Иногда велик соблазн сделать вид, что усыновленный ребенок ничем не отличается от кровного. Увы, это не так. У него за плечами всегда есть тяжелый рюкзачок личного жизненного опыта, нести который под силу не каждому взрослому.
Отделение, в котором я лежала с дочкой, когда решался вопрос о ее усыновлении, было детское, неврологическое. Там находились мамы со своими детьми. Кто-то проходил обследование, кто-то был на лечении. Во всех палатах текла обычная больничная жизнь – во всех, кроме одной.
Немногие знают об этом, но почти в каждой крупной детской больнице есть палата для детей-отказников. Отказные и изъятые из семей младенцы не сразу попадают в дом малютки – какое-то время ребенок проходит медицинское обследование. Дверь в такую палату почти всегда закрыта, но я в одну из прогулок по коридорам успела заглянуть внутрь.
В маленькой, почти всегда темной комнате с заклеенными бумагой окнами по стенам стояли восемь прозрачных кувезов с младенцами от нуля до трех месяцев. Медсестра заходила к ним раз в три часа покормить, раз в шесть – сменить подгузник. На руки детей старались не брать, бутылочки ставили в специальные держатели. В моей памяти навсегда останется разноголосый крик из этой палаты.
Я провела в той больнице одиннадцать дней, и каждую секунду слышала голос малышей, у которых нет мамы. Когда ложилась спать, шла с завтрака, читала Лине "Муху-цокотуху", прижимала дочку к сердцу... Мне казалось, стены больницы пропитаны скорбью насквозь.
Спустя два года мы с дочкой снова оказались в больнице: у нее проявилась сильная аллергия. Все в детском отделении лежали с мамами, а в соседней палате годовалая девочка оставалась совсем одна. Она была из детдома и уже не плакала. Привыкла...
Приемные дети: страх неудачи и чудеса стойкости
Природой так устроено, что младенец неспособен выжить один, без опекающего взрослого. И выжить действительно удается не всем... Часть малышей, брошенных матерями, не дотягивают и до полугода. Уход, лечение, кормление, смена подгузников тут совершенно ни при чем – их медленно убивает одиночество. Перед ними стоит очень простой, но от этого не менее страшный выбор: не можешь добиться внимания взрослого? Откажись от этой жизни. И многие отказываются.
Но не все. Так жить невозможно, но они пытаются. Конечно, это существование невероятно травмирует. Ведь именно в первые месяцы жизни ребенок учится влиять на мир вокруг. Обычный домашний младенец испытывает дискомфорт, плачет, и мама приходит и спасает его. Раз за разом, круг за кругом. Так появляется первое ощущение "я могу", "я влияю на этот мир".
И именно этой уверенности не хватает приемным детям в будущем: очень часто они пасуют перед малейшими трудностями. Многие приемные родители жалуются, что ребенок отказывается даже пробовать что-то новое. Но это не лень, а страх неудачи. Невыносимо страшно снова оказаться там, в прозрачном кувезе больничной палаты, где ты был одинок и так беспомощен.
Но есть и другая сторона медали. Если ребенок выбрал жизнь, то кроме очевидной травмы он обретает невероятную жизненную силу. И когда трудности на его пути выглядят как угроза жизни, он будет проявлять чудеса стойкости. Потому что тогда, в той полутемной комнате без материнского тепла, он смог выжить – вопреки всему. Там, где не каждый взрослый справился бы, он смог. Против правил, против инстинктов.
Я вижу эту силу в своих детях. Она восхищает меня и достойна уважения. Решаясь взять ребенка в семью, принимайте его целиком, вместе с прошлым, каким бы трудным это ни казалось.
Что "ломается" у ребенка из системы
Немногие знают, что при оставлении без попечения родителей ломается первым. На слуху такие слова, как "депривация", "нарушение привязанности", "отставание в развитии". Но прежде всего разрушается умение добиваться поставленной цели. Точнее, оно просто не формируется тогда, когда должно.
У домашнего малыша все происходит по сценарию: дискомфорт – крик – и вот уже вокруг суетится мама, которая пришла на помощь. Как правило, ей удается все наладить. По сути, это самое первое достижение цели: задача – решение – результат.
Что запоминает домашний ребенок? Он получает то, что хочет. Может получить и знает как. Это уже спустя время он будет учиться иным способам, кроме воплей и сучения ручками-ножками. Но решимости взять и попробовать у него хоть отбавляй.
А что происходит с младенцем в системе? Дискомфорт есть. Крик есть. А еда по расписанию. Снова дискомфорт. Снова вопль, уже потише. А подгузник поменяют только через три часа, даже если он нужен прямо сейчас.
И так круг да кругом, день за днем. Снова и снова малыш пытается достичь цели. Снова и снова терпит фиаско. Чему он научается? Только тому, что от него в этом мире ничего не зависит. Так зачем вообще пытаться? Это называется "выученная беспомощность".
Чем дольше ребенок пробыл в системе, тем труднее потом ему допустить саму идею о том, что он может ставить цель и добиваться ее. Это не просто трудно. Это очень больно – любая неудача погружает обратно в травму детства. Куда проще и понятнее опустить руки и подождать, пока все случится само, как раньше.
За это не нужно ругать, этим не нужно стыдить. С этим можно и непременно нужно работать.
Ты – лучше мечты
– Ничего не получится! – девочка сжала в кулачке податливый кусочек глины. – У меня никогда не получится. Никогда. Ни-че-го!
Слезы навернулись на ее глаза. Мама обняла дочку и предложила попробовать еще раз:
– Сразу ни у кого не получается, все учатся, и с каждым разом выходит немножечко лучше.
– А у меня только хуже и хуже! Я неумеха! Я плохая! – все сильнее заводилась дочка. – Я самая плохая в мире! – голос сорвался на крик. – Поэтому так случилось! Поэтому та, другая мама отказалась от меня! Я плохая, плохая! И никому не нужна!
Девочка вскочила и убежала к себе в комнату. Мама вошла через минуту и тихонько села рядом:
– Знаешь, когда ты еще не появилась в нашей жизни, я мечтала о тебе каждый день. Я ждала тебя. Придумывала, как тебя будут звать, какого цвета будут твои глаза и волосы, понравится ли тебе купаться в море, как мне, или кататься на лыжах, как папе. Я думала о том, как ты будешь выглядеть, какой у тебя будет голос и как ты будешь смеяться. И знаешь, как вышло? Настоящая ты оказалась даже лучше, чем все мои самые замечательные мечты!
– Лучше мечты? – удивилась дочка.
– Намного! А еще ты очень, просто невероятно сильная. Ты осталась одна и справилась, а многие не смогли бы. Даже я не смогла бы лучше! – в мамином голосе звучала настоящая гордость, и щеки дочки немного покраснели от удовольствия. – А еще, – продолжила мама – ты даже представить себе не можешь, как сильно ты мне нужна, моя хорошая. Когда тебя не существовало в моей жизни, она была пуста. А сейчас полна до самых краев, и счастье то и дело выплескивается наружу. Благодаря тебе.
Мама обняла дочку крепче и шепотом, как большой секрет, добавила на ушко:
– А еще я уверена, что никто так сильно не ждал и не искал своего малыша, как мы с папой – тебя.
Девчушка прижалась к маме, ее глаза блестели уже не от слез, а от восторга.
Еще бы, ведь это так здорово, когда о тебе мечтали, а ты оказался лучше. Когда тебя искали – и нашли. А ты, сильный и смелый, смог дождаться.
