Ничто на Земле не ускользало от всевидящего ока Создателя. Всех людей он считал своими детьми, учениками, у каждого из которых были свои уроки и расписание, свои способности, достижения и ошибки. За каждого болел душой: искренне радовался или горько плакал. Это зависело от человека, точнее — от его поступков.
Задачи, которые он ставил перед своими подопечными, были порой очень трудными и требовали огромной работы над собой. Но при этом ни одного из своих учеников Создатель никогда не бросал на произвол судьбы: незримо по-отечески опекал и поддерживал надёжной рукой, согревая своим любящим сердцем. Вот и сейчас, наблюдая за тем, как разворачивались события в семье Тихомировых, он ощущал сердечную боль и желание помочь...
Мать и дочь
Анна Петровна сама была светлым, добрым человеком и дочь воспитала так же. Свою Катюшку она очень любила. Растила её одна, поэтому приходилось нелегко: и работать нужно было много, чтобы девочку обеспечить всем необходимым, и воспитанием её заниматься, чтобы она человеком выросла. Тем не менее, у Анны Петровны всё получалось, словно кто-то невидимый ей помогал, вдыхая в неё новые силы и не давая отчаяться, когда наступали особенно трудные времена.
Катя выросла улыбчивой и доброй. Хорошо училась в школе. Любила животных. И в итоге стала ветеринаром. Много работала. Но, несмотря на это, успевала и книги читать, и в театре бывать, и с друзьями встречаться. Вот только к своим тридцати годам не получилось у неё встретить того единственного мужчину, с которым она могла бы создать семью и растить детей. А Катя мечтала об этом. И переживала в душе, что не складывается, но виду не подавала. Искренне радовалась, когда кто-то из подруг выходил замуж, — зависть была ей чужда.
Жили они с мамой в двухкомнатной квартире, дружно и спокойно. Анна Петровна вышла на пенсию, но иногда, по просьбам родителей, занималась с детишками у себя дома: она была замечательным логопедом. Её любовь к детям и высокий профессионализм творили настоящие чудеса: казалось бы, в безнадёжных случаях Анна Петровна мягко и ненавязчиво добивалась блестящих результатов. И сколько же счастья это дарило детям, родителям, ей самой!
Жизнь на пенсии вовсе не была для неё трагедией как для многих людей её возраста. Можно сказать, всё было хорошо, пока Анна Петровна не заболела. На здоровье она особенно не жаловалась, к врачам обращалась редко, только в крайних случаях. И вот — инсульт, «скорая», больница. Гарантий врачи не давали, просто делали что могли.
Катя всё свободное от работы время отдавала маме, оставляя только несколько часов на сон. Тяжелейшая неделя «на грани», а потом... кризис миновал. Выписка, возвращение домой, реабилитация. Казалось бы, если человеку, который чудом остался жив, стало лучше, и болезнь отступила, то дальше будет легче. Но на этапе восстановления Анны Петровны после инсульта и начались настоящие трудности в семье Тихомировых.
После инсульта
Поскольку левая рука и нога у Анны Петровны были парализованы, чувствовала она себя абсолютно беспомощной. Для неё, всегда активной и деятельной, это стало настоящей мукой. Никак не могла она принять своё состояние: плакала, сердилась, раздражалась и капризничала, обрушивая всё это на Катю, которая всячески старалась ей помочь.
Катя была терпеливой, маму любила всей душой, как могла успокаивала её, поддерживала, убеждала, что всё наладится. Пригласила массажистку и инструктора ЛФК. И сдвиги, несомненно, были, но... Анна Петровна всё равно расстраивалась: слишком уж медленно улучшалось состояние её здоровья. Она пока ещё многого не могла из своей прежней жизни, и мысль о том, что она обременяет Катю, сводила её с ума.
Из приветливой и общительной Анна Петровна превратилась в хмурую и немногословную женщину, почти всегда и всем недовольную. Катя терпела, конечно, но в душе поселилась боль и потихоньку прорастала обида. Отношения между матерью и дочерью, некогда такие теплые и гармоничные, день ото дня становились всё напряжённее, обещая в скором времени обернуться серьёзным конфликтом. Он разразился в солнечный майский день, который на самом деле был создан природой для радости, душевного тепла и счастья, но... В семье Тихомировых всё сложилось с точностью до наоборот.
Разговор с подругой
Было воскресенье. Анна Петровна отдыхала в своей комнате. Катя на кухне мыла посуду после обеда и мечтала хотя бы на часок прилечь вздремнуть: неделя выдалась трудной. Но тут на обеденном столе настойчиво завибрировал мобильный телефон. Катя вытерла руки и глянула на экран: звонила Ксюха, её близкая подруга-одноклассница.
— Привет, Ксюша! — стараясь говорить негромко, ответила на звонок Катя.
— Привет, Катюха! — радостно провозгласила трубка. — Сколько лет, сколько зим! Так рада тебя слышать! Вот мечтаю ещё и увидеть, — не сбавляя темпа, тараторила Ксюха.
