Несколько лет назад Мария Метлицкая, автор всенародно любимых книг, переехала в Израиль, где все другое: климат, язык, традиции, люди. Почему она решилась на эмиграцию? И каково это — так радикально изменить жизнь?
Фуникулер в Хайфе, где теперь живет Мария Метлицкая
Хочу быть нормальной бабушкой
Почти пять лет мы с детьми жили в разных странах, встречались раз в полгода, и это меня не устраивало. Категорически. Дело в том, что мы с сыном очень близки, так было всегда. Он мне друг, поддержка, опора и смысл жизни.
А еще было очень тяжело сознавать, что мой собственный внук со мной очень мало знаком. Конечно, когда он с родителями приезжал в Москву или мы бывали в Израиле, я водила его в театр и зоопарк, засыпала подарками. Но это был какой-то суррогат. Знаете, как воскресный папа, родитель-праздник: в воспитании он участия не принимает, как растет ребенок, не знает, и все это компенсирует дорогими вещами и игрушками.
А мне очень хотелось стать настоящей бабушкой, теплой и уютной, родной и близкой, чтобы внук по мне скучал. Хотела рассказывать ему сказки и семейные истории. Хотела ежедневно наблюдать, как он растет, ходить с ним гулять, учить его читать и писать. Словом, быть всегда рядом.
Я знаю, о чем говорю. У меня самой была именно такая бабушка — она меня растила и воспитывала, дала мне столько, что оценить невозможно. Я делилась с ней бедами и радостями. Бабушка держала прохладную руку на моем горячем лбу, когда я болела.
Сейчас у меня появилась возможность быть такой бабушкой для своего внука. И я очень стараюсь! Надеюсь, у меня получается.
Мария Метлицкая с внуком и невесткой
Отличие туризма от эмиграции
Конечно, мы не раз бывали в Израиле. Но одно дело приехать на время, в отпуск. И совсем другое — на всю жизнь. Не представляю, что чувствовали советские репатрианты, которые понимали, что вернуться домой не смогут никогда, что никогда не увидят родные места и навсегда оставили друзей, близких и родственников.
Уезжали мы из Москвы в ноябре. Уже лежал первый снежок, и было довольно холодно. А здесь — двадцать три градуса. И запахи! Пахло цветами, горячим асфальтом, хорошим кофе, пряностями.
Будь я туристкой, с радостью и беззаботно погрузилась бы в эту праздничную атмосферу. Но нам предстояло начинать новую жизнь. А для женщины в любом новом месте что главное? Свить гнездо. Я очень люблю обустраивать жилье. Мне важно, чтобы дома было красиво, уютно, чтобы было как дома.
И это первое и, наверное, самое трудное испытание. Нам предстояло довольно долго прожить в съемной квартире. С одной стороны, знаешь, что это твой дом на многие месяцы. Но в то же время осознаешь, что это не твое, чужое, к тому же рано или поздно отсюда придется съехать. Это ощущение временности, отсутствия стабильности мне очень мешало, даже, можно сказать, выводило из равновесия.
Но я заставила себя принять ситуацию и постаралась относиться к этому жилью как к собственному: навела уют, расставила мебель и вещи так, чтобы было тепло и привычно.
Что помогло справиться с тревогой
Тяжело ли было? Еще бы. Перемены всегда даются непросто, а уж если тебе за… Но меня спас характер: я стараюсь никогда не жалеть о принятых решениях. И в минуты сомнений — а они были, куда же без этого — убеждать себя и окружающих, что поступила так, как надо, по-другому было нельзя.
Я пыталась во всем находить положительные моменты. Дети рядом, вся семья в сборе. Тепло, солнечно. Квартирка так себе, зато с садом.
В этом саду на следующий день мы и отметили переезд. Устроили настоящий праздник. А уже назавтра у нас началась будничная жизнь: документы, медстраховки, счет в банке. Да мало ли бюрократических забот.
А тревога не отступала. Ничего-ничего, решила я. Ничто так не успокаивает и не приводит в чувство, как вкусная еда и лучше — привычная, которую все в семье любят.
