Известный хирург и автор бестселлеров Атул Гаванде предлагает решить проблему забывчивости с помощью доступного и очень действенного способа — составления чек-листов. Он рассказывает, что это такое и чем может помочь в вашей профессиональной деятельности.
30 октября 1935 г. на аэродроме имени братьев Райт в Дейтоне, штат Огайо, ВВС США проводили конкурс между авиастроительными компаниями за право создать дальний бомбардировщик нового поколения. Собственно, особого конкурса не предполагалось. Всех конкурентов затмила модель 299 — сияющая алюминиевая птица компании Boeing, с которой не могли сравниться самолеты компаний Martin и Douglas. Бомбовая нагрузка Boeing была в пять раз больше, чем просили военные, он летал быстрее прежних бомбардировщиков и почти в два раза дальше. Один из журналистов из Сиэтла, увидев самолет над своим городом во время испытательного полета, назвал его «Летающая крепость», и это прозвище так и закрепилось за крылатой машиной. Летные «соревнования», по мнению военного историка Филлипа Мейлинджера, считались чистой формальностью. Военные планировали заказать не менее 65 таких самолетов. Небольшая толпа офицеров и представителей компаний наблюдали, как модель 299 выруливала на взлетную полосу. Самолет был изящен и поражал своими размерами. При размахе крыла 31 м он имел четыре, а не два мотора, как это было принято. Самолет взревел на бетонке, плавно взмыл вверх и резко набрал высоту 300 м. Затем он замер, завалился на одно крыло, упал и взорвался. Двое из пяти членов экипажа погибли, включая пилота майора Плоэра Питера Хилла.
Расследование показало, что никаких механических поломок не было. Как говорилось в отчете, причиной аварии стала «ошибка пилота». Этот самолет оказался намного сложнее предыдущих, поэтому летчику необходимо было следить за работой четырех моторов, топливом, убирающимся шасси, закрылками, электрическими триммерами, которыми нужно управлять, чтобы обеспечить устойчивость машины на разных скоростях. Кроме того, есть воздушный винт с автоматически изменяемым шагом при постоянных оборотах двигателя; винт регулируется с помощью гидравлических устройств. Занятый всем этим, Хилл забыл разблокировать управление рулями направления и высоты. Как выразились журналисты, «самолет слишком сложен, чтобы на нем мог летать один человек». Военные объявили победителем конкурса воздушное судно компании Douglas, а Boeing чуть не обанкротилась.
Тем не менее военные закупили несколько ее самолетов для проверки в реальных условиях. Многие эксперты по-прежнему были убеждены, что машина будет летать, поэтому группа летчиков-испытателей собралась вместе, чтобы выработать план действий. Интересно и то, что они решили сделать, и то, чего они решили не делать. Пилоты не посчитали нужным увеличить срок тренировки пилотов, летавших на модели 299, потому что трудно было представить более подготовленного в профессиональном отношении летчика, чем майор Хилл, который в ВВС руководил летными испытаниями. Вместо этого летчики предложили гениальную по своей простоте вещь: они создали чек-лист.
Само его появление говорило о том, как далеко продвинулось воздухоплавание. В первые годы развития авиации поднять самолет в воздух было делом напряженным, но вряд ли трудным. Летчику не пришло бы в голову использовать чек-лист на взлете, как это не приходит в голову водителю, задним ходом выезжающему из гаража. Однако управление новым самолетом было слишком сложным, чтобы полагаться на память одного человека, каким бы опытным он ни был. Летчики-испытатели сделали чек-лист простым, кратким и четким. Его вопросы, на которые пилот должен поэтапно отвечать при взлете, полете, посадке и рулении, умещались на одной небольшой карточке. Они касались тех действий, которые летчики умели хорошо делать. Нужно было проверить снятие самолета с тормозов, показания приборов, закрытие дверей и иллюминаторов, а также работоспособность рулей высоты — и это все несложно. Не нужно думать, что такой чек-лист — пустяк, ведь с его введением летчики налетали почти 3 млн км без единой аварии. Военные в итоге приобрели почти 13 000 таких самолетов, известных как B-17. Благодаря этой машине ВВС США во Второй мировой войне получили решающее преимущество в воздухе, позволившее осуществлять опустошительные бомбардировки территории всей нацистской Германии.
