шутки. Это были не смешные, а острые, сатирические шутки. Они не вызывали смеха, в них не было веселости. Джо сказал, что слышал, будто за пределами Москвы все обстоит иначе, и, когда мы потом поездили по стране, то поняли, что так оно и есть. Смеются в деревнях, на Украине, в степях, в Грузии, но Москва — это очень серьезный город.
Ленин ничего не выбрасывал — предвидел открытие Музея Ленина?
Мы посетили Музей Ленина, в котором, зал за залом, были представлены эпизоды его жизни. Мне кажется, что в мире не найдется более задокументированной жизни. Похоже, Ленин ничего не выбрасывал. В залах и на стендах можно увидеть его записки, чеки, дневники, манифесты, брошюры; его карандаши и ручки; его галстуки, его костюмы — все здесь. А на стенах развешаны большие картины, изображающие случаи из его жизни, с самого детства.
Каждое революционное событие, в котором он принимал участие, изображено на гигантских картинах, развешанных по стенам. На стенах же укреплены его книги, высеченные из белого мрамора, с названиями в бронзе. Здесь есть скульптурные изображения Ленина во всевозможных позах. Позднее на картинах, посвященных жизни Ленина, появляется Сталин.
Но во всем музее нет ни единого изображения Троцкого. Троцкий словно перестал существовать или вообще никогда не существовал. Такой подход к истории нам непонятен. Здесь представлена та история, которую хотелось бы иметь, а не та, что была на самом деле.
Ибо нет сомнений в том, что Троцкий оказал большое влияние на русскую революцию. Нет также никаких сомнений в том, что его смещение и изгнание имели большое историческое значение. Но для русской молодежи, получается, такого персонажа вообще не было. Для детей, которые приходят в Музей Ленина и знакомятся с историей революции, Троцкого — хорошего ли, плохого ли — вообще никогда не существовало.
Музей оказался переполнен. Здесь были группы советских солдат, дети, туристы из разных республик, и у каждой группы был свой экскурсовод, у каждого экскурсовода была указка — ей он или она указывали на экспонаты, о которых шла речь.
В это время в зал вошла большая группа сирот — маленьких мальчиков и девочек в возрасте от шести до тринадцати лет, чистеньких, в лучших своих костюмчиках. Они тоже прошли через залы музея, рассматривая широко раскрытыми глазами документированную жизнь покойного вождя. Они с удивлением разглядывали его меховую шапку, его пальто с меховым воротником, его ботинки, столы, за которыми он писал, и стулья, на которых он сидел.
В музее собрано все, что касается этого человека. Все, кроме юмора. Здесь нет никаких доказательств того, что он за всю свою жизнь хотя бы однажды подумал о чем-то смешном, рассмеялся от всего сердца, побывал на веселой вечеринке. Уверен, что все это было, но, похоже, историкам не разрешили об этом упоминать.
Посещение музея наводит на мысль, что Ленина очень заботило собственное место в истории. Мало того, что он сохранил каждый клочок своих мыслей и записей, здесь были еще сотни его фотографий. Его фотографировали везде, в любых ситуациях, в разные годы. Он как будто предвидел открытие музея, который назовут Музеем Ленина.
Здесь царствует тишина. Люди говорят шепотом, а экскурсоводы с указками забавно вещают нараспев, как будто читают молитву. Наверное, так происходит потому, что этот человек перестал быть для русских просто человеком. Он больше не существует во плоти, а запечатлен в камне, в бронзе, в мраморе. Его лысую голову и острую бородку в Советском Союзе можно видеть повсюду. Прищуренные глаза внимательно смотрят на вас с множества холстов и гипсовых скульптур.
Потом мы пошли на Красную площадь, где стояла очередь длиной по меньшей мере в четверть мили. Все эти люди хотели пройти через мавзолей Ленина. Перед входом в него стояли два молодых солдата, напоминавшие восковые фигуры. Нам показалось, что они даже не моргают.
Весь день и практически ежедневно толпы людей медленно проходит мимо мумии Ленина, чтобы посмотреть на его мертвое лицо через стеклянную крышку гроба. Эти тысячи людей проходят мимо гроба ради того, чтобы на мгновение увидеть выпуклый лоб, острый нос и клинышек бородки Ленина. Похоже на религиозный обряд, хотя никто здесь это религией не называет.