Что готовят почти во всех российских домах? Конечно, борщ! Ароматный, красивого цвета, сваренный по всем правилам, с островком сметаны посередине тарелки. Вот сейчас пишу и прямо чувствую этот волшебный вкус: в меру соленый, в меру сладковатый, с кислинкой от помидоров и лимонного сока, с аппетитным кусочком мяса.
Ну что вам сказать? Никогда в жизни я не готовила борщ четыре часа. Все валилось из рук. Борщ не помог.
Но было и еще одно средство утешиться, убедиться в правильности выбранного решения: море. Я обожаю его шум, запах, волны. Могу смотреть на него до бесконечности. Мы гуляли по набережной и дышали, дышали… А вокруг шелестели пальмы и цвели разноцветом пышные бугенвиллии.
Мария Метлицкая
Есть ли языковой барьер в Израиле
Выучить иврит мне оказалось сложно. Но в Израиле очень многие говорят по-русски. И, конечно, есть русские магазины, где радуют глаз знакомые упаковки: докторская колбаса, зефир в шоколаде, мороженое российских брендов, сушки с маком, вяленая тарань.
И все-таки, хотя здесь, как пел еще Владимир Высоцкий, "на четверть бывший наш народ", израильтяне совсем другие — и по менталитету, и по темпераменту.
Главное — народ здесь дружелюбный, в любой ситуации готовы прийти на помощь: подсказать, проводить, объяснить.
Если, к примеру, случайно споткнешься, вся улица, молодые и не очень, тут же бросятся тебе на помощь. Поднимут, отряхнут, предложат проводить и посочувствуют.
Здесь можно, скажем, забыть в магазине кошелек и не беспокоиться — назавтра его точно вернут.
Совершенно нет агрессии. Подрежут на дороге и в качестве извинения разведут руками и улыбнутся: дескать, прости!
При этом люди экспансивные, южные, орут будь здоров. Поначалу я пугалась: сейчас будет драка? Надо мной смеялись: "Что ты! Они разговаривают!"
Страна-пионерлагерь
Израиль немного смешной, наивный, но с бо-ольшой хитрецой! Как сказал наш друг, пионерлагерь. И вправду, похоже.
Да, здесь многое делается кое-как, небрежно. Но к действительно важным проблемам относятся очень серьезно. И если приходит беда, все встают плотной стеной и забывают о склоках и спорах. Этим страна меня покорила. Один за всех, все за одного — здесь не просто слова. В беде здесь точно не бросят.
Однажды ехали в рейсовом автобусе, и одному из пассажиров стало плохо. Что вы думаете? Автобус резко развернулся, водитель ушел с маршрута и помчался в сторону госпиталя. Никто не возмущался, что вы! А ведь наверняка кто-то опаздывал на работу, кто-то ехал к врачу или торопился по другим делам.
Человеческая жизнь — это главное, она здесь ценнее всего. Дает о себе знать горький исторический опыт.
Отношение к детям и старикам потрясающее. Каждому ребенку улыбнутся, погладят по голове и обязательно похвалят: "Какой ты красивый! Какая у тебя кофточка! Какие у тебя чудесные брючки! Ты ходишь в школу? А в садик? А как зовут твою маму?"
У каждого пожилого человека есть помощница. Оплачивает ее государство. На улицах и магазинах то и дело видишь, как в креслах едут старички, которых везут эти самые помощницы.
Старушки, накрашенные и приодетые, с обязательным маникюром и педикюром, увешанные браслетами и цепочками, собираются стайками и пьют кофе. Общаются. Пожилые мужчины пьют кофе, играют в карты и спорят о политике.
Конечно, Израиль провинциален. И к этому тоже непросто привыкнуть. Это не снобство, нет. Просто у нас, москвичей, были другие возможности: музеи, театры, концертные залы. Но с возрастом, знаете ли, провинция обретает симпатичные и милые черты — здесь точно спокойнее.
Мария Метлицкая с мужем
Иерусалим молится, Тель-Авив отдыхает, а Хайфа работает
Постепенно мы узнавали страну, открывали ее для себя, как книгу: страницу за страницей, главу за главой.