Многое в нашей жизни сегодня напоминает ситуацию с B-17. Значительная часть работы, которую делают программисты, финансовые менеджеры, пожарные, полицейские, юристы и, конечно, клиницисты, слишком сложна для того, чтобы ее выполнять, полагаясь только на память. Другими словами, во многих сферах «самолет оказывается настолько сложным, что летать на нем никому не под силу».
Тем не менее совершенно неочевидно, что такая простая вещь, как чек-лист, может оказаться столь полезной. Конечно, это позволяет предотвратить ошибки и случаи недосмотра даже катастрофические по своим последствиям. Но мы никогда не поверим, что нашу весьма сложную работу можно свести к чек-листам.
В сложной ситуации эксперты сталкиваются с двумя проблемами. Во-первых, это несовершенство памяти и внимания человека, особенно когда речь идет о рутинных делах, которые легко проглядеть на фоне более сложных событий. Несовершенство памяти и рассеянность приводят к ситуации, которую инженеры называют «все или ничего»: бежите ли вы в магазин за ингредиентами для домашнего торта, готовите ли воздушное судно к взлету или осматриваете пациента в больнице, — если вы упустите хоть один ключевой момент, все ваши усилия могут пойти насмарку.
Еще одна трудность возникает, когда люди уговаривают себя не совершать какие-то шаги, хотя прекрасно о них помнят. В сложных процессах есть этапы, не имеющие особого значения. Люди скажут: «С этим никогда не было проблем» — но однажды проблема все-таки возникнет.
Чек-лист, похоже, спасает от таких неудач. Он напоминает нам о минимальном количестве нужных шагов и делает их наглядными. Чек-листы не только упрощают проверку, но и вводят строгую дисциплину, при которой повышается производительность. Именно так происходит с основными показателями жизнедеятельности.
Чек-листы открывают перед нами новые возможности не только в медицине, но и в других областях. Даже самым опытным из нас принесет пользу понимание того, в чем коренятся ошибки и неудачи и где пригодится дополнительный контроль. Но будем ли мы его осуществлять? Готовы ли мы к осознанию этой идеи? Вопрос пока остается открытым.
Если мы поймем, какие перед нами открываются перспективы, то двухминутный чек-лист ВОЗ станет только началом. Это универсальное средство, не требующее ничего, кроме перечня контрольных вопросов, поможет выявить ряд проблем.
В книге «Битва за космос» (The Right Stuff) Том Вулф рассказывает о наших первых астронавтах и предсказывает закат культуры летчиков-испытателей 1950-х гг., олицетворением которой был Чарльз Йегер. Работа была невероятно опасной, а сами летчики-испытатели превращались в управляемые придатки машин. Четверть летчиков-испытателей погибала. От них требовались концентрация, отвага, ум и способность к импровизации, что и составляло «нужную вещь». Однако по мере расширения знаний о том, как контролировать риски пилотирования, т. е. по мере внедрения и усложнения чек-листов и тренажеров опасность работы летчиков-испытателей уменьшилась, и первостепенное значение приобрели такие понятия, как безопасность и добросовестность. Одновременно исчез и «звездный» статус летчика-испытателя.
Что-то похожее происходит и в медицине. Появились средства для выполнения очень сложной и опасной работы в области хирургии, неотложной медицинской помощи и реанимации, причем намного более эффективные, чем мы могли себе представить. Однако новые возможности меняют всю традиционную культуру в медицине, которая в сложных ситуациях искала выход в дерзости профессионала, т. е. и здесь вновь появляется «нужная вещь». Чек-листы и стандартные операционные методики рассматриваются как нечто совершенно этому противоположное и у многих вызывают душевные терзания. Было бы неправильно предполагать, что чек-листы сделают ненужными смелость, ум и импровизацию. Для этого медицина слишком сложна и нестандартна: хорошие клиницисты обязаны быть дерзкими. Но при этом мы должны признать тем не менее необходимость подчинения определенным правилам.
