Военная база «Терскол» была создана в предгорьях Эльбруса еще в 1935 г. Воинские части здесь формировались из спортсменов-альпинистов. 22 июня 2005 г. в честь 60-летия Победы и в честь 70-летия создания военно-спортивной базы Терскол было назначено массовое восхождение военных, спортсменов, наших российских граждан и граждан других стран на Эльбрус. И вот мы, я и моя подружка, мой штурман по прошлому приключению — авторалли, решили поучаствовать в восхождении.
Мне так нравится это слово «восхождение», правда, в нем есть что-то необычное, возвышенное? Когда говорят — подъем, мне это напоминает каждодневную утреннюю процедуру, а восхождение — это романтика.
Решились и собрались в один день. Мой штурман — горнолыжник со стажем. Редко кто спускался с Эльбруса и Чегета столько же раз, сколько она, но летом она не была в этих местах ни разу. Обо мне отдельный разговор. Я вообще не катаюсь на горных лыжах и на Эльбрус с Чегетом попала впервые.
Подъем на Эльбрус: подключаем МЧС
Нам очень хотелось подняться на Эльбрус. Но массовый праздничный подъем на Эльбрус был назначен на тот же день, когда мы прилетели, поэтому наш подъем оказался невозможен. Во-первых, для восхождения на Эльбрус требуется акклиматизации — как минимум 10 дней, а желательно 2 недели. Во-вторых, физически мы не были так подготовлены, как спортсмены и военные, которых было пруд-пруди в этом ущелье в тот день. Короче, нас отстранили от официального подъема. Но на Эльбрус мы все-таки попали...
Будучи на авторалли в Крыму, мы познакомились с одним из журналистов, который долгое время работал в Нальчике и поэтому знал всех и все на Северном Кавказе. Узнав, что мы собираемся на восхождение на Эльбрус, Алексей созвонился со своим очень близким знакомым, начальником МЧС Кабардино-Балкарии, и попросил его взять нас под свое крыло. И когда нас отстранили от подъема, мы отправились в МЧС Кабардино-Балкарии, которое находилось в 500 метрах от нашей гостиницы «Вольфрам».
Начальник МЧС Кабардино-Балкарии встретил нас тепло, выслушал и решительно определил нашу судьбу. Он дал распоряжение спасателям МЧС, которые участвовали в восхождении, взять нас с собой на промежуточную стоянку — «Приют одиннадцати», все нам рассказать, показать, а потом посадить на подъемник и отправить вниз. С этим напутствием, он передал нас под присмотр двух самых известных на Эльбрусе спасателей Алика и Абдулы (Абу).
Абу — очень известная личность в этих местах. В Терсколе родился не только он и его дети, но и его отец, его дед. Говорят, что за один раз подняться на обе вершины может только Абу, а подняться на Эльбрус два раза в неделю — для него обычное дело. В день массового подъема он побывал на западной, и на восточной вершине. Уже вечером, как свидетельство посещения двух вершин сразу, он подарил нам камни, которые специально для нас взял на той и на другой вершинах.
Голубые глаза спасателя Абу
День массового восхождения был спланирован так. После торжественного построения все колонной поднимаются до «Приюта одиннадцати», там отдыхают и в два часа ночи начинают подъем на вершины. Причем часть людей поднимается на западную, а часть на восточную. А все «начальники» военно-спортивной базы поднимаются до «Скал Пастухова», их сопровождают спасатели и ратраки, которые должны будут потом спустить их назад. Спасатели же продолжат подъем на верщины.
Для спасателей это была ответственная работа, и поэтому в начале они отнеслись к нам как-то равнодушно, у них были другие дела и заботы. Они готовили свою экипировку для подъема, распределяли обязанности. А тут какие-то две девочки что-то хотят. Понимая важность момента, мы мирно сидели на лавочке около домика МЧС и ждали, когда спасатели загрузят все свое снаряжение, но сборы затягивались, и мы решили перекусить.
Рядом нашлось настоящее домашнее кафе, и две женщины, узнав, что мы идем вместе со спасателями, засуетились, чтобы успеть нас накормить. И накормили нас такой вкусной местной едой — хичинами: это такие блины с мясом, или с сыром, или картошкой. Ой, как вкусно!
