От поведения подростков 14-15 лет родители часто не в восторге: критикует все и вся, дерзит, плохо учится, не помогает по дому... В каждой семье — свой список прегрешений подростка. Тревожные родители стараются контролировать и призывают к порядку. Мудрые родители выставляют границы, дают больше свободы и ждут, когда переходный возраст минует. Но что делать, если ничего не помогает, и поведение подростка становится все хуже и хуже? Рассказывает психолог Екатерина Мурашова.
Было видно, что его ко мне, фигурально выражаясь, тащат. Хотя мать его и не касалась, но он все равно заметно, каждой клеточкой, каждой гримаской, каждым микродвижением — упирался.
— Ага, — сказала я ему, когда они уселись. — У тебя, наверное, никаких проблем нет. Все проблемы у родителей, и пусть бы они и ходили к этим психологам, если им надо. Так?
Он уже совсем было собрался с готовностью кивнуть, даже чуть-чуть запрокинул голову назад, но в последнюю миллисекунду подростковая поперечность все-таки пересилила.
— Ну нет, почему, у меня тоже есть проблемы...
— Замечательно! — обрадовалась я. — Тогда формулируй.
— Ну вот, например, меня из школы выгнать хотят... — он взглянул на мать с явной надеждой, что она сейчас опровергнет его слова: да ну, что ты, никто тебя не выгоняет... Мать молчала. Интересно, заметила ли она, прочитала ли этот детски-беспомощный взгляд?
— А за что же выгоняют? Не тянешь программу? Двойки? Прогулы? Хулиганишь?
— Да ничего подобного! — не выдержала мать. — Школа у нас сильная, но он вполне мог бы там учиться, это все учителя говорят: голова у него нормальная, соображает. Просто достал он там всех! И меня тоже достал! И бабушку! И отца! И сестру!
— И кошку, и вагоновожатого в трамвае, и даже тараканов на кухне, — подхватила я (парень улыбнулся в пол, мать осталась серьезной). — Ага. Что ж, результаты выдающиеся. Всего четырнадцать с половиной лет, а уже всех достал. Нельзя ли теперь поподробнее о технике доставания?
— Понимаете, что бы ни случилось, у него всегда все виноваты, — сказала мать. — Но никогда не он сам. Кто-то его толкнул, кто-то не так понял, кто-то к нему пристрастен, кто-то хочет выслужиться, кто-то глупый... Да, вот это любимое, всё объясняющее выражение последние два или даже три года: да они же все придурки!
— Давайте с самого начала, — решила я. — Начиная с перинатального анамнеза.
Детский сад: ребенок не умеет проигрывать
Анамнез, как я и предположила, был. Сразу из роддома — в другую больницу, потом долгое выхаживание, массажи-электрофорезы. Диатез, отдельная диета, о яслях даже не думайте, может быть, детский садик, когда-нибудь потом... Старшая беспроблемная сестра беспроблемно училась в четвертом классе и охотно играла с забавным младшим братиком, вполне снисходительно (он же маленький!) перенося его капризы.
"Внимательно следите за интеллектуальным развитием, чтобы не пропустить чего, — сказали врачи семье, в которой был один профессор и два доцента. — Старайтесь работать на опережение". Работали. В три с половиной года Саша начал читать. В пять — решал несложные уравнения. Очень любил играть на барабанах (вообще оказался очень ритмичным).
С четырех лет ходил на фигурное катание (полезно для здоровья), бросил, когда стало нужно не просто кататься, а напрягаться на результат. Сочинял забавный детский рэп, даже однажды дошкольником выступил с ним в "Гигант-холле". При этом не слышал никого, кроме себя, почти не общался с детьми и совершенно не умел проигрывать в игры с правилами — сразу бросал все и уходил в слезах.
Ходили к психологу. Психолог сказал: нужна социализация. Здоровье сейчас вполне в пределах, так что все в сад. Садик взяли частный (в государственных не было места), пошли в подготовительную группу. На занятиях Саше нравилось поражать всех (и детей, и воспитателей) своими знаниями и умениями, но за пределами занятий отношения с одногруппниками не ладились — Саша предлагал им сложно-сюжетные ролевые игры и требовал, чтобы они ему во всем подчинялись (так играли в семье). Дети, разумеется, отказывались.
