Как справиться с депрессией: лечить таблетками или работать над собой?

Вы не заметили, что все чаще в ответ на жалобы "все плохо" мелькает диагноз "депрессия" и совет обратиться к врачу, который выпишет таблетки? Доктор Юрий Вагин заметил — и советует в случае жизненных неурядиц все же сначала идти к психологу. Почему? Разницу между психологом и психотерапевтом автор новой книги "Доктор, я счастлив?" объясняет неожиданно.

Мне часто задают два вопроса: в чем разница между психологом и психотерапевтом и к кому из них лучше обращаться со своими проблемами?

Психологи-практики убеждены, что человек с психологическими проблемами — их клиент; психотерапевты, соответственно, убеждены в обратном и считают, что "психологическое интервью" позволяет лучше и тоньше выявить психопатологическую симптоматику и грамотно назначить психоактивные препараты. Психиатры вообще косо смотрят на это "разговорное безобразие" и до сих пор уверены, что психотерапевты — неудавшиеся психиатры, а психологи — это некие удобные "приспособления", которые могут быстро провести и посчитать корректурную пробу.

Я убежден, что хороший психотерапевт — всегда психолог, а хороший психолог — всегда психотерапевт. Но все-таки у них разное базовое образование (медицинское или психологическое), от которого зависит право выписывать клиентам лекарственные препараты (в первую очередь психоактивные). Врач, как известно, имеет это право. Практикующий психолог — нет.

На первый взгляд такая ситуация на рынке коррекционных, реабилитационных и психотерапевтических услуг для психологов крайне невыгодна, если не проигрышна. Врач-психотерапевт может использовать в своей практике достижения современной психологии плюс достижения современной психофармакологии, а психолог должен обходиться лишь знаниями в области психологии и психопатологии (которых у него по факту иногда не меньше, чем у врача), и все.

При этом врачи зачастую на практике пренебрегают опытом, накопленным в психологии, а психологи, имея возможность овладевать знаниями в области психиатрии и психотерапии, при всем своем желании не могут влиять на отклонения в психике клиентов с помощью лекарств.

Эта ситуация часто беспокоит психологов, расстраивает их. В дальнейшем она может привести к тому, что вслед за зарубежными психологами и отечественные практические (клинические) психологи могут попытаться развернуть широкомасштабную кампанию за право выписывать лекарственные препараты.

Я, признаюсь, не советовал бы психологам ввязываться в эту войну, и мне хотелось бы объяснить почему.

Почему психологи не выписывают таблетки

Клинический психолог, не имеющий медицинского образования, не может и не должен назначать и выписывать лекарственные препараты психоактивного действия по ряду причин.

Во-первых, психолог по факту не имеет соответствующего образования и опыта, позволяющего ему квалифицированно использовать медикаментозные препараты. Приведу лишь один пример: будучи молодым ординатором, я лечил больную с депрессивно-бредовой симптоматикой. Сначала я назначил, как и полагается, лекарства, купирующие бред (потому что это более серьезный синдром), а затем, когда бредовая симптоматика была ликвидирована, я решил купировать депрессивную симптоматику, назначив антидепрессант стимулирующего действия. Депрессивная симптоматика на самом деле пошла на убыль.

Гордый комплексным подходом к лечению и успехами, я готовил пациентку к выписке. Каково же было мое разочарование, когда в день выписки пациентка вернулась из клинического отпуска с родителями и с "цветущей" бредовой симптоматикой той же степени выраженности, что и до лечения (если не больше).

Я в ужасе обратился за помощью к одному из своих учителей, и она, пожурив меня, аккуратно ткнула пальцем в соответствующий раздел руководства по использованию антидепрессантов, где черным по белому было написано, что антидепрессанты стимулирующего действия обладают эффектом провокации бредовой симптоматики. Я уверен, что подобные доскональные знания иначе как при многолетней практике под руководством опытного специалиста получить невозможно.

Поэтому я крайне настороженно отношусь к тенденции не только практических психологов, но и врачей других специальностей (неврологов, терапевтов, эндокринологов, дерматологов, гинекологов) выписывать пациентам психоактивные препараты.

Чтобы клиент не мучился

Во-вторых, психоактивные препараты обладают мощным и быстрым действием, и возможность их использования неизбежно соблазняет отказаться от других, более длительных и сложных психологических и психотерапевтических техник. В конце концов, самыми эффективными психоактивным веществами, обладающими способностью практически мгновенно снимать любое психологическое напряжение, любую депрессию и любой стресс, является настойка опия и героин.

