О трудностях с налаживанием привязанности у детей из детских домов в конференции "Усыновление" на 7е пишут многие родители. Теперь появилась и научная база, объясняющая такое поведение, — фонд "Обнаженные сердца" издал на русском языке книгу "Брошенные дети. Депривация, развитие мозга и борьба за восстановление". Это результаты 12-летнего исследования, которое проводилось в Румынии после падения социалистического режима и доказало: воспитание ребенка в закрытом учреждении негативно влияет на развитие мозга, способности строить отношения с другими людьми и даже генетику.
Наибольшие отклонения обнаруживаются у ранее детей из детских домов в социальном и эмоциональном поведении. Особенно ярко это проявляется в отношениях привязанности. Скорее всего, так происходит из-за практически полного отсутствия у детей, растущих в учреждениях, социально важного взаимодействия с другими людьми в ранние годы жизни. А ведь оно является абсолютной необходимостью для образования нужных связей в тех областях мозга, которые отвечают за типичное социальное поведение.
Человеческий детеныш рождается в мире, где окружение должно включать чуткую и отзывчивую заботу и наличие социальных взаимодействий между людьми. Поэтому учреждения представляют собой серьезную проблему с точки зрения возможностей приобретения опыта, необходимого для социальной адаптации.
В течение первого года жизни младенцы формируют отношения с рядом взрослых, которые заботятся о них и создают безопасную, любящую интерактивную среду. Отношения привязанности между маленьким ребенком и тем, кто о нем заботится, требуют достаточного и продолжительного взаимодействия между ними, чтобы ребенок научился искать утешения, поддержки и заботы именно у данного взрослого. Поскольку возможности для таких взаимодействий в учреждениях ограничены, приходится ожидать, что дети, выросшие в таких условиях, не смогут сформировать привязанности.
Почему привязанность к приемным родителям часто так и не возникает
Во многих исследованиях, посвященных детям, растущим в учреждениях, повторяется ряд тем, касающихся привязанности и социальных отношений. К ним относятся и неспособность детей к формированию глубоких и близких отношений со своими приемными родителями и неизбирательное поведение, демонстрируемое детьми по отношению к взрослым. Эти тенденции наблюдаются у детей и живущих в учреждениях, и после того, как они покидают их, иногда спустя много лет жизни с приемными родителями в стабильной семейной среде.
Первые исследователи детей, живущих в учреждениях, сообщали об особенностях социального поведения и разделяли их на 2 вида: экстернализация (например, неуместное обращение и взаимодействие со взрослыми) и интернализация поведения (например, отчуждение и тревожность). В некоторых работах отмечалось, что дети, испытавшие тяжелую депривацию, не могут формировать глубокие и интимные отношения даже после усыновления в теплую семейную среду.
Качество привязанности между воспитателем и младенцем измеряется тем, как ребенок реагирует на разлучение и воссоединение с воспитателем. Обычно в исследованиях используется процедура, которая называется "незнакомая ситуация". Она представляет собой серию расставаний и воссоединений младенца и воспитывающего его взрослого.
Дети по-разному реагируют на них в зависимости от опыта общения. При наличии организованной безопасной привязанности ребенок ищет близости с воспитателем при воссоединении и быстро успокаивается, когда тот его утешает.
Если привязанность организованная, но небезопасная, ребенок либо избегает воспитателя при воссоединении, либо проявляет безутешное горе или гнев, и его трудно успокоить.
Кроме того, младенцы могут показывать так называемую дезорганизованную реакцию на расставание и воссоединение. Это обычно выражается в нарушенных стратегиях привязанности (поиска близости) и беспорядочных или неверно направленных движениях, застывании или бесцельном блуждании.
Важно отметить, что обычно младенцы формируют либо организованную безопасную привязанность, либо организованную небезопасную привязанность. Дезорганизованная привязанность более вероятна у младенцев, подвергавшихся пренебрежению, включая крайнюю психосоциальную депривацию.
Исследования о привязанности детей из детских домов
В ранних исследованиях Гольдфарба, Прованс и Липтон (Goldfarb, Provence & Lipton) описывается модель поверхностных эмоциональных реакций детей в учреждениях по отношению к воспитателям: уход в себя, тревога и "чрезмерное дружелюбие". В исследованиях Тизард и Риз обнаружилось, что среди 26 постоянно живущих в учреждении детей у большинства наиболее серьезно нарушена привязанность. 10 из этих детей описаны как "чрезмерно дружелюбные", то есть они подходили к незнакомым взрослым так же часто, как и к знакомым.
Сдержанность по отношению к незнакомым взрослым у этих детей отсутствовала, иногда они даже выражали протест против расставания с незнакомцами. Они всячески искали внимания и были неразборчивы в поисках утешения. Привязанность детей к другим людям казалась поверхностной, так как для них все взрослые были как будто бы взаимозаменяемыми.
По выборке младенцев, воспитывающихся в греческом учреждении, Паньотта Ворриа (PanyiottaVorria) с коллегами сообщали, что большинство из них (65%) имели дезорганизованную привязанность к своим воспитателям.