"Почему бы тебе не поиграть в их игры?" — спросил отец. "Мне неинтересно", — ответил Саша. Расспросив сына подробнее, отец признал, что предлагаемые одногруппниками игры действительно "какие-то дебильноватые". В саду Саша не был агрессивным, не дрался, общался в основном с выбранной им воспитательницей, которая готова была его благодушно слушать, так что в общем год прошел без особых эксцессов.
Школа: не буду я к ним приспосабливаться
По совету невролога, наблюдающего мальчика с рождения, со спецшколами в начальной школе экспериментировать не стали. Выбрали спокойную добрую учительницу в школе в соседнем дворе. В первом классе Саше делать было просто нечего. "Что ж, раз читать-писать он уже умеет, пусть теперь учится общаться с детками, — сказала родителям учительница. — Этого он не умеет совсем".
В середине второго класса Саше устроили "темную". Во время "разбора полетов" — никаких объяснений от детей, кроме "он противный". Учительница сказала родителям: "Вы знаете, с ним действительно бывает неприятно общаться. Он не хамит напрямую, но как будто бы тебя презирает и даже не очень старается это скрыть. Я не знаю, откуда это в нем, но обычно такое все-таки из семьи. Вы можете забрать его из класса, но в этом нет особого смысла, пока не разобрались, в чем дело... ведь все свои проблемы он унесет с собой".
В тот же день родители перевели Сашу в параллельный класс. И там неожиданно всё наладилось. Учительница ставила его всем в пример, он учился на одни пятерки, и у него даже появились два не то приятеля, не то друга, которые смотрели ему в рот и безоговорочно признавали его первенство.
В конце начальной школы учительница сказала: такому ребенку, как Саша, нечего делать в нашей дворовой школе. Я разговариваю с ним, как со взрослым человеком. Ему надо идти в гимназию.
Сначала родители не решились — до гимназии надо было ехать полчаса на маршрутке, возить, да и Саше снова приспосабливаться... Но в пятом классе все сразу стало так плохо! "Он перебивает на уроках, не желает выполнять указания учителя, он всегда, по любому поводу лучше знает, как, в ответ на замечания ссылается на параграфы из кодекса о правах ребенка и даже чем-то нам угрожает... Объясните ему наконец, что так вести себя непозволительно!".
"Заткнись и слушай! — велел Саше отец. — Надо приспосабливаться к людям!" "Не буду я к ним приспосабливаться, — сказал Саша. — Потому что они говорят сплошные глупости. И я не должен..."
Пятый класс кое-как дотянули и пошли-таки в гимназию. Вступительный тест Саша сдал хорошо, и первые два месяца в гимназии тоже все было нормально. Потом началось снова-здорово. При этом, если в прошлой школе Саша действительно усваивал программу и учился почти лучше всех, то здесь, в гимназии, он оказался в середняках. "Он считает возможным перебить учителя на уроке, он неуважительно относится к товарищам, он отказывается выполнять указания учителей... И вообще... Вы не хотите показать его... ну хотя бы психоневрологу?"
Нормальный, просто противный
Старый заслуженный психиатр из Военно-медицинской академии сказал матери Саши: "Да не волнуйтесь вы, дамочка, никакой психиатрии у вашего сына нет. Нормальный он у вас. Просто противный". Мать разрыдалась в кабинете и потом еще месяц пила новопассит, чтобы успокоиться.
Семейный совет наконец-то взглянул правде в глаза и признал правоту психиатра: с умным, развитым Сашей действительно неприятно общаться. "Он все время, каждым словом как будто ущипнуть тебя хочет", — сказала сестра. "Я почему-то с ним все время чувствую себя старой дурой", — заметила бабушка (доктор исторических наук). "Он со мной явно конкурирует, хочет уесть, но я думал, это нормально, по Фрейду", — пожал плечами отец.
— Саша, а ты сам-то понимаешь, что это с тобой, а не с миром что-то не так? — подступили к подростку родственники.
— Ну что ж, — пожал плечами Саша. — Значит, вы меня как-то не так с самого начала воспитывали. Вот теперь и расхлебывайте...
— Мы в тупике, — признала мать. — С ним говорила я, говорил отец, говорил директор школы и классный руководитель. Он то ли не хочет, то ли не может понять. Поведения своего не меняет. Ну вот, из гимназии нас выгонят — и что? Куда он пойдет? Получается, что права та первая учительница... все проблемы он унесет с собой. И разложит на новом месте.
— Конечно, — кивнула я. — Спасибо вам за рассказ. Следующий раз вы мне не нужны. Я буду говорить с Сашей.
Все мы доски в этом гребаном заборе...
