Название "Журавлиная родина" возникло за добрых полвека до появления этого резервата. В середине
Окрестности Талдома не назовешь нетронутыми, наоборот, своей уникальностью они отчасти обязаны деятельности человека. Уходящий ледник оставил после себя во всех низменностях мелководные озера, быстро превратившиеся в торфяные болота. На более возвышенных и сухих участках поднялись леса: где пониже — березово-ольховое мелколесье, где повыше — сосновые, дубовые и вязовые гривы. Позднее часть незаболоченных земель люди расчистили для своих нужд, превратив их в поля и пастбища.
Вот это редкое сочетание природных и окультуренных ландшафтов, безлюдных болот с возделанными полями и оказалось чрезвычайно привлекательным для множества видов птиц. Во время сезонных перелетов поля предоставляли пернатым путешественникам гарантированное угощение (весной — всходы озимых, осенью — остатки урожая), а болота и озера — места для безопасных ночевок. Весной эти края буквально переполнены птицами: журавли, дикие гуси, утки, многочисленные кулики приземляются здесь, чтобы покормиться и отдохнуть. Некоторые остаются тут на постоянное жительство, большинство летит дальше, чтобы осенью снова устроить привал в бассейне Дубны. Особенно важна эта территория для журавлей, которым талдомские угодья доводятся не столько родиной, сколько местом общего сбора. Летом в здешних болотах живет около 20 пар журавлей, осенью же их здесь собирается до 1500 (а в 1987 году насчитали 3500). Именно здесь подросшие птенцы впервые узнают, что кроме их родителей и братьев-сестер на свете живет великий и могучий журавлиный народ, членами которого им отныне предстоит стать.
Значение Талдомского края для птиц возросло еще больше в ХХ веке, когда человек начал активное наступление на болота. Осушению и разработкам подверглись прежде всего торфяники, граничившие с освоенными землями, то есть самые ценные и удобные для птиц. В Талдомском и Сергиево-Посадском районах мелиорация и торфозаготовки тоже велись, но умеренно — до большей части болотных угодий у людей просто не дошли руки. В 1950—1960-е годы большинство торфоразработок было заброшено и, заполнившись водой, превратилось в живописные озера, быстро освоенные птицами. Но в
Сохранять такое богатство посреди многолюдного, экономически развитого региона непросто. Земли "Журавлиной родины" переплетены не только с сельскохозяйственными угодьями, но и с дачными поселками и охотхозяйствами. Во время весенних и осенних охот окрестные поля наводняют целые толпы стрелков, канонада начинается почти затемно, как только летящие птицы становятся видны на фоне рассветного неба. Для директора "Журавлиной родины" Ольги Гринченко, сотрудников резервата и их добровольных помощников (в основном студентов-дружинников) это самая настоящая страда: днем и ночью они патрулируют границы заказника, следя, чтобы какая-нибудь азартная компания не пересекла запретную черту. Некоторые формально ничего не нарушают, но пускаются на хитрости, например, посылают в заказник безоружного гонца, чтобы вспугнуть укрывшихся там птиц. Дело в том, что сообразительные гуси уже выучили — на эти земли человеку с ружьем ход закрыт, и садятся на отдых именно там. Косвенно это подтверждает высокую эффективность охраны "Журавлиной родины", ведь для того чтобы птицы заметили безопасность определенных участков, она должна быть близка к абсолютной.
Но там, куда весной не пустили охотников, летом появляются грибники и ягодники, которые по неведению беспокоят птиц, и те могут бросить гнездо. Правда, на болотах, где гнездятся журавли и ряд других ценных птиц, грибы не растут, а из ягод интерес представляет только клюква, созревающая уже осенью. В это время птицы уже не привязаны к гнезду, но у журавлей как раз идет большой осенний сбор, и появление на болоте собирателей ягод может привести к тому, что птицы откажутся от ночевки на нем. Поэтому в Талдомском районе сбор клюквы официально открывается только после отлета журавлей — в середине октября. Впрочем, главная беда "Журавлиной родины" — не охотники и грибники, а травяные пожары. Весной над подмосковными лугами и болотами, как и надо всей Россией, взвиваются тысячи дымов. Все они — дело рук человека. Огонь губит птичьи гнезда, уничтожает полезных насекомых, меняет состав растительности — выгоревшие места зарастают не луговыми травами, а бурьяном. Хуже всего, когда огонь доходит до осушенных участков торфяников — в торфяном пласте он может жить месяцы и годы, прорываясь на поверхность то тут, то там.
С людьми трудно, но без них, как выяснилось, тоже плохо. В
Но нет худа без добра, в результате "Журавлиная родина" превратилась в уникальный полигон, на котором вырабатывается и проходит обкатку система рационального природопользования. Ее опыт показывает: интересы людей — не только крестьян и фермеров, но и дачников, охотников, рыболовов — вовсе не обязательно противоречат требованиям охраны природы. Многолетняя просветительская деятельность приносит свои плоды: сегодня многие окрестные хозяйства засевают "журавлиную полоску" (клин ржи или другого злака, который оставляют неубранным специально для подкорма птиц). Часто это дело берут на себя школьники из окрестных деревень. Самым активным и заинтересованным достается награда — возможность поучаствовать в научной работе заказника: учете птиц, поиске мест гнездования редких видов и других плановых мероприятиях. Без понимания со стороны местных жителей деятельность "Журавлиной родины" оказалась бы невозможной.
Дело в том, что наряду с проработкой возможностей мирного соседства человека и природы резерват — помимо своей воли — стал объектом еще одного эксперимента: как долго государственное учреждение, выполняющее государственные задачи, может обходиться без помощи государства? После ликвидации в 2000 году федерального природоохранного ведомства — Госком экологии и ряда реорганизаций областных структур "Журавлиная родина" оказалась ничейной, не подчиненной никакому органу управления (хотя охранного статуса и связанных с этим задач с нее никто не снимал). Жить своим умом, не имея над собой никакого начальства, может быть, было бы даже приятно, если бы при этом резерват не лишился государственного финансирования. Между тем любая деятельность, как то: охрана территории, поддержание дорог и строений, научная и учебно-просветительская работа, — стоит денег. Кое-что, впрочем, удается сделать бескорыстным трудом сотрудников. Помогает Тадомский район, где "Журавлиной родиной" гордятся и к ее нуждам относятся серьезно. Исследования удается финансировать за счет грантов (в основном европейских) и частично из бюджета областной программы "Экология Подмосковья", включающей летние экологические лагеря для школьников и другую просветительскую деятельность. Но ни тот, ни другой источник просто не имеют права давать деньги на ведение хозяйственной деятельности — горючее, текущий ремонт, выплату налогов и страховок...
Сотрудники видят выход в преобразовании "Журавлиной родины" в национальный парк. Де-факто: по размеру, богатству природы, выполняемым задачам эта территория уже им является, но федеральный статус означает соответствующее финансирование, штат и полномочия. Проект парка "Журавлиная родина" давно готов, его создание значится в перспективных планах Министерства природных ресурсов, и пока никто не возражал против этой идеи, но когда она осуществится, неизвестно. А пока уникальный резерват пытается узаконить свое существование, образующие его болота, леса и поля живут собственной жизнью. Каждую весну и осень над ними несутся звучные крики, возвещающие о прибытии или отлете огромных и прекрасных птиц.
Статья предоставлена журналом "Вокруг Света"