— Я тоже рада тебя слышать и с удовольствием встретилась бы с тобой, но пока, к сожалению, не получится, — устало вздохнула Катя.
— Ну, что за пессимизм в голосе? Это в такую-то погоду?! Долой хандру! Мы тут встречу одноклассников решили организовать: внеплановую, в узком кругу. Хотим в следующие выходные на природу выбраться. Когда ещё получится потом собраться... Как мы без тебя-то?! — наступала Ксюха.
— Мне с мамой нужно быть, болеет она у меня, понимаешь? — тихо проговорила Катя.
— Подожди, но ведь Анне Петровне гораздо лучше уже, насколько я понимаю. Ты ведь сама мне об этом говорила в прошлый раз, когда мы созванивались. Неужели со здоровьем какие-то осложнения произошли?
— Да нет. Оно постепенно восстанавливается. Но до нормы ещё далеко.
— Кать, но ты же не на неделю уезжаешь, а всего-то на несколько часов! Ничего страшного не случится, Анна Петровна одна побудет, отдохнёт, поспит. А ты хоть немного развеешься. Воздухом чистым подышишь, красотой природы полюбуешься, с ребятами пообщаешься. И туда, и обратно на машине тебя доставим, так что никаких проблем с транспортом, — убеждала Ксюха.
— Спасибо, не могу. Не поймёт она этого, обидится. И так сложностей в общении достаточно, — грустно проговорила Катя.
— Но ты же не можешь вообще от своей жизни отказаться! Жизнь-то проходит, время летит, ни один день потом уже вернуть не сможешь! Поговори с ней, объясни. Уверена, Анна Петровна поймёт, — горячилась Ксюха.
— Она очень изменилась, Ксюша. Понимаешь, болезнь — тяжёлое испытание, это сказывается и на поведении, и на характере, и на нашем общении, — терпеливо объясняла Катя.
— Давай я с ней поговорю! Так ведь нельзя: во всём себе отказать, всем пожертвовать. Помогать надо — это не обсуждается, но идти — своей дорогой, понимаешь? — отстаивала свою точку зрения Ксюха.
— Такой период у меня сейчас в жизни, что поделаешь. Извини, пойду я, ладно? Не обижайся. Не смогу. Ребятам всем привет большой передавай. От души желаю вам тёплой встречи. Пока! — и не дожидаясь ответа, Катя нажала отбой.
Присела на табурет у кухонного стола, закрыла лицо руками и заплакала.
Сидя к двери спиной, Катя не увидела в дверном проёме Анну Петровну на инвалидном кресле...
Хочу в дом престарелых!
В выходные дни перед ужином, если погода позволяла, Катя всегда старалась устраивать маме прогулку в близлежащем парке. Вот и сегодня было так же. Катя вывезла коляску с сидящей в ней Анной Петровной на лестничную площадку, нажала кнопку вызова лифта, но никакой реакции не последовало. Увы, лифт в доме ломался довольно часто, и Катя даже не удивилась, просто именно сегодня это было как-то особенно обидно: в такой погожий день прогулка и ей, и маме пошла бы на пользу. Вздохнув, Катя посмотрела на Анну Петровну:
— Лифт снова сломался. Жаль, но ничего не поделаешь, нам придётся вернуться домой, мамочка. Это, конечно, не равноценная альтернатива, но я могу тебе почитать что-нибудь, если хочешь.
Анна Петровна привычно нахмурилась:
— Не хочу. Я вообще ничего не хочу. Хотя нет, одно желание у меня всё же есть. Единственное и последнее — переехать в дом престарелых. Чтобы никому не мешать жить.
Распахнутые от удивления глаза Кати наполнились слезами, губы задрожали:
— Что ты такое говоришь, мама... Зачем ты так? Я люблю тебя, и мне очень больно слышать от тебя такие слова. Ты никогда мне не мешала!
Анна Петровна тяжёлым взглядом смотрела на дочь и молчала. Её собственные страдания в ней не умещались, и она бессознательно перекладывала часть своей непосильной ноши на дочь...
Боль в сердце Создателя достигла предела: ещё чуть-чуть, и всё самое ценное между этими близкими людьми разрушится, а образовавшийся на его месте вакуум заполнят взаимная обида и отчуждение. Не слишком ли тяжёлое испытание он послал этим двум женщинам? Что сделано, то сделано, конечно, но... Ведь можно дать им ещё один шанс? Шанс сохранить и приумножить всё самое лучшее в жизни и в себе самих. И Создатель принял решение.
Спаситель
Из квартиры напротив вышел незнакомый высокий парень спортивного телосложения и, увидев на лестничной клетке двух женщин, обратился к обеим сразу:
— Здравствуйте! Меня зовут Артём. Я — ваш новый сосед. Может быть, я могу вам чем-то помочь?
Катя растерялась:
— А где же Куликовы?