Мало кто помнит и задумывается о том, что героин и герой — это однокоренные слова. Когда-то врачи, только начав использовать это синтезированное вещество, были настолько воодушевлены его всепобеждающими свойствами, что дали ему это "говорящее" название. На самом же деле героин победил огромное количество отнюдь не болезней, а людей.

Подобная же эйфория наблюдается и сейчас в медицинском сообществе в отношении подавляющего большинства психоактивных препаратов: транквилизаторов, снотворных, антидепрессантов, психостимуляторов и т.д. Считается, что современные психоактивные препараты способны решить практически все проблемы человека, и если у клиента наблюдаются признаки неудовлетворенности, это означает (с точки зрения врача), что либо препарат подобран неправильно, либо пациент получает недостаточную дозу. Симптоматично анекдотическое высказывание: "Если у вас все хорошо, значит, у вас хорошо подобраны антидепрессанты".

Мало кто из врачей желает задумываться о том, что по большому счету все современные психоактивные препараты в девяти случаях из десяти не решают проблему, а лишь позволяют клиенту (и, кстати, врачу!) не думать о ней.

Я помню, как квалифицированный врач-психотерапевт в личной беседе объяснила мне мотивацию к назначению психоактивных препаратов. Она призналась, что, когда клиент начинает рассказывать ей о своих проблемах, переживаниях, страданиях, она так сильно сопереживает, что фактически начинает страдать сама. Поэтому у нее возникает непреодолимое желание назначить сильнодействующие успокаивающие таблетки быстрого действия якобы для того, чтобы клиент не мучился, а на самом деле — чтобы не мучиться самой.

Страдающий организм — или страдающая личность?

Основное действие психоактивных препаратов, как всем хорошо известно, направлено не на личность, а на организм. Но клиент с психологическими проблемами имеет первичные проблемы на уровне личности, а не на уровне организма. Организм также, разумеется, страдает, но лишь вторично. Если дом разваливается, потому что жильцы не могут между собой договориться, кто должен делать уборку и ремонт, и все сидят по квартирам грустные и тревожные, нужно работать с жильцами, а не окуривать дом веселящим газом.

Лишенные по факту возможности спрятаться от страданий клиента за "китайскую стену" психоактивных препаратов, психологи вынужденно лучше, чем врачи, понимают, что к ним за помощью приходит не страдающий организм, а страдающая личность. Практические психологи лучше понимают, что страдания организма в подавляющем большинстве случаев связаны с тем, что личность неспособна адекватно обеспечить качественное функционирование своему организму в данных условиях окружающей социальной среды.

Психоактивные вещества (здесь не так важно какие: алкоголь ли, героин ли, транквилизаторы ли) — очень опасное оружие. Они напоминают пресловутые Кольца Власти из романа Толкина "Властелин Колец". Они могут дать человеку магическую власть над своим состоянием, но вместе с тем могут и легко превратить его в раба, полностью подчинив себе.

Мне кажется, что одна из главных философских идей "Властелина Колец" свидетельствует о том, что не столь трудно чего-либо добиться, сколь трудно от чего-либо отказаться — от того, что привлекательно, но вместе с тем и крайне разрушительно.

Можно ли, рекомендуя психоактивные вещества клиенту, быть уверенным, что со временем они не поставят его на колени? Что, пытаясь помочь ему сегодня, не создадите ему проблему завтра?

Я знаю врача, который много лет безуспешно пытается избавиться от тяжелейшей психологической зависимости от одного из транквилизаторов. Он принимает его по одной таблетке через три-четыре дня. Подобный ритм не может вызвать физической зависимости, но психологическая зависимость медленно, но верно лишает его чувства собственного достоинства. Ублажая его организм, медикамент одновременно разрушает его личность.

Этот врач и сам понимает, что какая-то маленькая белая таблеточка оказывается сильнее его, что не он управляет ею, а она им, что каждый раз, глотая кусочек белого сладкого вещества, он ублажает свой организм (очень ненадолго) и наносит весомый урон своей личности. И он глубоко несчастлив.

Маленькая белая таблеточка

Сколько людей, приученных врачами к таблеткам, приходили ко мне на консультацию! И я раз за разом объяснял им, что их проблемы вполне решаемы, что они не сегодня возникли и нельзя рассчитывать на то, что какие-то таблетки избавят их от неадекватных моделей преодоления трудностей или позволят обрести новые навыки коммуникации. Они слушали, соглашались, но затем снова и снова воодушевленно спрашивали, слышал ли я о новом, только что синтезированном препарате, о котором реклама гласит, что он способен купировать именно ту симптоматику, которой они страдают и т.д.