Пока мы ели, спасатели собрались, упаковались, оделись — и хватились нас. И тут мы появляемся неспешной походкой, сытые и довольные. Нам ту же устроили разнос. «Блинчыки они ели... Мы ых ждем, а они блинчыки ели...» — ворчал Абу, подсаживая нас в машину. И вдруг, подавая мне руку, чтобы помочь сесть в машину, он поднял на меня свои глаза, а они были голубые...
У меня слабость к голубым глазам, потому что у самой глаза карие, а если вдруг встретились голубые, то тогда все. Собственно, я так вышла замуж. И как сказала мой штурман: «Абу на тебя сразу запал». Все остальное время до момента, когда Абу посадил нас на подъемник для спуска вниз, пролетело незаметно и весело. Мы смеялись, кокетничали, отвечали на кучу вопросов о себе, о своей жизни, хвастались своими достижениями, а именно рассказывали о своем участии в авторалли.
Абу не отпускал нас от себя ни на шаг. До «Приюта одиннадцати» мы поднимались сначала на подъемнике, потом на ратраке. Погода была сказочная: голубое небо, ярчайшее, по-другому не скажешь, солнце, ослепительно белые снежные вершины Эльбруса и вокруг снег и горы, больше нет ничего, все остальное где-то внизу.
На приюте уже собрались все терскольцы, те, кто в 2 часа ночи должны начать восхождение к вершинам, и те, кто их провожал. До подъема было еще далеко, и пока все веселились. Московские барды, которые тоже участвовали в подъеме, устроили настоящий концерт.
Вечер приблизился незаметно, и нам надо было возвращаться на базу. Уже перед самой посадкой на канатку Абу обнял меня одной рукой и крепко прижал к своему жесткому «комбезу».
И все-таки мы поднялись
Можно сказать — вот и все... Но мы же упертые. На следующий день мы все-таки совершили свой маленький подвиг. Нам не удалось подняться на Эльбрус — поэтому мы решили самостоятельно подняться до «Приюта одиннадцати». Оделись почти как на настоящее восхождение — комбинезоны, теплые ботинки, очки, шапочки, намазались кремом и пошли.
Честно, до Карабаши поднялись на подъемнике, а вот потом пешком. Перепад высот от Карабаши до Приюта — 700 метров. Мы медленно шли шаг в шаг по рыхлому снегу. Нам было тяжело, жарко, мы обливались потом, сняли куртки, но упорно продвигались вперед. Мы поднимались так, что все проходящие мимо ратраки останавливались и предлагали нам бесплатно (ратрак — это частная собственность, подъем стоит 500 рублей) подняться на них до приюта. Глядя на нас, сердобольные водители говорили: «Садысь, подвезу, бэсплатно, садысь!». Но мы дошли. Сами дошли и знаем, что сможем подняться и выше.
Как только закончился юбилейный подъем, Терскольское ущелье сразу опустело, все, кто поднимался, благополучно спустились вниз и постепенно разъехались по домам. У нас оставалось еще два дня. Эти дни мы просто отдыхали, радовались жизни. Поднялись на пик Терскол, там искупались в горном озере: жутко холодная наипрозрачнейшая вода, обрамленная со всех сторон разноцветными цветами. Докарабкались до Обсерватории, катались на лошадях, переходили Баксан. Но приключения есть приключения, кажется, они про нас не забыли.
Чегет — летом: просто прогулка
Гора Чегет — один из самых сложных горнолыжных спусков. Если говорят: «Прошел Чегет», значит, ты уже горнолыжник. Мой штурман — отчаянный горнолыжник, Чегет пройден ею весь, все спуски, даже самые опасные.
А вот летом на Чегете снега нет и здесь устраивают пешие прогулки. В последний день нашего пребывания в Терсколе мы и еще четыре человека отправились на пешую прогулку по склонам Чегета.
С Чегета открывается потрясающий вид на Эльбрус. Его две вершины видны с Чегета лучше, чем с «Приюта одиннадцати». Кажется, что они находятся очень близко, ну, вот буквально руку протяни — и можно их коснуться.
На такие прогулки обычно ходят группы туристов самого разного возраста, с самым разным уровнем физической подготовки и даже с детьми. Обычно их сопровождает инструктор. Однако экипировка у таких туристов должна соответствовать тому, чем они собираются заниматься, а именно — подниматься в горы. Как минимум ужны брюки и ботинки с ребристой подошвой.