Это касается не только медицины. Регламентация во многих сферах открывает дополнительные возможности и вместе с тем не может не вызывать сопротивление. Не так давно я беседовал с Монишем Пабраем, управляющим партнером компании Pabrai Investment Funds из Ирвина, штат Калифорния. Он один из трех знакомых мне инвесторов, которые решили позаимствовать чек-листы, используемые в авиации и медицине, и распространить их на свою деятельность. Все трое являются крупными инвесторами. Инвестиционный портфель Пабрая оценивается в $500 млн. Гай Спаер возглавляет фонд Aquamarine Capital Management в Цюрихе, в управлении которого находится $70 млн. Третий инвестор пожелал остаться неизвестным и не назвал размеры капитала, управляемого фондом, но он относится к крупнейшим фондам мира и оценивается в миллиарды долларов. Все трое считают себя «стоимостными инвесторами», скупающими недооцененные акции. Они не занимаются краткосрочными сделками, а ведут серьезные исследования и совершают выгодные сделки на долгосрочной основе, например стремятся скупить акции Coca-Cola еще до того, как остальные поймут, что это будет Coca-Cola.
Пабрай объяснил, что входит в его работу. В течение последних 15 лет он делает одно или два инвестирования в квартал. Требуется внимательно изучить до 10 проспектов, чтобы принять окончательное решение о покупке пакета акций. Подсказкой к решению может быть что угодно — реклама на улице, газетная статья о недвижимости в Бразилии или случайно оказавшийся под руками журнал о горнорудной промышленности. Пабрай много читает, и у него широкий кругозор. Он может различить блеск бриллиантов в куче навоза и правильно оценить потенциал еще только нарождающегося бизнеса. Пабрай рассматривает сотни возможностей, но после предварительного анализа большинство из них отбрасывает. Примерно раз в неделю ему на глаза попадается что-нибудь многообещающее, от чего у него учащается пульс. Пабрай не может поверить, что другие не обращают на эти акции никакого внимания. Он начинает думать, что на них можно заработать десятки и даже сотни миллионов долларов, если не делать ошибок.
— Человека одолевает жадность, — сказал Пабрай. Ги Спаер назвал это ощущение «кокаином для мозга». Нейробиологи обнаружили, что перспектива заработать деньги стимулирует те же самые примитивные центры удовольствия, что и наркотики. Именно в этот момент такие серьезные инвесторы, как Пабрай, хотят следовать какой-то системе, поэтому стараются провести беспристрастный анализ, чтобы избежать как излишнего энтузиазма, так и ненужной паники. Для этого они изучают финансовые отчеты компаний, анализируют их обязательства и риски, а также дают экспертную оценку решениям руководства, сопоставляют их с действиями конкурентов, делают прогноз рынка, на котором работают эти компании, и стремятся определить величину вероятной прибыли и степень безопасности покупки акций.
«Святым покровителем» стоимостных инвесторов является Уоррен Баффетт, самый успешный финансист в истории и один из двух самых богатых людей на Земле даже после тех убытков, которые он понес во время кризиса 2008 г. Пабрай изучает все сделки, которые совершает компания Баффетта, как удачные, так и неудачные, и читает все книги, посвященные этой теме. Он даже потратил $650 000 на благотворительном аукционе, чтобы только поужинать вместе с Баффеттом.
