Сегодня мы продолжаем публикацию впечатлений американской мамы Кэтрин Кроуфорд, переехавшей с семьей во Францию. Привыкшая к постулату, что ребенку дозволено все — лишь бы полнее раскрывалась его индивидуальность, она с изумлением обнаружила, что во Франции матери не стремятся подчинить свою жизнь младенцу.
У родителей существуют определенные ограничения. Невозможно постоянно твердить "Не лижи меня в нос" или "Убери руки с моей груди". Мне бы хотелось, чтобы достаточно было одного раза, но этот показатель существует только в моих мечтах. Замечательно, что мои девочки выросли на грудном молоке. Во время кормления они могли исследовать мою грудь, шею, лицо и все такое... Но в определенный момент такую практику нужно прекратить. Объятия и поцелуи — дело хорошее (причем всегда — пожалуйста, не останавливайтесь, дорогие!), но порой проявления детского внимания напоминают бесцеремонное лапанье. Я постоянно уговаривала себя, что это нормально: дети просто очень тянутся ко мне и проявляют любопытство. Все же хорошо, правда?
Но, честно говоря, мне вовсе не хотелось, чтобы меня хватали за разные части тела днем и ночью. Тело же французской матери абсолютно защищено с самого начала. Француженки строго ограничивают время грудного вскармливания, выступают категорически против присутствия детей в родительской постели и сразу же внушают детям мысль о том, что юбка мамочки — нечто замечательное, и стоять на ней нельзя, особенно, если юбка надета на саму мамочку. (Заметьте, что французские мамочки почти никогда не носят штанов от тренировочных костюмов!)
До самого недавнего времени мои дети сидели на мне, висели на мне, прыгали с меня. Для них не существовало барьеров — они считали, что я существую на этой планете только ради их удовольствия. Представьте, каково мне было.
"Не давай ребенку все. И главное — запомни, что твоя грудь создана для мужа". Я обожаю эти слова! Такой совет дал моей французской подруге ее врач сразу после рождения первого ребенка. Я обожаю эти слова — несмотря на то, что любой американской матери они кажутся немыслимым богохульством.
Для мужа — ха! Да когда родились мои дети, муж стал последним человеком, о котором я думала. Единственные моменты, когда я вспоминала о нем, были те, когда мне хотелось, чтобы у него самого выросла парочка грудей, и он мог бы помочь мне с бесконечным грудным вскармливанием, на которое я в свое время с такой готовностью согласилась. Но французские женщины получают такой совет от своего окружения сразу после родов, а то и до них.
В нашей стране твердят: если мы не станем кормить детей грудью лет до пятнадцати, у них будет низкий IQ, аллергия, лишний вес и они потерпят полный провал в любом начинании (разве что им захочется стать серийными убийцами). А вот француженок предупреждают, что если они посвятят всех себя драгоценному маленькому существу, то их сексуальная жизнь кончится, фигура испортится, а, может быть, рухнет и сам брак.
Я длительное время находилась в атмосфере, созданной сторонниками длительного грудного вскармливания, поэтому не могу поддержать французов всем сердцем, но задумайтесь над тем, что французские дети показывают гораздо более высокие результаты в образовании — да и проблем с тучностью у них куда меньше.
Сомневаюсь, чтобы во многих французских школах детям на завтрак давали крекеры из полбы, а не из пшеничной муки, потому что у многих детей аллергия на глютен. Французы умеют определять границы в самом раннем возрасте и строго их соблюдают.
Но давайте же вернемся к мужу и его претензиях на мою грудь. Хотя французский подход к этому вопросу напоминает заголовок с обложки журнала "Космополитен", в нем что-то есть.
Когда вы подчиняете всю жизнь своему очаровательному отпрыску, найти дорогу обратно к сексуальности бывает очень трудно. Бороться с одержимостью крайне сложно, а мы уже убедились, что американские родители полностью одержимы своими детьми — и готовы подчинить интересам детей абсолютно все стороны своей жизни.
Не так давно я разговаривала с одной матерью из нашего района. Она жаловалась, что страшно не выспалась, потому что всю прошлую ночь рыскала по Интернету, разыскивая идеальные бесшовные носочки для своей четырехлетней дочери. "Ей страшно не нравятся носочки со швом на носке. Когда я ее обуваю, она вечно устраивает мне истерики. Не представляете, как я теперь люблю шлепанцы! Но вчера Брэд буквально вышел из себя. Он сказал, что я испортила ему все выходные. Похоже, я действительно слегка перегнула палку".
Думаю, что эта женщина испортила не только выходные, но и все остальные дни. Лично мне кажется, что ее ребенку пошло бы на пользу научиться терпеть ощущение шва на носке. А самое ужасное в том, что всего несколькими неделями раньше та же самая мать жаловалась мне на то, что ее муж несколько часов провел за созданием таблицы в Excel, чтобы выбрать самое безопасное и удобное автомобильное кресло для той же самой маленькой капризули. Да, судя по всему, этой паре нужно серьезно задуматься над собственной жизнью.
А теперь перейдем к соскам. Разговаривая с группой французских женщин о грудном вскармливании, я постоянно ловила на себе странные — честно говоря, испуганные — взгляды каждый раз, когда спрашивала: "Как долго вы кормили ребенка грудью?". В группе из пяти человек, только одна (за исключением меня) кормила ребенка грудью полгода. "Я решила взять отпуск на год, и у меня просто было слишком много свободного времени", — сказала эта женщина, почти извиняясь за свой поступок. Все остальные ограничились тремя месяцами.
