Прошло уже три месяца, как родился мой Макс. Сейчас он спит в слинге, уткнувшись мордочкой в мою левую руку. Рождение сына — самое лучшее, что случилось со мной за всю мою жизнь.
Я забеременела, когда абстрактное желание иметь ребёнка стало превращаться в намерение. Мы сходили с моим мужем на тантру, я купила тест на овуляцию первый раз в жизни. И самое главное — я наконец-то поговорила со своим будущим ребёнком.
Один известный доктор говорил женщинам, которые не могли забеременеть: "Разговаривайте со своими детьми, зовите, они там всё слышат". Не так-то просто обратиться напрямую. Я долго жила с этой мыслью на периферии сознания — "надо бы поговорить". Как-то ехала вечером за рулём, уже подъезжала к дому, и меня накрыло — вот, сейчас. Это очень волнующий, торжественный момент. У меня было полное ощущение, что говорю я не в пустоту, а с вполне конкретной душой. Я почувствовала себя счастливой, как будто полдела сделано. Потом я искренне удивилась, увидев две полоски на тесте на овуляцию, — оказывается, у меня она бывает! Поскольку я никогда не беременела, я где-то внутри себя сомневалась — а могу ли вообще? Дальше я поступала интуитивно-расчётливо. Сварила борщик, убрала квартиру, позвала любимого мужа в ванную со свечами. Всё это было одновременно так банально и пошло... И так божественно и искренне. И когда мы любили друг друга, я снова позвала ребёночка к нам, посылая свои слова куда-то далеко-далеко вверх. Потом лежала и думала — интересно, когда же всё-таки душа попадает в тело? Может быть, она уже во мне. Или она прямо сейчас ко мне летит... Добро пожаловать в мой домик, в домик меня!
Через неделю тест на беременность был отрицательный. Я расстроилась и подумала, какая же я дура. Устроила цирк, поверила, ага, так тебе сразу всё и дали. Набухалась, накурилась...
Через пару дней заболели соски. Обычно перед месячными у меня грудь не болела. Я полезла в Интернет и нашла график, показывающий рост ХГЧ и чувствительность теста. На самом деле, я уже тогда всё знала. Наконец я разрешила себе обрадоваться. Это какое-то детское суеверие — нельзя радоваться заранее, а то сглазишь, ходи, мол, делай вид, что ничего особенного, тогда если не сбудется — не так обидно. Я потерпела ещё пару дней, пошла в аптеку, почему-то в ту, куда никогда не ходила — в киоск, расположенный в больнице, с охранником, которому надо было, опережая его вопрос, быстро сказать: "Я в аптеку". По пути домой я думала: всё-таки сейчас самое время беременеть. Я уже натусовалась, по миру поездила, поработала, замуж вышла, творчески самореализовалась. Мне 30 лет.
Муж был в ванной. Я взяла чашку, пошла в туалет, пописала, опустила тест и на моих глаза на нём проявилось две полоски. Сердце моё как заколотится! Пространство туалета как-то изменилось, пол ещё у нас тогда был яркого зелёного цвета, и на фоне этого зелёного — кумачом две сплошные. Я вышла из туалета. Решила не репетировать. Вхожу, муж лежит в ванночке, сажусь рядом на корточки.
— Котик, у нас будут котята.
Вообще-то эту фразу я давно придумла.
— Ты беременна?
— Да!
— Ой, а как же, я же... выпивал... — он совершенно искренне встревожился.
Но я-то помню: именно тогда у него заболел зуб, его вырвали, и пришлось пить кетанов или даже антибиотики, и это были дни трезвости. Уже дальше последовало: "Как я рад, что ты беременна, Кисонька...". Я быстренько собралась и поехала к врачу. По дороге забежала в цветочный магаз, купила жёлтую герберу, захожу в аптеку.
— Помните, вы мне тест на беременность продали? Вот, это вам!
— Моя дорогая! — тётенькая расплылась в улыбке и перекрестила меня, вернее, нас.
