У меня пропал огромный живот! Это хорошо! Весы снова меня радуют, а спать стало намного комфортней. Никто не дерётся внутри, но начали поднимать голову те, кто снаружи. Они подозрительно смотрят на того, кто выполз из меня, и фальшиво улыбаются, зная, что тот, кто теперь лежит рядом со мной, ещё ничего не видит и не слышит. Я делаю вид, что я счастливая дурочка, а на самом деле я счастливая, умная и коварная.
Мне приходится кормить его молоком из своей груди — это хорошо! Потому что нет для него сейчас ничего вкусней и полезней, чем то, что он выкачивает из меня литрами. С другой стороны, все «доброжелатели» вокруг стараются меня убедить, что кормление грудью — атавизм, и надо срочно переходить на искусственное питание. Это плохо! Если все так говорят в один голос — значит завидуют. А я не люблю, когда мне завидуют.
Я стараюсь не обращать на это внимания, но они не унимаются, потому что знают: нет ничего приятнее ощущений, которые испытывает мать при кормлении. И плевать, что нужно от многого отказываться и рисковать потерять упругость и соблазнительную форму груди. Главное не это. Главное, что он поел и сладко спит, остальное — не важно.
Никто и никогда меня не переубедит в том, что менять закаканные памперсы — дело очень неприятное. Один вид и запах перечёркивает всё удовольствие от кормления. Это плохо. Но, с другой стороны, представляя, как наши бабушки и мамы имели дело с пелёнками, которые приходилось стирать десятками, не останавливаясь, каждый день, а потом ещё сушить и гладить... Начинаешь приходить к выводу, что не так всё и плохо. Тем более, что через год этот кошмар закончится, должен закончиться, а пока... муж не успевает их завозить пачками, и выносить мешками на помойку. Это хорошо! Пусть хоть таким образом приобщается.
Проходят недели, мы растём и начинаем сидеть и ползать. Это хорошо. Но содержимое всех нижних шкафов и тумбочек нужно куда-то девать, потому что как не завязывай, не залепляй скотчем, всё равно он их как-то открывает. Поэтому начинаешь понимать, что нужно увеличивать жилплощадь. Муж говорит, что это плохо. Потому что того, что даёт государство, не хватит, а добавлять пока неоткуда. Все накопления и заначки ушли на всякие прибамбасы для ребёнка, а зарплата уходит на памперсы. И очень хорошо, что я кормлю грудью. Иначе питание и бутылочки со всякой всячиной пустили бы нас по миру.
Ребёнок начинает шуметь, кричать, петь и лепетать. Это хорошо! Потому что когда он резко замолкает — жди неприятностей. Или что-то открыл, или куда-то залез, или засунул себе в рот то, что где-то нашёл. Держать ухо востро — это первое и необходимое условие семейного спокойствия. Пусть лучше орёт и плачет, чем по-партизански молчит. В конце концов он скоро заговорит и всё расскажет. Наверное. Хотя не факт.
Он сделал первый шаг. Это хорошо. Но не всем. Муж хватается за голову, потому что нужно завязывать дверцы и второго яруса тумбочек и шкафов. А это плохо — как ему, так и мне. Когда содержимое нижних ярусов со шмотками переехало на верхние полки, у нас всё реже получается найти нужную вещь с первого или со второго раза. Нервы понемногу начинают сдавать — и тут, наконец, на горизонте появляются бабушки и дедушки.
Раньше было нельзя, а вернее, попросту неинтересно. Теперь можно и погулять, и поиграть. Но недолго. Час, максимум полтора. Потом они устают друг от друга и, сославшись на неотложные дела (на пенсии!), резко ретируются, категорически отказываясь присутствовать при замене памперсов.
Купание — это радость и счастье. Но не для всех. Отец ребёнка дал клятву всегда быть дома к девяти — и это его сильно напрягает. Но деваться некуда. На этой процедуре можно отдохнуть и немного расслабиться. «Достань ванночку, — командуешь ты, — налей тёплой воды. Не горячей и не прохладной. Возьми градусник. Проверь. (Локтем у него не получается). Кинь игрушки. Подготовь полотенце. Залей отвар в ванночку».
Когда он становится мокрым от пота и красным от злости, надо обязательно поинтересоваться: «Для тебя ведь тоже, милый, купание ребёнка самая большая радость?». Он кивает опять с фальшивой улыбкой. После купания, когда всё сольет, уберёт и подотрёт, он падает на диван в изнеможении и до сна уже не поднимается. Это хорошо. Пусть запомнит, что его обязанность — не только в том, чтобы поделиться хромосомами!
Заканчивается счастливое время кормления грудью, и только тогда ты понимаешь, как всё здорово придумала природа. В любое время достала — и через минуту ребёнок сыт. Не надо варить, охлаждать, подогревать, кипятить, покупать, читать и сомневаться. Всё готово и всё сбалансировано.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Начинается время тревог и волнений. Садик! Это как радость от освобождения, только наоборот. Он там, ты на работе, но мысли твои всё равно с ним. Как он? Хорошо ли поел? Как сходил в туалет? Как оделся на прогулку? Как разделся после прогулки? Всё это превращается в кошмар, но ничего сделать нельзя. И ты сидишь в отчаянье и думаешь о том, что работать, как раньше, у тебя не получится. И скорее всего тебя рано или поздно уволят. Хотя...
Тут тебе в голову приходит блестящая идея, от которой содрогнутся все! От начальника и сослуживцев до мужа и всех родственников. Недаром говорят, что всё гениальное просто. После ужина, проследив, чтобы он всё съел и запил, поудобнее уселся в кресло, ты сообщаешь, смахнув слёзы радости с глаз и обняв своего первенца: «Дорогой, у нас будет ещё один маленький ребёночек!».