Сталин следит за тобой
Несмотря на предрассветный час, московский аэропорт был переполнен людьми, поскольку в силу того, что все самолеты вылетают рано утром, пассажиры начинают собираться здесь вскоре после полуночи. Одеты они — кто во что горазд. Некоторые — в мехах, которые будут защищать их от арктического климата Белого моря или Северной Сибири; на других — легкая одежда, которая подходит для субтропических районов, расположенных у Черного моря. Шесть часов на самолете от Москвы — и вы можете попасть в любой климат, какой только существует в мире.
Поскольку мы были гостями ВОКСа, нас провели через общий зал ожидания в боковую комнату, где стояли обеденный стол, несколько диванов и удобные кресла. Там, под строгим взглядом товарища Сталина, который смотрел на нас с портрета, мы пили крепкий чай, пока не объявили посадку на наш рейс.
Теперь мы можем обсудить то, что волнует большинство американцев. В Советском Союзе ничто не происходит без пристального взгляда гипсового, бронзового, нарисованного или вышитого сталинского ока. Портреты Сталина висят не только в каждом музее, но и в каждом зале каждого музея. Его статуи в полный рост установлены перед всеми общественными зданиями. Его бюсты стоят перед всеми аэропортами, железнодорожными вокзалами и автобусными станциями. Такие бюсты стоят также во всех школах, а портреты часто висят прямо за бюстами.
В парках Сталин обычно сидит на гипсовой скамейке и что-то обсуждает с Лениным. Дети в школах вышивают его портреты. В магазинах продают миллионы и миллионы его изображений, и в каждом доме есть по крайней мере одна фотография Сталина. Надо думать, рисование, лепка, отливка, ковка и вышивание изображений Сталина являются в Советском Союзе одними из самых развитых отраслей.
Он всюду, он все видит. Американцам с их страхом и ненавистью к делегированию власти одному человеку и к увековечиванию этой власти все это чуждо и представляется отвратительным.
Во время публичных торжеств изображения Сталина вообще выходят за грани разумного. Они могут быть высотой с восьмиэтажный дом и достигать ширины пятьдесят футов (двадцать пять метров). Чудовищных размеров портреты Сталина висят на каждом общественном здании.
Мы говорили об этом с некоторыми русскими и получили несколько вариантов ответов. Один из них заключался в том, что русский народ привык к изображениям царя и царской семьи, а когда царя свергли, его нужно было кем-то заменить. Другой ответ состоял в том, что образу мыслей русских свойственно поклонение иконам, а сталинские портреты и являются такими иконами.
Третьи говорили, что русские так любят Сталина, что хотят, чтобы он существовал вечно. Четвертые утверждали, что Сталину самому все это не нравится и что он просил прекратить эту практику. Нам, впрочем, казалось, что если что-то не нравится Сталину, то оно мгновенно исчезает, а это явление, наоборот, ширится и растет.
Так или иначе, очевидно одно: в России никто ни на мгновение не может укрыться от взора улыбающегося, задумчивого или сурового Сталина. И это одна из тех вещей, которую американец просто не в состоянии понять и прочувствовать.
Много власти одному человеку — хорошо или плохо?
Нам показалось, что одним из самых глубоких различий между русскими с одной стороны и американцами и англичанами — с другой является отношение к своим правительствам. Русских учат, воспитывают и призывают верить в то, что их правительство хорошее, что все его действия безупречны и что обязанность народа — помогать правительству двигаться вперед и поддерживать его во всех начинаниях.
В отличие от них американцы и англичане остро чувствуют, что любое правительство в какой-то мере опасно, что его должно быть как можно меньше, что любое усиление власти правительства — это плохой признак, что за правительством надо постоянно следить и критиковать его, чтобы оно всегда было эффективным.
Позже, когда мы сидели за одним столом с крестьянами, а они расспрашивали нас о том, как работает наше правительство, мы пытались им объяснить, что у нас боятся давать много власти одному человеку или группе людей, поэтому политическая жизнь построена на системе сдержек и противовесов, призванных не допускать концентрации власти в руках одного человека.
Мы пытались объяснить, что люди, которые сконструировали нашу политическую систему, и те, кто продолжает их деятельность, так страшатся концентрации власти, что скорее отстранят от власти хорошего лидера, чем создадут прецедент единоличного руководства.
Я не думаю, что нас полностью поняли в этом вопросе, потому что в Советском Союзе народ учат, что вождь — это хорошо и руководство всегда право. Аргументы тут бессильны, две системы просто не слышат друг друга...
