Васька летел! Золотые теплые лучи слепили. Они расходились веером от далекого яркого круга под названием Солнце. Ласковый встречный ветер раздувал усы, нежно расчесывал рыжий загривок, теребил надломленный в боях хвост. Кот растопырил лапы, как белка-летяга, и зажмурился от наслаждения. Одно только смущало: все прежние его "полеты" заканчивались плачевно. "Эй, кто-нибудь! Что происходит? Где я?"
Горячее светило приближалось. На огненном диске сначала проклюнулись два таких же желтых, как у Васьки, глаза. А потом прорезался беззубый рот: "Не бойся, Василий. За то, что ты похож на меня и вообще меня любишь, я тебе делаю подарок. С сегодняшнего дня правила для тебя поменялись. Теперь ты будешь летать!".
Рот и глаза светила слиплись, а бесконечный поток его энергии стал активнее, жарче. Запахло жареными вокзальными чебуреками. Пора было тормозить и возвращаться. Но как?! Васька задергал лапами в противоположном направлении, попробовал оттолкнуться от лучей. Но только обжег розовые подушечки и запаниковал. Крутя дымящимся хвостом, прижимая рваное ухо, он из последних сил дернулся назад и... проснулся.
Покатая железная крыша старой пятиэтажки плавилась под полуденным июльским солнцем. Трубы воздуховодов и стрекозы антенн извивались в потоках горячего воздуха. "Сейчас поджарюсь", — подумал Васька и, прыгая по раскаленному ржавому металлу, поспешил к чердачному окну.
И тут его путь преградила муха! Зеленая и жирная, она натужно жужжала, кружась прямо перед рыжим носом. Такую наглость, не оправдываемую даже мушиным перегревом, боевой дворовый кот стерпеть не мог. Ну ладно бы воробей или другое какое-нибудь мясо, но муха! Один треск на один зуб. Поймать!
Рыже-полосатое тело прыгало по гремящим листам, изгибалось, сжималось, выстреливало на метр вверх, растопырив конечности, било воздух перед собой. Ничего не помогало! Муха не ловилась и не улетала! Кот сжался, нервно перебирая лапами, а затем прыгнул, раскрыв рот пошире, уверенный, что точно рассчитал место встречи.
Суицидальная муха сама залетела в горло. Может быть, поэтому Вася, чуть не подавившись, поздно понял, что летит. Летит с крыши вниз на землю! Спасите! Мя-а-у!
Приземление было неожиданно быстрым и мягким. А открывшийся натюрморт — сказочно-привлекательным. Василий возлежал на балконе в складках пуховой подушки. Прямо над головой болталась гирлянда из маленьких уже чуть подвяленных рыбок, а внизу на полу сидела очаровательная кошечка с круглыми ушками и зелеными удивленными глазами.
— Мур, мадам, как поживаете? — завел гость светскую беседу, спрыгнув к дымчатой красавице. Рыба подождет.
— Мадмуазель, между прочим.
Она еще и образованная, классику посматривает:
— Меня зовут Василий. А тебя?
— Марианетта Дюпон Вторая.
— Почему вторая? — Васька понял уже, что влюбился, и теперь нарезал круги, придумывая, как половчее доказать это мадмуазель Муррианетте.
Вторая тоже была очень даже не против. Уже три дня она просила свою хозяйку познакомить ее с порядочным котом. И вот — свалилось на голову. Теперь оба летали на крыльях любви.
Полет двух влюбленных прервал стук открывшейся двери. На пороге стояла растерянная пожилая женщина с серым вислоухим котом подмышкой. Его родословная читалась в равнодушных глазах, свешивалась апатичным пушистым хвостом.
— Марианетта, как ты могла?! — это были единственные приличные слова хозяйки, которые услышал Васька за несколько минут их неожиданного знакомства. Вскочив на стол, он притормозил, прослеживая траекторию веника в ее руках. Съехавшая скатерть утянула на пол плетеную корзиночку с сушками, и они весело запрыгали по крашеному полу. Несостоявшийся породистый жених, вдруг осознав опасность, истошно заорал и, оттолкнувшись от картины на стене, пулей взлетел на люстру.
Васька увернулся от веника. Тот, не встретив сопротивления, вылетел в открытую балконную дверь. Женщина, наступив на сушку, грациозно плюхнулась рядом с диваном. Раздался страшный грохот, бывшая люстра приземлилась на стол. Тюлевая занавеска трещала и рвалась, не выдерживая веса двух котов. А счастливая невеста сидела столбиком на спинке дивана и со спокойствием настоящей леди провожала глазами летающих по комнате женихов, веники и хозяек, изредка помахивая кончиком шикарного хвоста.
"Эх, рыбки не попробовал. Но я еще вернусь", — подумал Василий, вылетая на лестничную площадку. Полет был нормальный, с ускорением и приземлением на все четыре лапы возле мусоропровода. В принципе, ему нравились новые правила. Жди, Муррианетта. Васька улетел, но обещал вернуться.