Израиль маленький, но сколько в нем разного! Прежде всего немыслимая концентрация древностей, развалин, памятников старины, остатков прежних завоеваний, следов различных культур. А сколько национальностей, вкусов, традиций и обычаев! Такого, уверена, нет больше нигде.
Сразу три моря: Мертвое, Средиземное, Красное. Множество религий: арабы-христиане, арабы-мусульмане, бахаисты, иудеи и просто сочувствующие. И несочувствующие.
Помните "Бриллиантовую руку": "Стамбул — город контрастов". Так вот, таких контрастов, как в Израиле, нет нигде. Высотный, сверкающий, не уступающий лучшим городам Европы, неумолкающий, гудящий и громкий Тель-Авив, с его музеями, театрами, барами, ресторанами и ночными клубами.
Застывший во времени золотистый Иерусалим с его священными историческими местами.
И деловитая Хайфа, собравшая офисы всех мировых компаний.
Прекрасные больницы - чистейшее белье, новейшее медоборудование, почти ресторанная еда. А очереди к специалисту можно ждать по полгода.
Море цветов, под каждым кустиком – капельное орошение, страна цветет круглый год, ухоженные парки. И это в бывшей пустыне — стране еще нет и века. Роскошные детские площадки, безопасные, пестрые и… грязь, грязь, грязь. Бумажки и окурки, пакетики от чипсов и обертки от мороженого то и дело кидают мимо урны.
Патриотизм — настоящий, без ложного пафоса. Национальные флаги на балконах и на машинах. И — склоки по любому поводу. Скандалы в правительстве: евреи шумный народ. И каждый считает себя самым умным.
Улыбки, отсутствие хамства, желание помочь и — отвратительный сервис! Никто не торопится. Вообще никто! Нам, избалованным москвичам, это в диковину. Со временем поняли: просто жарко. Жарко и неохота.
Но даже в отсутствие сервиса - бесконечная доброжелательность.
Ну, вот пример. Муж приехал в гараж немного раньше времени. У автомеханика перерыв на обед. Улыбка: пять минут, извини! И тут же протягивает кофе и бутерброд — угощайся!
Семья сына Марии Метлицкой
Сердце пополам
Уже через год я поймала себя на ощущении, что я дома. Появилась своя продавщица в супермаркете, которая готова посоветовать, что купить. Своя аптекарша. Свои парикмахер и маникюрша. Есть мастер, который лечит мой ноутбук, и слесарь, который чинит мой кран. Завелись любимые магазины и кафе. Мы стали постепенно обрастать знакомствами.
Да, я скучаю, и в первую очередь по друзьям. А еще по городу, в котором родилась и который еще недавно нещадно ругала за пробки и суету.
Скучаю по густым лиственным лесам. По сирени и ландышам, которых тут нет. По пейзажам. Но уже привыкла и к новым: к горам, виднеющимся из окна. К тощим и невероятно нахальным кошкам, не торопящимся уступать дорогу автомобилям. К финикам, свисающим горстями. К апельсиновым и мандариновым садам. К банановым плантациям. Привыкла к религиозным иудеям в черных шляпах и с пейсами и к юношам и девушкам в военной форме с автоматами наперевес. К нагло орущим диким зеленым попугаям, прилетающим на наш балкон. К крикам, улыбкам, галдящему рынку, неторопливости.
В Израиле говорят не "эмиграция", а "репатриация", возвращение на родину. Родину твоих предков.
И в какой-то момент я осознала, что счастлива. Теперь у меня две родины. Одна та, где я родилась и выросла, где прошла вся моя жизнь, где я нашла любимое дело. Где родила своего сына, где родился мой внук. Родина, которую я бесконечно люблю, по которой скучаю, за которую очень переживаю.
И — новая родина. Да, родина, как ни крути. Та, что меня приняла и встретила с улыбкой. Дала бесплатную медицину, почти бесплатные лекарства, пенсию, льготы. Дала помощь, и ощутимую, моей старенькой маме.
Вот так и живу, сердце пополам. Думаю, это ощущение многим знакомо.
