Путь в Ткварчели
Трасса была абсолютно пустой. Дорога тянулась по равнине, где-то вдалеке справа виднелись домики ближайшего посёлка, а впереди синели красивые горы с белыми шапками снега на пиках, прятавшихся в полоске тумана. Полуденное солнце пекло нещадно, всё время хотелось пить, ноги гудели и не слушались. Мы делали короткие остановки на пыльной обочине дороги, муж курил на корточках, глядя на меня сквозь тёмные очки-капли от солнца, я садилась на сумку и вздыхала, думая о том, что нам ещё предстоит. Мы уже потеряли надежду увидеть на трассе автомобиль, как вдруг облако пыли со стороны Очамчиры заставило нас пристально вглядеться в дорогу. Это было спасение! Бежевая "шестёрка", резко сбавив скорость, остановилась. "Только до конца посёлка, дальше мне направо", — сообщил озабоченно небритый абхазский житель, и мы буквально запрыгнули в его машину.
Солнце было ещё высоко, но день уже постепенно клонился к вечеру. Поля на равнине заканчивались, и впереди начинались заросли, переходящие в лес. Мы были уже ближе к горам, но всё ещё далеко от дома. По обе стороны дороги не было видно ни одного селения, ни одного домика, ни одной живой души. Слёзы подступали у меня к горлу. Муж шёл далеко впереди, как бы подгоняя меня своим быстрым шагом и воодушевляя боевым настроем. Я старалась не отставать, но силы меня покидали, ноги гудели. Меня пугала неизвестная обстановка впереди, ночёвка в горах, в лесу. И тогда я стала... молиться. Усердно, громко, поднимая глаза к небу. Я вспоминала молитвы, читала их вслух, осеняла себя крестным знамением, снова повторяла их и просила только об одном — о помощи, а она была в попутной машине.
Прошло несколько минут. Муж оглядывался на меня, улыбался и не сбавлял шаг. Каково же было наше удивление, когда впереди слева со стороны леса появилась... машина! Оставляя за собой шлейф пыли, она подъехала к трассе, повернула направо и двигалась нам навстречу медленно, как бы оценивая обстановку. Это была старая Audi вишнёво-красного цвета. Она подъехала к нам и остановилась. Окна были открыты, впереди сидели два человека — мужчины лет
Мы проехали с километр прямо и повернули налево на просёлочную дорогу, постепенно углубляясь в лес. Начинались горы. Ветер гулял по салону машины. Наши попутчики переговаривались между собой, но я ничего не понимала. Понятно было только одно — не домой нас везут. Поднятием бровей я пыталась спросить у мужа, куда эта дорога. Он пожал плечами. Приключениям, похоже, не суждено было сегодня закончиться.
Съехав с просёлочной дороги куда-то вниз, мы сбавили скорость и двигались уже между деревьев. Перед крутым спуском вниз машина остановилась, все вышли и направились вглубь леса. Неожиданно перед нами появился ещё один вооружённый кавказец. По-видимому, часовой. Наши попутчики кивнули ему и, наконец, подведя нас к деревянному столу с лавками по обе стороны и маскировочной сеткой сверху, оставили с водителем. Пассажир Audi и часовой скрылись в лесу. Мы присели на лавку и стали ждать. Время шло, водитель курил поодаль, за нами никто не приходил. Солнце двигалось к закату. Розово-желтые лучи пронизывали листву, ветерок пробегал волной по вершинам деревьев. На небе кое-где появились белые облака. Я облокотилась о стол, легла на руки и закрыла глаза. Прошло ещё некоторое время. Муж потрогал меня за локоть, и я подняла голову. К нам подходила группа мужчин во главе с молодым абхазом с повязкой на голове. Не теряя время, он приступил к допросу. Я молчала, на вопросы отвечал муж. Так продолжалось минут пятнадцать. Вопросы задавались на ломаном русском и касались конкретно расположения постов на дороге, количества военных и машин, танков в военной части, движения техники по трассе. Муж очень скрупулезно всё описывал, хотя я уже начинала сомневаться, помнит ли он это в таких подробностях. Все эти люди втягивали нас в какую-то ненужную игру и задерживали, преследуя свои интересы.