На УЗИ меня напугали: "У вас пустое плодное яйцо, это бывает либо на раннем сроке, либо когда беременность не развивается". Сколько же ещё страхов сопутствует беременности — а вдруг выкидыш, а вдруг скрининг плохой, а вдруг низкая плацентация, низкий прогестерон. Тем не менее, за время беременности я спустилась на сноуборде с Эльбруса и Чегета, слетала в Ханты-Мансийск, съездила в Крым на семинар по кундалини-йоге, пережила ремонт в квартире и аномальную жару лета-2010. Как раз в эту
Я очень рада, что почитала Мишеля Одена, что всю беременность занималась йогой под чутким наставничеством, что нашла хороший центр, что сейчас есть информация и места, где можно приблизить свои роды к естественным — то, чего были лишены наши родители. Я очень благодарна курсам за возможность узнать и послушать Яссу Кузьмину, Вадима Мурашова, Лену Левильен, Юлию Павлову, Ольгу Ивановну Ткач, Лилию Казакову. Это люди светлые, думающие, большие профессионалы с широкой душой и любовью к своему делу. Я ходила на курсы сразу в несколько групп — мне было интересно, как ведут одни и те же занятия разные люди. Рожать я решила с Хадижат — мечтой всех рожениц, царицей всех акушерок, принявшей, как писали на сайте, более 10 000 родов. По программе "естественные роды" предполагалось выбрать ещё и врача из роддома. Мне больше всего понравился 16 роддом — чистенький, с ремонтиком, с садиком. В посёлке художников. Ну а врач, соответсвенно — Колян Армен Карапетович, в народе дядя Коля.
Мне очень нравилось быть беременной, нравилось открывать новые миры — ароматерапия, пение мантр на йоге, нравилось есть полезную еду, нравился мой круглый красивый живот. То, что у меня будет мальчик, мне сказали ещё на восьмой неделе в районной поликлинике, я, причём, не спрашивала, врач сама начала: "Вот, у вас уже видны твёрдые структуры..."
Когда я пришла к Коляну на приём, он сразу сказал: "На июль у меня уже 20 родов, а ещё у меня юбилей, поэтому с
Мне нужно было родить до 1 августа, потому что Хадижат уходила в отпуск. И не рожать хотя бы с 24 по 26, потому что день рождение Коляна. И не рожать до 23, потому что я хотела Льва, а не Рака. И ещё в какой-то день было полнолуние, а мама сказала, что рожать в полнолуние плохо. И ещё моя самая близкая подруга уехала и должна была вернуться
В ПДР, 20 июля, я должна была поехать на приём к Коляну, а очень не хотелось. Я начиталась всяких историй в Интернете, как врачи стимулируют роды под удобное для них время, и очень этого боялась. Сидела в эту самую жарищу на даче и читала книжки. В этот день мне позвонили все мои друзья и даже знакомые, и те кто знал, что мне пора рожать, и те кто не знал, — звонили все. Я решила, что поеду завтра. Колян позвонил сам. Я стала что-то плести, он мне сразу: "Ну, что ты меня обманываешь, у меня записано, что ты придёшь сегодня". Мне стыдно.
На следующий день я в кресле.
— Я очень волнуюсь, что вы меня будете торопить.
— Если ты мне не доверяешь, зачем же ты пришла ко мне на контракт?
Мне стыдно.
— Ну, я не не доверяю, а тревожусь, я же делюсь с вами своими страхами.
— Ну, вы, беременные женщины, совсем двинутые все.
— Да уж, это точно.
Еду обратно, мучаюсь, что человека обидела. Он вообще святой, таким делом занимается, а я его заподозрила в непорядочности! Приезжаю на повторный осмотр через три дня. Как на эшафот залезаю на это кресло. И как же мне хочется доверять, не таить сомнений своих.
— Шейка мягкая, живот опустился. Ну, смотри завтра не зарожай, а то не попадёшь ко мне.
— Нет, ну что вы, я вас дождусь. Я прочитала, что как раз очень много родов приходится на полнолуние...