Джаффер (Juffer) и коллеги использовали стандартизированную процедуру оценки привязанности у детей, усыновленных во младенчестве из других стран в Нидерланды. Большинство из них (74%) сформировали безопасную привязанность к 12 месяцам, в то время как 22% имели дезорганизованную привязанность. Эти рано усыновленные дети (средний возраст на момент прибытия составлял 11 недель) имели относительно благоприятное прошлое: дети Шри-Ланки были на попечении своих матерей вплоть до усыновления, а корейские и колумбийские дети жили в учреждениях, поддерживаемых западными организациями.
В 3 исследованиях изучались модели привязанности у детей дошкольного возраста, усыновленных из румынских учреждений. В них Шэрон Маркович (Sharon Marcovitch) с коллегами обнаружили безопасную привязанность лишь у 30% маленьких детей, усыновленных из Румынии (по сравнению с 42% детей контрольной группы, которые родились в Канаде и не имели опыта институциализации), и небезопасную у 42% (по сравнению с 10% в контрольной группе).
Ким Чизхолм (Kim Chisholm) сообщает, что у детей, усыновленных из Румынии, небезопасная привязанность наблюдается чаще (63%), чем у детей, родившихся в Канаде (42%). Кроме того, более 21% усыновленных из Румынии проявляют атипичные модели небезопасной привязанности в отличие от отсутствия таких у канадских детей.
Наконец, Томас О’Коннор (Thomas O’Connor) с коллегами обнаружил, что в возрасте 6 лет, после усыновления в Великобританию из румынских учреждений, 51% детей демонстрируют небезопасную привязанность иногда в сочетании с другими проявлениями по сравнению со всего 17% детей, усыновленных в Великобритании (и никогда не живших в учреждениях).
Кроме того, 36% детей, усыновленных из румынских учреждений, по сравнению с 13% усыновленными в Великобритании, демонстрировали ненормативное поведение при разлуке и воссоединении, вплоть до крайних форм эмоционального перевозбуждения, взволнованности, дурашливости, смущения и чрезмерной игривости, характерных для гораздо более раннего возраста.
Дефицит внимания и гиперактивность у детей из детских домов
Подобно исследованиям привязанности к воспитателям, наблюдения психопатологии у детей из детских домов, попавших в приемные семьи, выявляют аналогичные отклонения. Наиболее последовательные выводы касаются дефицита внимания/гиперактивности.
Уильям Гольдфарб первым предположил, что дети из детских домов, переведенные в приемную семью примерно в возрасте 36 месяцев, с большей вероятностью проявят экстернализованное поведение, такое как агрессивность, гиперактивность и деструктивность. Они также с большей вероятностью будут испытывать трудности с пониманием чувств и потребностей других людей и формированием привязанностей.
Дети, прожившие в учреждениях первые 3 года жизни, устойчиво демонстрируют более высокие уровни проблемного поведения — от трудностей с питанием и сном до агрессивного поведения, гиперактивности и выраженной чрезмерной зависимости от взрослых, проявляющейся в постоянном требовании внимания. Майкл Раттер и его исследовательская группа (англо-румынское исследование усыновленных детей — ERA) также выявили проблемы дефицита внимания и гиперактивности.
В частности, дети, усыновленные в Великобританию по достижении 6 месяцев, демонстрировали то, что Раттер назвал синдромом институциальной депривации, который включает невнимательность и гиперактивность, когнитивные нарушения, неизбирательное дружелюбие, низкий IQ и квазиаутичное поведение.
Раттер утверждает, что это сочетание особенностей поведения не наблюдается в других обстоятельствах и, по-видимому, является результатом ранней психосоциальной депривации. Например, он показал, что паттерны гиперактивности, а также трудности с вниманием среди ранее находившихся в учреждениях детей связаны с проблемами в установлении и поддержании избирательной привязанности.
Опять-таки этот институциальный синдром напоминает описание поведения, данное много лет назад Гольдфарбом. Он писал, что в возрасте 6 лет дети, проведшие в учреждениях первые 3 года жизни, проявляли большую гиперактивность, тревожность и трудности с вниманием, чем их сверстники, выросшие исключительно в приемных семьях (как следовало из отчетов социальных работников, знающих этих детей).
Аналогично, Лоури (Lowrey) отметил закономерность гиперактивности, в частности, при переводе детей из учреждений в приемные семьи. По сообщению Тизард и Риз, приемные дети менее отвлекаемы и беспокойны, чем дети, оставшиеся в учреждении или воссоединившиеся со своими семьями.
Аутичное поведение
Раттер также сообщает, что частью синдрома институциализации является квазиаутичное поведение. Он и его коллеги обнаружили, что 6% детей из выборки ERA соответствовали диагностическим критериям аутизма и еще 6% имели легкие, часто изолированные, признаки и расстройства.
Учитывая, что большинство детей были помещены в учреждения сразу или вскоре после рождения и их процент, кажется, что это не связано с ошибками выборки. Скорее опыт институциализации привел к фенотипу, похожему на аутизм.
Интересно, что ко времени повторного обследования в возрасте 6 лет большинство детей в этой выборке значительно прогрессировали и больше не соответствовали критериям аутизма, хотя некоторые продолжали демонстрировать нетипичное поведение. Поскольку дети так резко отреагировали на более благоприятную окружающую среду, Раттер и его коллеги описали синдром как "квазиаутичное поведение".
Из книги "Брошенные дети"