А мы? Во-первых, таких ботинок у нас не было в принципе, во-вторых, мы отправились на прогулку и поэтому были одеты в белые шорты и наимоднейшие белые кроссовки. Выглядели мы очень хорошо, а это для нас было на тот момент самым главным.
За разговорами, смешками мы добрались почти до самого верха, и здесь уже было как-то сурово: холодно, ветер и даже облака-тучки. Поэтому решили спуститься, обогнув вершину Чегета слева, к озеру Донгузорун. Там было так красиво! Вода голубая, местами зеленоватая, светилась в солнечных лучах, была спокойная и манила к себе: «Искупайтесь, ну, искупайтесь!». Среди нас только один человек был завсегдатай этих мест, все остальные чайники. Видя, что озеро все сделало для того, чтобы пошли к нему ровными рядами, он вовремя спохватился и голосом, не допускающим возражений, определил наш дальнейший маршрут: «Двигаемся в обратную сторону, поближе к цивилизации, к кафе „Ай“, где будем пить чай».
По осыпи — в шортах и ползком
Все двинулись опять в гору. А мы? А мы решили, что пойдем своим путем — чтобы миновать очередной подъем вверх, который неминуемо приведет к спуску. Ведь подниматься в гору, конечно, очень тяжело, но в тоже время это легче, чем спускаться. И вот мы отправились вдоль речки, которая вытекает из озера, но немного выше, думая, что этим сократим расстояние.
Сначала вперед нас вела тропинка, потом она вдруг исчезла, зелень — трава, кусты — вдруг превратились в травинки и кустишки, а под ногами мы почувствовали не твердую горную породу, а подвижный скользящий грунт. Это была осыпь — плоские, дробленые камешки, лежащие в несколько слоев, которые периодически осыпались вниз и тянули за собой все, что на них попало.
А попали-то мы. На ногах — шикарные кроссовки, коленки голые, на руках — красивый маникюр. Сначала мы переговаривались и смеялись между собой, чувствуя, как скользят ноги, как вырываются с корнем травинки и кустишки, если мы пытаемся удержаться за них. А потом стало не до смеха. В итоге мы оказались не просто на четвереньках и не просто на четырех точках. Мы упирались в этот скользящий грунт ногами, коленками, локтями, руками и даже головой. Лечь мы не могли: как только мы касались животом этого скользкого грунта, скольжение усиливалось.
В таком положении мы замирали на мгновения, а затем опять пытались сдвинуться вверх и вправо. Пытались цепляться ногтями за землю под слоем камешков, но это удавалось не всегда, так как слой камней был разный, где-то толще, где-то тоньше. Пытались тормозить коленками, расставив ступни ног чуть ли не на 90 градусов, расставляли как можно шире локти и пытались ими, как и всем остальным, тормозить. Делали это молча. Можно было услышать только наш разговор самих с собой. И каким-то чудом нам удавалось чуть-чуть, понемногу продвигаться вверх.
Напротив того места, где мы зависли, находится знаменитый ледник Семерка. Свое название он получил по форме, напоминающей цифру 7. Хотите, верьте, хотите, нет, но именно в тот момент, когда мы зависли на этой осыпи, с ледника сошла лавина. Маленькая, большая — не знаю, не видела, я была к ней спиной, а скорее «пятой» точкой.
Лавина скатилась с грохотом и снежной пылью. От этого грохота мы как-то вжались в гору, и тут до нас докатилась и снежная пыль. Это было как контрастный душ. Мы взвизгнули и наконец-то выбрались на твердую почву.
Вообще-то, находясь в Терсколе, мы этому эпизоду не придали большого значения. Только в Москве поняли, что одно лишнее движение в тот момент — и мы скатились бы в бурные холодные воды, которые неслись среди скал Это была речка, которая вытекала из того самого красивейшего озера.
На следующий день мы улетели в Москву. А как же Абу? Знаете, а ведь я больше его не встречала. Через полтора года после нашего с ним знакомства моя подруга приезжала кататься на Эльбрус на лыжах и случайно встретила там Абу. Так вот, он тоже меня помнил и, хочется думать, помнит до сих пор. Первое, что он спросил у моего штурмана: «А где твоя подружка, она приехала?».