На следующий день я проснулась рано утром и почувствовала, что у меня тянет низ живота. Пошла в душ. Вернулась. Опять прихватывает. Это, наверное, тренировка. Как там на курсах говорили, схватки Брекстона-Хикса. Вот, опять. На всякий случай решила, как учили, записывать интервалы. Рядом спал муж. Это был его единственный выходной. Промежутки между схватками были короткие, но всё это было как-то нерегулярно, то так, то сяк. Я на всякий случай решила проверить пакеты, которые целый месяц заботливо собирала в роддом. Муж проснулся. Я говорю, у меня какие-то схватки, но я думаю, что они ложные. Муж вскочил. Потом мне почему-то сама (!) позвонила Хадижат — узнать, как дела. Я рассказала. Потом мы включили в Интернете программу-схваткосчиталку. Когда начиналась схватка я кричала на всю квартиру: "Моторрр"! Муж жал кнопку: "Ай, схватка". Когда попускало — стоп, кнопка "фуф, прошло". В какой-то момент программа выдала: "Возможно, вам уже пора собираться в роддом". Но это могут быть и ложные схватки... Хадижат позвонила ещё раз. Я всё ещё не верила, что рожаю. Она что-то мне сказала, что-то про то, чтобы я настроилась войти в роды вальяжно, спокойно, чтобы я приняла ванночку, и что она сейчас приедет. Муж: "Так ты рожаешь или не рожаешь, скажи уже наконец!" Я не знаю. Вообще-то стало больней. На схватке я прыгала на кровать в позу кошки и, выгнув спину, дышала паровозиком. Сделала попытку поставить себе клизму, но это надо было очень постараться: стоять на четвереньках в ванной, подняв одной рукой эту "кружку Эсмарха" высоко над собой. Настроение у меня было приподнято-невменяемое.
Хадижат прилетела через 15 минут после звонка, посмотрела раскрытие
— А ничего, если я прямо так поеду?
— Отлично!
Мы едем организованной колонной — Хадижат сзади, мы впереди с аварийкой и работающим навигатором. Задние сиденья... Какие же они скользкие, и как же трясёт эту машину, и какой же противный голос, который сообщает, что через сто метров поворот направо. Я мычу мантры, в перерывах пытаюсь контролировать дорогу и ору: "Выруби этот навигатор!" "Следуйте прямо один километр".
В приёмном отделении меня положили на КТГ. Лежать надо было на спине, что на схватках очень неудобно и больно. Я продолжала гудеть, не обращая внимание на тётку, которая заполняла документы. После мучительных 15 минут зашёл муж в халатике и смешной одноразовой синей шапочке, и мы вместе с Хадижат прошмыгнули в родовое отделение. Палата была та, которая мне больше всего понравилась на фотографиях — оранжевая. Муж изначально не собирался со мной рожать, но я очень хотела, чтобы он остался, и не хотела просить и уговаривать. В общем-то, всё случилось, как я и думала — он остался на "первое время", а потом уходить как-то странно было — как из трипа выпрыгнуть. Должны быть, очень веские основания. Он прочёл на стене памятку сопровождающим в роды — "помогать, поддерживать, поясницу массировать, врачам не мешать". Всё, как в жизни — подготовка в ночь перед экзаменом, тащишь билет, который утром в метро успел прочитать.
Схватки стали совсем сильными и частыми. Я прыгала на кровать в "кошку" с призывом: "Котик!" Муж прыгал ко мне, массировал поясницу, схватка заканчивалась, я тут же слезала, ходила, мы ржали, всё было весело. Хадижат сказала: "Cейчас приедет Колян". Он приехал в 8 вечера, в субботу, трезвый в своё
— Вы что, рожаете, что ли?
— А вы что, нет?
— Не, я пописать пытаюсь, после родов больно просто.
— Ааа...
— Ну, счастливо вам, держитесь.