После ужина стоимостью $650 000, считает Пабрай, он может называть Баффетта просто по имени. У Уоррена в голове всегда есть чек-лист, по которому он проверяет каждую свою потенциальную инвестицию. Сам Пабрай тоже придерживается такой тактики с момента создания своего фонда. Он дисциплинирован и не жалеет времени на анализ каждой компании даже тогда, когда такой процесс затягивается на несколько недель. Этот метод помогает ему зарабатывать деньги, но не избавляет от ошибок, иногда просто катастрофических. Они не означают, что Пабрай теряет деньги на заключенных сделках или на отказе от прибыльных сделок. От таких ошибок уберечься нельзя, поскольку инвестиции всегда сопряжены с риском. Пабрай считает ошибками те случаи, когда он неправильно оценил риски или сделал неверный анализ. Вспоминая, он говорит, что иногда не учитывал уровень задолженности компаний, т. е. то, сколько у них реальных активов и насколько рискованны их долги. Хотя такая информация была, Пабрай не удосуживался ее тщательно проработать.
В большинстве случаев, считает он, ошибки возникают потому, что «сносит крышу». Пабрай — 45-летний бывший инженер. Он родом из Индии, где в условиях высокой конкуренции очень трудно получить образование. В конце концов его приняли в Университет Клемсона, который находится в Южной Каролине, и там Пабрай получил профессию инженера. После этого он работал в технологических компаниях Чикаго и Калифорнии. Прежде чем заняться инвестициями, Пабрай создал успешную компанию, работавшую в сфере информационных технологий. Я об этом упоминаю, чтобы показать, что он умеет достаточно трезво оценивать ситуацию и не соблазняется быстрым обогащением. Однако, несмотря на всю объективность, с которой Пабрай пытался подойти к потенциальной инвестиции, он вдруг обнаружил, что мозг начинает работать против него, отмечая то, что изначально привлекло к сделке, и не обращая внимания на ее отрицательные стороны.
По мнению Пабрая, возникает соблазн, и человек «начинает срезать углы». Или, когда на рынке преобладает медвежий тренд, происходит обратное — возникает страх. Человек видит, как вокруг него люди теряют прибыль, и начинает переоценивать опасность. Пабрай признается, что иногда ошибки возникают из-за большой сложности задачи. Обоснованное решение требует такого количества различных исследований компании по такому количеству направлений, что «крышу сносит» не только от возможной прибыли. «Я не Уоррен, — признался он, — и мой коэффициент IQ не равен 300, как у него». Пабраю был нужен метод, доступный для обычного человека, поэтому он создал чек-лист на бумаге.
Уоррену тоже не мешало бы им воспользоваться, потому что, как заметил Пабрай, и Баффетт совершает повторяющиеся ошибки. Именно они наводят на мысль, что реального чек-листа у него нет. Итак, Пабрай составил перечень ошибок, которые совершали Баффетт и другие инвесторы, а также он сам. В итоге их оказалось несколько десятков. Чтобы избежать ошибок, Пабрай создал перечень контрольных проверок, которых набралось почти 70.
Один анонимный инвестор — назовем его Кук — тоже разработал аналогичный чек-лист. Но Кук был более пунктуальным и перечислил все ошибки, которые встречаются на различных этапах инвестиционного процесса: во время исследования рынка, принятия решения, его выполнения и даже после того, как инвестиция уже осуществлена и идет мониторинг возможных проблем. В итоге Куку удалось разработать более подробные чек-листы, позволяющие избегать ошибок благодаря тому, что весь процесс был разделен на этапы, между которыми предусматривались паузы для проведения контрольных проверок. Кук считает, что это основа основ, и просто удивительно, почему люди не проводят таких проверок.
— Чек-лист не говорит, что нужно делать, — объясняет Кук, — это не формула. Он просто помогает специалистам быть максимально умными на каждом этапе, гарантируя, что анализ нужной информации проведен в нужное время, решения принимаются обоснованно, а каждый сотрудник знает, что от него требуется. Наличие хорошего чек-листа, по мнению Кука, гарантирует принятие самых лучших решений, на которые только способен человек. А в результате те, кто их использует, всегда смогут извлекать пользу из конъюнктуры рынка.