Принимая психоактивные препараты, люди отнюдь не решают свои психологические проблемы, но лишь усугубляют их и дополняют вторичной зависимостью от лекарств и третичной — от врачей, которые эти лекарства выписывают. Одна бывшая пациентка психотерапевтического отделения, встретившая меня на улице, на радостях бросилась ко мне только для того, чтобы попросить: "Доктор, выпишите мне, пожалуйста, таблеточек".

В ответ я с юмором поинтересовался, не проще ли ей выпить алкоголь? И она, будучи неглупой и интеллигентной женщиной, дала мне очень симптоматичный ответ: "Нет уж, доктор, таблеточки благороднее". Тем самым она призналась, что прекрасно понимает: между действием психоактивных препаратов и алкоголя нет существенной разницы, но "таблеточки благороднее".

Не будем забывать и о беззастенчивой атаке фирм-производителей как на потенциальных клиентов, так и на практикующих психиатров и психотерапевтов, невропатологов, а теперь уже и на практических психологов. Подавляющее большинство семинаров, съездов, симпозиумов по проблемам психического здоровья спонсируется фирмами — производителями психоактивных препаратов, которые преподносятся как панацея.

Я неоднократно присутствовал на подобных мероприятиях. Так, в 2004 году в Томске проходила всероссийская конференция по депрессиям, на которой впервые в России в качестве равноправных участников присутствовали пациенты, страдающие депрессивными расстройствами.

Два дня я с нарастающим удивлением слушал доклады, никоим образом не корреспондирующиеся с моей психотерапевтической практикой. И лишь на третий день все стало на свои места, когда слово дали не врачам и не представителям фармацевтических компаний, а самим клиентам. Они один за другим говорили одно и то же: что они очень благодарны фармацевтическим компаниям за их замечательные препараты, что им стало намного легче, но они твердо уверены, что положительные результаты лишь на 10% объясняются действием антидепрессантов, а на 90%: психологической помощью и поддержкой лечащих врачей.

Отдельная проблема — врачи-неврологи (невропатологи), которые и в начале XXI века все еще рассматривают неврозы как один из разделов неврологии. Вместо того чтобы направлять клиентов с психологическими проблемами к психологам и психотерапевтам, неврологи смело берутся за их фармакологическое лечение и назначают дорогостоящие препараты с прямого благословения фирм-производителей (за каждый выписанный рецепт врач получает часто до 10% стоимости препарата).

Психологическая помощь: труднее, но эффективнее

Я не противник психоактивных препаратов. Я всего лишь считаю, что психоактивные препараты — это обоюдоострый опасный меч, право (но не умение) распоряжаться которым предоставляется дипломом и соответствующей специализацией. Практические психологи лишены этого оружия, что порой, по моим наблюдениям, вызывает у них своего рода чувство ущербности.

Еще раз подчеркну, что отсутствие возможности назначать психоактивные препараты клиентам не недостаток, а преимущество практических психологов, потому что отсутствие этой лазейки вынужденно заставляет их овладевать более сложными, но и более перспективными психологическими способами помощи.

Но не стоит рассчитывать на то, что сами клиенты смогут это понять. В качестве примера вспомню одну даму, которую я долго и безуспешно лечил всеми возможными антидепрессантами от выраженных периодических депрессивных эпизодов.

Когда нам это надоело, я предложил ей рискнуть и поработать с помощью методов глубинной психологии. Она согласилась, но тем не менее ее психика еще долго "подкидывала" ей сновидения, в которых она меняла меня на "нормального" врача, приходящего к ней домой и выписывающего рецепт на новый замечательный антидепрессант.

Сейчас депрессивные эпизоды у нее полностью прошли, но для этого пришлось проработать с ней более пяти лет. Не каждый клиент и не каждый врач может принять тот факт, что для решения психологических проблем необходимы и время, и высокий профессионализм.

Практические психологи один на один остаются с демонами тревоги, страха, навязчивости, агрессии и депрессии своих клиентов. Им не за что и не за кого спрятаться. Они лишены возможности в критической ситуации достать чистый рецептурный бланк и, написав на нем несколько слов на латыни, "волшебным образом" отгородить клиента от его проблем, а на самом деле отгородить себя от проблем клиента.

Именно поэтому я считаю, что хороший практический (клинический) психолог, имеющий базовое психологическое образование, более приспособлен к работе с психологическими проблемами, чем врач-психотерапевт, имеющий базовое медицинское образование.