Я так и не увидела моего благопожелателя. Да и не покакала. Вернулись обратно. Хадижат предложила мне залезть в ванночку. Там меня накрыла очередная схватка, было очень некомфортно, пулей вылезла. Снова нужно было полежать на спине для КТГ. Муж дышал со мной вместе, очень помогало. Ещё в родах со мной всё время присутствовал образ и голос Светы — преподавателя по йоге. Доносились её напутствия: "В родах главное — расслабиться...", "Остаётся только это прожить...", "Садимся в простую позу, сат-нам..." Становилось тепло и спокойно — насколько это вообще возможно в родах. Потом пришёл Колян, велел постелить пелёнку. Я увидела у него в руке что-то тоненькое, металлическое, в виде спицы. Сразу поняла, к чему это всё, но вопросов задавать не стала. Он аккуратненько ввёл эту штуку, я почувствовала лёгкий "чпок" и тёплую мокрость. "Воды светлые", — сказал он Хадижат. Потом я, правда, переживала очень, возмущалась — вот, мол, сами за естественные роды, а пузыри прокалывают. Но, как выяснилось, даже сторонники невмешательств считают это возможным на полном раскрытии, когда пузырь своё отработал, чтобы ребёнок не рождался "в рубашке" — это вообще опасно. Ещё в начале мне в вену вставили катетр — на всякий случай. И вот этот всякий случай настал — Хадижат предложила мне на последних схватках ввести спазмолитик, чтобы матка, как она сказала, "не зажималась". Я, конечно, подзапарилась — вот опять что-то извне. Но подумала, что, наверное, она лучше знает, всё-таки хотелось доверять, тем более ей. Шприцом мне вкатили что-то. Потом она предложила мне пересесть на корточки прямо на кровати и обнять фитбол. Я одной рукой вцепилась в ручку кровати, навалилась на этот мячик, было удобно, и меня начало тужить.
Сильное такое чувство, сложно его контролировать. Хадижат очень чётко и спокойно говорила, что делать, как дышать, когда тужиться, когда нет. Вспомнила, что когда тужишься, надо крехтеть: "И-ии-ииии-иии". Содрала себе всё горло. Муж крехтел рядом, и все они хором: "Давай-давай-давай". Потом мы ржали, что было похоже, как будто я набухалась, и меня тошнит, но никак не получается. Дядя Коля сказал: "Маша, давай уже, отключай голову". Хадижат предложила потрогать головку ребёнка между ног. И тут я вспомнила, что вообще-то у меня там ребёночек, которому чем скорее родиться, тем лучше. Нащупала пушистенький затылочек, который тут же убежал из-под руки обратно. И снова: "Иии-ии-и-ииииииии"! Не помню обещанного огненного кольца, когда проходит головка. Распирало, конечно, сильно. Но не было такой жуткой боли, которую я так боялась не вынести. Вдруг ко мне подскочил Колян, приобнял меня сзади и надавил на живот. Очень мягко и сильно. Тогда я заверещала : "Ой, больно".
После этого ещё подтужилась, и в один момент ребёночек вылетел полностью, живот опал, и такое сильное чувство мгновенного облегчения. Я, всё ещё сидя на корточках, посмотрела между ног и увидела кверху ногами живое существо. Дальше я не помню последовательность действий. Главное — ребёночек оказался у меня на груди, и я вспомниала, как мне приснился этот момент, и что во сне я его приложила к правой груди. Я его перевернула, Хадижат помогла ему правильно захватить сосок, и вот этот момент — короткое замыкание, как во сне. И всё-таки у меня не было этого окситоцинового прихода, супер-эйфории, всё было немного приглушённым, как после взрыва. Через какое-то время Хадижат сказала, что пуповина отпульсировала, можно перерезать. Теперь нужно было родить плаценту. Это было несложно — я немножко потужилась, и она выползла как ещё одно живое существо, я не ожидала, что она такая большая. Мы заранее решили, что заберём её с собой и похороним. И на этом месте посадим дерево — будет место силы нашего сына. По гороскопу друидов его дерево — вяз. Плацента до сих пор лежит в морозилке, а вяз едет из Интернет-магазина.