— Какие предметы тебе нравятся в гимназии? — спросила я.
— Литература и геометрия, — сразу ответил Саша.
— Ага. А ты можешь доказать эти геометрические теоремы другими способами, не как в учебнике?
— Да. Иногда могу, — кивнул мальчик.
— Я почти всегда могла! — с гордостью сказала я. — В меня однажды математичка даже транспортир кинула, чтобы я не мешала ей вести урок.
— А вы мешали?
— Еще как. Я вообще была довольно противная. Хотя и не настолько, конечно, как ты, — у меня все-таки были настоящие друзья, компания и все такое. Но в целом мозги на свое место встали уже после того, как школу закончила и работать пошла... Литература — это все-таки слишком неоднозначно, поэтому мы твою задачу будем решать геометрически.
Смотри сюда: люди живут все вместе, и мы представим их себе в виде забора. Вот так. Каждая досочка — это отдельный человек. Вокруг нее — близкие ей досочки-люди: семья, друзья, одноклассники там какие-нибудь. Давай на нее посмотрим внимательнее. Чего она хочет?
— Ну... Не знаю. А чего?
— Она хочет высунуться. Не стоять в общем ряду. Быть повыше — самой лучше виден мир, ну и ее другим видно... И есть два чисто геометрических способа решения этой ее задачи — стать выше тех, кто рядом. Предлагай.
— Ну вот так, — Саша дорисовал кусочек доски.
— Ага, — согласилась я. — Досочка выросла. Что это за кусочек в человеческом смысле? Ну что она, например, такое приобрела, что реально подняло ее над окружением?
Саша подумал:
— Ну, разбогатела, например?
— Чтобы разбогатеть, поработала сначала все-таки, наверное, — усмехнулась я. — Если промышляла грабежом на большой дороге, то это уже другая геометрия будет. Еще?
— Может быть, выучила испанский язык?
— Отлично! Ты поймал! Еще?
— Научилась делать сальто. Водить самолет. Сходила в трудный поход. Усыновила троих сирот...
— Замечательно. В общем, досочка приобрела некий ресурс, которого у нее раньше не было и который ценится ею самой и ее окружением, и за счет этого поднялась и расширила свой горизонт обзора. Теперь ищи второе решение. Повторяю: чисто геометрическое.
Саша думал долго, чиркал на листке. Я не хотела подсказывать. Он не дурак, должен сам. Наконец он с мрачным видом сунул мне листок:
— Вот так, что ли?
— Именно! Притопить других, в первую очередь, конечно, рядом стоящих, и за счет их опускания как бы (это иллюзия, заметь, реального подъема, в отличие от первого случая, нет) приподняться самому, слегка увеличить обзор... Но что в этом случае первым попадется на глаза?
— Другие доски вдалеке, того же размера... — вздохнул Саша.
— Верно. Решение?
— Добраться до них и их притопить тоже.
— Можно даже не добираться, — утешила я. — Здесь вообще есть два способа — реальный и виртуальный. Реальный — это когда ты (или твои предки) всех завоевываешь и обращаешь в рабство. Тогда ты выше, потому что ты рабовладелец, феодал, помещик-крепостник и так далее. А виртуальный — это когда ты...
— ...Называешь всех придурками! И тех, кто близко, и тех, кто далеко.
— Ого! — удивилась я. — Так ты и вправду умный, что ли?!
— Конечно, — вздохнул Саша. — Наследственность, что ж вы хотели...
— То есть и здесь ты, получается, ни при чем?! — рассмеялась я.
— Получается, так... А что же мне сделать, чтобы стать не вот этой, а вот этой доской?
— А я-то откуда знаю? — удивилась я. — Я бы, наверное, занялась тем, что реально нравится, и постаралась добиться успехов... А энергию понятно, откуда взять?
— Ага, — моим тоном сказал Саша. — Перестать топить другие доски, и энергия высвободится. Спасибо. Я подумаю об этом...
В реале я его больше не видела. Но этим летом мать Саши постучалась в мою дверь, дала мне диск и сказала, что Саша благополучно закончил гимназию и по конкурсу поступил в институт культуры. Диск я посмотрела дома. Там Саша сначала играл в ансамбле ударником (музыка мне не понравилось, слишком громко и невнятно, но юноша стучал очень вдохновенно), а потом он уже в одиночку читал рэп. Там у Саши была какая-то странная, свисающая на одно ухо челка и как будто уже упавшие на пол штаны. Композиция называлась "Все мы доски в этом гребаном заборе..."