— Они теперь живут в более просторной квартире. Тесновато им здесь было: семья-то большая. Переехали. А здесь буду жить я, — дружелюбно улыбнулся Артём. — Так вам помочь?
Участие Артёма казалось вполне искренним, поэтому Катя ответила:
— Собрались с мамой на прогулку, но придётся теперь от неё отказаться: лифт не работает.
— Зачем же отказываться? Погода прекрасная. Если вы не возражаете, я отнесу вас вниз на руках, а потом спущу коляску, — предложил он, обращаясь к Анне Петровне.
Катя всполошилась:
— Ой, что вы, неудобно! Всё-таки четвёртый этаж.
Анна Петровна смотрела на Артёма с интересом и даже, кажется, с симпатией. Судя по всему, такой мужской поступок ей пришёлся по душе.
— Не сомневайтесь, у нас всё обязательно получится! Простите, как к вам можно обратиться? — спросил он у Анны Петровны.
— Анна Петровна, — неожиданно улыбнулась пожилая дама. — Пожалуй, я доверюсь вам, молодой человек. В моём возрасте мне терять уже нечего.
Катя смотрела на маму во все глаза: как же давно она её такой не видела! Это была мама из той счастливой жизни — до инсульта.
Артём бережно взял Анну Петровну на руки и стал аккуратно спускаться по ступенькам вниз.
— Подождите меня здесь, я скоро вернусь за коляской, — обратился он к Кате.
И действительно, прошло совсем немного времени, и Катя снова увидела Артёма, поднимающегося по лестнице.
— Всё хорошо, не волнуйтесь. Анна Петровна на скамейке у подъезда беседует с соседкой, — улыбнулся Артём и взял у Кати сложенную коляску.
Внизу Анна Петровна оживлённо общалась с Клавдией Антоновной из седьмой квартиры. И снова Кате вспомнились былые времена: мама была сейчас такая родная, живая и настоящая, как прежде.
Артём помог Кате усадить Анну Петровну в коляску, заботливо накрыл ей ноги пледом.
— Желаю вам хорошей прогулки. Вы позвоните мне, когда вернётесь. Я спущусь и помогу вам подняться, — улыбнулся он и протянул Кате свою визитку, которую вытащил из нагрудного кармана ветровки. — Я схожу в магазин и потом буду дома.
— Спасибо большое! — в один голос ответили ему женщины, переглянулись и так же дружно засмеялись.
Как слезы растворяют обиды
С этого дня в общении Кати и мамы стало что-то неуловимо меняться — к лучшему. Артём часто им помогал то в одном, то в другом. Ненавязчиво, с искренней радостью. Однажды, когда они все вместе пили чай, он рассказал, что полтора года назад похоронил маму, которая продолжительно и тяжело болела. И Кате стало понятно, откуда это тепло и его желание помочь Анне Петровне. Она перестала смущаться и отказываться всякий раз, когда он предлагал свою помощь. Просто принимала её с благодарностью. Эта помощь была важна и необходима не только им, но и самому Артёму.
Анна Петровна относилась к нему, можно сказать, по-матерински ласково, называла Тёмой и всегда очень радовалась, когда он приходил. Радовалась и Катя, глядя на то, как мама всё больше оживает. А как-то раз за обедом мама её по-настоящему удивила.
— Ты знаешь, я сейчас, наверное, выдам тебе страшную тайну, — улыбнулась Анна Петровна. — Тёма хочет пригласить тебя в кино завтра вечером. Он спрашивал меня, не буду ли я возражать. А по какому праву я могу возражать? Ты же у меня взрослая. Поэтому, Катюша, если тебе нравится общаться с Артёмом, конечно, сходи! А за меня не переживай, я справлюсь. Знаешь, мне кажется, он хороший парень... Из тех, кто носит женщину на руках.
Катя смотрела на маму удивлённо и радостно. Душа тихонько запела. Потому что мама любила её, потому что она действительно выздоравливала. И ещё потому, что ей, Кате, с каждым днём всё больше нравился Артём.
— Спасибо, мамочка! Я тебя люблю. И... ни за что не выдам! — тепло улыбнулась Катя и нежно обняла маму.
— Ты прости меня, родная моя! Я заставила тебя много страдать в последнее время. Моя болезнь стала для тебя таким тяжёлым испытанием! Я очень благодарна тебе за всё. Если бы не ты, не была бы я сейчас такой, какая есть: ты помогла мне вернуться к жизни. Я очень люблю тебя! И хочу, чтобы ты была счастлива, — взволнованно сказала Анна Петровна, смахивая с глаз слезинки, и обняла Катю в ответ.
Так и сидели они, обнявшись, на кухне, молчали и плакали. Эта минута их взаимной близости и слёзы в тишине перечеркнули боль и обиды, растворили в прошлом все их недавние трудности... Они теперь точно знали, что всё можно пережить, когда сердце наполнено Любовью.
Создатель, глядя на них, тоже плакал: это были светлые слёзы радости. Нет большей награды, чем достижения твоих учеников.
