ПДР у меня была 1-2 февраля. Но гинеколог из женской консультации настояла, чтобы я легла в роддом уже 16 января, мотивируя это тем, что с плановым кесаревым сечением нужно лечь заранее, где-то на 38-й неделе. На предпоследнем визите в женскую консультацию она мне сказала: «Женщины обычно чувствуют, какого числа им рожать. Ты что чувствуешь?». Честно говоря, я первый раз в жизни такое слышала и была в недоумении. Я ничего не чувствовала и не предчувствовала.
В глубине души я не хотела, чтобы мой ребенок родился в феврале. Февраль как месяц мне почему-то не нравился. Может, это слово мне по звучанию не очень приятно, а может потому, что считаю его самым холодным месяцем в году, а я родилась и много времени прожила в теплом климате и плохо переношу холод.
Последние недели беременности протекали тяжело, меня мучили изжога и бессонница, я устала и от того, и от другого и хотела уже быстрее родить. Что ответить гинекологу? Ведь женщины обычно что-то чувствуют с её слов, а я — ничего. Быстро прокрутив все эти мысли в голове и судорожно пытаясь понять, что же всё-таки чувствую, я сказала: «Хочу родить 20 января». Почему 20-го, я и сама не знала, просто в этот день родился один мой старый добрый знакомый, и мне никакое январское число больше в голову не пришло.
Заручившись моим «предчувствием», гинеколог и отправила меня рожать 16 января. Придя домой, я ещё пыталась размышлять над словами гинеколога о том, что женщины обычно чувствуют, когда им рожать, и всё пыталась найти ответ в своих мыслях или намёки на хоть какое-то предчувствие, но так никаких четких ответов для себя и не нашла. Когда приехали с мужем в приёмное отделение роддома, принимающий меня врач очень удивилась, что меня так рано прислали рожать: они только на 40-й неделе делают плановое кесарево сечение. Однако она меня оформила и направила в отделение патологии.
Положили меня в палату, взяли анализы, стали делать каждый день непонятно зачем капельницы. Пролежала я там с четверга 16 января до понедельника 20 января и всё думала и мыслью себя тешила, что вот-вот меня прокесарят. А палатная врач в понедельник 20 января на обходе сказала, что они так рано не будут делать кесарево сечение, нужно ещё неделю подождать или хотя бы до пятницы.
Я совсем приуныла. Согласилась лежать до пятницы, как говорится, «скрепя сердце». Я не знала, что мне делать. Лежать в больнице дальше очень не хотелось. Я стала размышлять о том, как бы уйти домой и приехать рожать на скорой помощи, когда роды начнутся естественным путем, что в моём положении тоже было бы рискованно.
В отделении патологии в палате нас было 9 человек. Жара, духота, проветрить помещение большая проблема, потому что лежащие возле окон девочки мерзнут и боятся простыть. Гулять на улицу зимой не выпускают, с родными видеться нельзя, только передачки приносили. Туалет в коридоре — 2 кабинки на весь этаж, душ тоже. Раковины в палате нет.
Каждый день утром и вечером всем беременным делали кардиотокографию (КТГ). После разговора с врачом, расстроенная тем, что мне ещё неделю тут лежать, пошла и я делать КТГ. Результаты КТГ у меня всю беременность была отличные, и за 4 дня моего пребывания в отделении патологии тоже, а тут началось что-то странное: вся распечатка была в высоких зубцах, ребенок в животе сильно шевелился, проявлял непонятное беспокойство.
Отнесла я эти распечатки результата КТГ на пост медсестре. Вскоре приходит врач и говорит: «У вас КТГ плохое, в чём причина, непонятно, спускайтесь быстро вниз». Даже вещи не разрешили собрать — потом девочки в палате уже собрали мои сумки и передали в послеродовую палату, потому что в отделение патологии я больше не вернулась. Родила я своего сына 20 января в 19.37. Именно эту дату я назвала своему гинекологу. Оказывается, я и сама была одной из тех «женщин, которые обычно чувствуют, какого числа им рожать».