Неудивительно, что из стран западного мира, Франция занимает последнее место по количеству месяцев грудного вскармливания. Я кормила Уну пятнадцать месяцев, а Дафну — восемнадцать. "Восемнадцать?! Восемнадцать?! Это невероятно! Да просто невозможно! Вы, наверное, хотели сказать восемь?" — восклицали мои собеседницы.
Я объяснила шокированным дамам — и на этот раз извиняющимся был мой тон, — что собиралась кормить Дафну лишь пятнадцать месяцев, чтобы мои дети были в равном положении. Я всегда боялась, что, если буду кормить одну дочку дольше, чем другую, то она станет гениальной пианисткой или выдающимся кардиохирургом, или добьется иных невероятных успехов. И тогда дочка, которую я отлучила от груди раньше, будет обвинять меня во всех своих неудачах. Но когда Дафне исполнилось пятнадцать месяцев, она категорически отказывалась есть из бутылочки, и мне пришлось сдаться и продолжить вскармливание еще три месяца.
Мои французские собеседницы совершенно меня не поняли. У меня возникло ощущение (и такое ощущение очень часто возникало при разговорах с французами), что в вопросах воспитания они считают меня слегка сдвинутой. Не могу сказать, что их поразило сильнее — продолжительность грудного вскармливания или мое беспокойство по поводу гипотетической ситуации, в которой взрослая дочь обвинит меня в том, что я обделила ее грудным молоком.
Полагаю, вы понимаете, почему я воздержалась от описания своих неудачных попыток "перекрыть вентиль" Дафне. Что только я не перепробовала — и поездку за город на три дня, и разнообразные фруктовые заменители, и мягкие игрушки, и многое, многое другое... Дочка была сильнее меня — оглядываясь на историю наших битв, я это понимаю.
До сих пор помню, с какой силой она повалила меня на пол и задрала мне рубашку, когда я вернулась после своего загородного эксперимента. В тот момент я одновременно смеялась над упорством моей малышки и оплакивала невозможность вернуть себе собственное тело после года грудного вскармливания.
Француженки не боятся отлучать детей от груди. А я думала о том, что, если Дафна так страстно требует грудь, значит, она в ней нуждается. Нет, нет, ни в чем таком я своим французским подругам не призналась. Они просто не поняли бы меня. Или вообще сочли бы меня полным ничтожеством: почему за нее решения принимает младенец?
А действительно, почему?
Многие французские матери не понимают, насколько мучительно для многих американок отказываться от грудного вскармливания и общаться с детьми, которые не тянутся к их груди. Во Франции от женщин не требуют, чтобы они были идеальными кормилицами. Наоборот, их подвергают остракизму за то, что они кормят своих детей дольше трех месяцев. Я слышала рассказы о французских "бунтарках", которые кормят детей тайно, чтобы избежать неприязненных взглядов и агрессивного осуждения — а вместе с ними и нежеланных советов и предостережений о том, что они портят собственную жизнь и жизнь своих близких. Французы тоже могут быть жесткими.
Никогда не забуду о той катастрофе, которая произошла с моей близкой подругой, когда та обнаружила, что не может кормить ребенка грудью. Она хотела быть "лучшей матерью в мире". Она пыталась, пыталась, пыталась, но у нее ничего не получалось. Прежде чем окончательно сдаться, она пригласила к себе на консультацию двух представительниц Лиги молока. Результатом этой встречи стало еще больше слез. Подруга стала считать себя абсолютной неудачницей.
Молоко у нее так и не появилось, а консультанты требовали от нее, чтобы она изыскала способ грудного вскармливания — если, конечно, "серьезно" относится к здоровью своего ребенка. Естественно, что подобные рекомендации встревожили мою подругу еще больше. Перед уходом эти дамы осудили мою подругу за размеры ее постели. По их мнению, двуспальная — не королевская! — постель ограничивала способность ребенка кормиться правильно.
Чувство вины, которым терзалась моя подруга, которая перевела ребенка на искусственное вскармливание, было никому не нужным — и совершенно не французским. (Но не заблуждайтесь, французы не боятся высказывать собственное мнение. Они просто не испытывают трепета перед бутылочкой.)
Еще одна моя подруга, которая продолжала кормить ребенка грудью и после двух лет, жаловалась мне: "Меня ругают за то, что я это делаю. А если бы я этого не делала, ругали бы за то, что не делаю".
Общественное мнение еще больше усугубляет проблему. Нам приходится выбирать между тем, что хорошо для наших детей, и тем, что хорошо для нашей женственности. Zut alors! Черт побери! Я голосую за то, чтобы мы уважали личные решения каждой матери и не судили друг друга так строго.
Ну хорошо, вернемся к нашему разговору. Возможно, я действительно кормила детей слишком долго. Помню, как пару лет назад стала свидетельницей неприятной сцены в самолете. Ребенок, которому, по моему мнению, было около четырех лет, все еще кормился грудью. Он начал просить у матери грудь. Несчастная женщина, которая явно уже объясняла ребенку, что так вести себя на людях нельзя, громким шепотом призывала его к порядку: "Не сейчас. Ты знаешь правила!". В конце концов, ребенок сдался, но продолжал упрашивать: "Ну хотя бы посмотреть на нее я могу?". Во Франции считается непристойным — и очень близким к насилию над ребенком! — кормить грудью дольше года. Слава богу, что в тот день мы летели не французским самолетом!