Мне было всё равно, абхазы это или грузины, зачем они здесь, и что они с нами сделают. У меня уже ни на что не было сил. Я понимала только одно — эта тупая, бессмысленная война лишила меня отпуска, возможности отдохнуть с любимым человеком и насладиться свадебным путешествием. Я понимала, что нас взяли в плен, что нам придётся находиться здесь какое-то время. Но меня это не столько пугало, сколько злило. Я — гражданка России, я должна сидеть здесь в лесу, давая показания каким-то боевикам!? Поглядывая на мужа, я уже начинала подумывать, что он втянулся в эту игру больших мальчиков, но он был хитрее меня, и это нас спасло.
Тем временем допрос закончился. Их командир отдал какое-то распоряжение, и нам принесли большой лист бумаги и карандаш. "Нарисуй всё, что помнишь",- скомандовал он мужу и удалился. Мы склонились над столом, и муж стал рисовать. Честно говоря, я не вникала в рисунок, мне было параллельно — пусть рисует хоть "Катюши" с самолётами, лишь бы нас отпустили. Через полчаса за нами пришли. Командир внимательно осмотрел нарисованную мужем карту, задал несколько вопросов и, видимо, остался доволен. Он смягчился. Нам принесли металлические кружки, налили молока, положили на стол кусок лаваша. Мы перекусили, муж продолжал отвечать на вопросы. И вдруг мне пришла в голову мысль, и я стала просить: "Пожалуйста, отвезите нас домой! Теперь у вас есть карта, а мы очень устали, нас очень ждут, мы не в состоянии больше идти. Пожалуйста!" Все замолчали и в недоумении уставились на меня. Наверное, я выглядела очень несчастной, потому что командир задумался, слушая моё нытьё. Потом медленно оглянулся, задумался и позвал водителя. Ему было приказано доставить нас... в Ткварчели. Боже, моей радости не было предела! Я была готова расцеловать командира, его помощника, водителя, мужа, часового — всех грузин и абхазов! Мы спасены! Да, да! Я не верила своим ушам.
Мы поднялись из-за стола, попрощались и не спеша пошли с водителем и его попутчиком назад по направлению к машине... Автомобиль мчался по горной дороге, не тормозя на серпантине. Нас кидало из стороны в сторону, но мы ехали, это было сейчас самое важное. "На въезде в Ткварчели тормозни, а там мы сами", — сказал муж, разговаривая с водителем и облокотившись на спинки передних кресел. Последняя фраза вывела меня из эйфории. Я знала, что нам нужно в Акармару, как далеко от Ткварчели находился этот посёлок, я понятия не имела, но фраза "мы сами" резанула мне слух. "Нет, нет, пожалуйста, довезите нас до Акармары, пожалуйста, я не могу дальше идти!" Все мужчины замолчали и разом обернулись. Глаза моего мужа округлились, пассажир на переднем кресле тоже с недоумением смотрел мне прямо в глаза. Я поняла, что подобная наглость кавказской жене непозволительна, здесь всё решают мужчины, но мне было уже всё равно, я хотела домой. Воспользовавшись паузой в разговоре, я продолжила канючить. Водитель заулыбался и неожиданно кивнул мне в зеркало заднего вида. Я захлопала в ладоши. Господи, ты есть на свете! Муж поднял брови и покачал головой, улыбнувшись только глазами...
У въезда в город нас остановил пост. Водитель вышел из машины, подошёл к людям на посту, обнял одного из охраняющих въезд, перебросился с остальными несколькими фразами и вернулся. Мы беспрепятственно въехали в город. Людей было мало, но жизнь здесь уже была. Главное, что близился финал нашего долгого пути. Дорога резко пошла вниз, сверху весь город был как на ладони.
Уже смеркалось, когда мы подъехали к дому, за нами бежали мальчишки и что-то кричали. Машина остановилась между двумя пятиэтажками, посигналив перебегавшей улицу собаке. Оба здания стояли друг напротив друг друга так близко, что из окон одного люди кричали знакомым, а ответ доносился из другого. Весть о том, что мы приехали, мгновенно облетела оба дома и весь посёлок, и нам навстречу уже поворачивались знакомые мужа, а кто-то даже кричал его имя из окна. Мы остановились около подъезда. К нам подходили соседи, обнимали. Наше прибытие приравнивалось к какому-то чуду. Наша машина была единственной, приехавшей в этот город за весь день. По лестнице подъезда вниз уже бежала сестра мужа, а за ней мама... Мы обнялись, и слёзы радости покатились у меня из глаз...