По шкале Апгар мы получили 8/9. Хадижат позвала папу: "Идите сюда, будем пуповину отрезать". Вручила перчатки, ножницы, и он собственноручно отрезал её уже непосредственно у пупочка. Хадижат поцеловала меня в щёку, а Армен Карапетович пожал мне руку и поехал домой отмечать свой день рождения. Мы перешли в послеродовую палату, счастливый отец посидел с нами ещё немножко и весь обалдевший и измученный поехал домой. Выходной прошёл не зря.
С каким же наслаждением я выпила послеродовой коктейль — отвар из трав с мёдом и красным вином. Это единственный день, когда можно выпить — малышу достаётся молозиво, которое накопилось заранее, а молоко приходит только на третий день.
Кулечек плакал. Хорошо, до меня дошло, что ему просто жарко — его закутали в какие-то одеяльца в эту жуткую жару. Я его размотала. Какой же он крошечный. Он сразу затих. Немножко пососал и заснул. Я сделала ещё три больших глотка красного вина — прямо из бутылки. Но заснуть было трудно. В пять утра должны были прийти измерять температуру. Рядом соседка по палате сцеживалась молокоотсосом — было ощущение, что всю ночь доносился этот мерный электрический звук. Я всё боялась, что моего масика куда-нибудь унесут, что-нибудь ему сделают, докормят, вколят. Столько мыслей приносишь с собой, и, главное, они, к сожалению, небезосновательные. Помню, только вышла в душ помыться, возвращаюсь — его медсестра протирает чем-то.
— А что вы делаете?
— А я его спиртиком протру, а то жара такая...
Ещё там ночами ходила одна сестра и всё ворчала: "Мамочки не спим, а то детей своих передавите!" И выдёргивала из покоя и слияния с любимым существом. Как же это надо постараться или накосячить в жизни, чтобы раздавить своего малыша? В целом, мне роддом понравился: и люди там хорошие, и обстановка. Конечно, везде встречаются всякие — одна ко мне всё приставала: "Тебе надо вставать, расхаживаться". И утку унесла. Я просила: "Не уносите!" Нам как раз чётко и ясно говорили на курсах — первый день лежать, никого не слушать. Пришлось выгрызать себе своё право лежать. На третий день сделали УЗИ — повели на кресло. Так я познакомилась с ещё одинм замечательным доктором — Филипповой. Она, правда, была замучена жарой, смогом и безумными мамочками.
— Нет, надо отменять это совместное пребывание, невозможно никого дозваться! Одна кормит, другая моет, третья сюсюкается — не оторвать. А нам, врачам, что, под каждую подстраиваться?
В дверном проёме появился Колян — такой трогательный, опухший, с разглаженным личиком.
Осмотр на кресле после родов — это, конечно, отдельная песня. Вернее, не осмотр — это называется ручная чистка. Колян говорит:
— Ты прости уж нас, Маша, — и подставил мне свою волосатую руку, — держись, если тебе так легче будет.
Я благодарно вцепилась в его лапу. Но этого было мало. Кричать было неохота. Говорю им: "Ничего, если я мантры петь буду?" И не дожидаясь ответа как замычу. Ситуация сразу стала комичной, и мы все друг друга простили. Филиппова говорит, что надо окситоцин прокапать.
Я сразу:
— Нет!
Она:
— Это что у нас, опять этот центр? Как они меня достали уже все!
АК:
— Ну не упирайся, это надо сделать, одно дело в родах окситоцин ставят, а другое дело — после. А то привезут тебя к нам потом с температурой. Тебе оно надо?
Я, капая кровью, убежала к себе в палату. Звоню Хадижат, так и так. Говорит, пусть делают, ничего страшного. Думаю, ну конечно, никто плохого не желает, но роддом есть роддом. Ещё Хадижат мне сказала потом: "У тебя были очень красивые роды, жаль, что мы их не сняли, а том можно было бы сделать учебный фильм".
Через два дня нас выписали. И очутились мы в огнедышащей Москве. Внизу в приёмной нам встретился ещё один счастливый отец, ожидающий своих. Мы попросили его нас троих сфотографировать. Спрашиваю:
— А у вас кто?
— Мальчик.
— Как назвали?
— Максим.
Но про то, как мы называли нашего сына — это уже другая история.
