О счастье материнства щебечут все мамочки на свете. Или почти все. Я всегда была равнодушна к детям, они мне были в принципе неинтересны. А полные щенячьей радости слащавые диалоги мамаш, типа: "Ой, а у нас зубик появился! Ой, а мы кашку попробовали!", наводили на меня и вовсе скуку смертную. Иногда мне было даже жаль, что я - женщина, ведь мужчину никогда не упрекнут в том, что он деградировал оттого, что у него родился ребенок.
На мой вопрос, в чем счастье материнства, бывалые мамы не могли ответить ничего вразумительного. Одни изрекали лишь прописные истины о продолжении рода, о радости заботы и о стакане воды в старости. Другие, загадочно улыбаясь, отвечали: "Родишь - поймешь!".
И вот я родила. Его принесли мне на второй день, и я с нетерпением ждала, что сейчас прикоснусь к этой тайне. В белых казенных простынях с серыми расплывшимися штампами сладко спал нежно-розовый ангелочек. Почему я думала, что все новорожденные красные, морщинистые и орущие? На пухлую щечку упала капля - мамина слеза внесла легкий переполох в безмятежное существование крохи. Он заерзал и приоткрыл глазки, показав мне серые, цвета мокрого асфальта, радужки. Его взгляд тыкался в пространство как слепой кутенок в мамино пузо. Меня переполнила нежность к этому хрупкому существу.
Увы, нам предстояла долгая разлука. Через час мою частичку увезли в огромный комбинат по спасению и выхаживанию - в детскую больницу.
Следующая наша встреча состоялась спустя неделю, когда меня выписали из роддома. Ковыляя на негнущихся конечностях по длинному больничному коридору (кесарево сечение дало осложнение на ноги), я вошла вслед за мужем в бокс, где в прозрачных кувезах лежали новорожденные крохи, которым не суждено было поправиться без помощи врачей. Муж подхватил сына на руки, привычным жестом прижал его к груди и лихо впихнул в кукольный ротик приготовленную медсестрой бутылочку со смесью. "На ее месте должна была быть я, вернее моя грудь", - с грустью подумала я, глядя на стеклянную кургузую бутылочку с белой жидкостью. Признаюсь, я испытала укол ревности - за неделю отца и сына связала тонкая, но ощутимая нить взаимопонимания. Еще более остро я почувствовала это, когда неумело и робко взяла в руки этот комочек, прижала его к себе, и - о, ужас! - он громко протестующее раскричался. Я растерялась, и заревела сама. Так мы и плакали, два самых близких человека, обретая через слезы любовь друг к другу. Это было начало пути.
Мой годовалый малыш лежит под капельницей. Ножки туго связаны простыней. Ручки запеленуты, чтобы не вырвал иглу. По красному от крика личику текут огромные слезы. В глазах отчаяние, обида и страх. Они умоляют, настаивают, кричат: "Мама, забери меня отсюда!!!". И так хочется подхватить его на руки, освободить от ненавистных трубок, прижать к груди и унести на край света, где нет людей в белых халатах, в белых палатах, в белых коридорах... Но капля за каплей маленькие обезвоженные венки наполняются спасительной жидкостью. Текут его слезы, текут мои слезы, течет лекарство по прозрачным трубкам. Текут минуты и часы. Сейчас мы одно целое, единый организм. Его боль сжимает мне сердце, гонит по жилам кровь, а по телу мурашки. Это - любовь через сострадание. Это - инстинкт материнства: защитить, спрятать от всех и выкормить.
Я думала, что в тот момент мне и открылась истина материнской любви, но все было еще впереди.
Моему сыну два года. Я уже не сырьевая база для него, и он уже не мой придаток. Мы две самостоятельные личности. Для нас наступила пора открытий. Он открывает мир, а я открываю забытый мир своего детства.
Он впервые пробует мороженое и щурится от удовольствия, и я начинаю чувствовать на губах тот самый вкус моего первого мороженого - незабываемый вкус детства. Незабываемое взрослое ощущение.
Он впервые садится на гладкого голубого коня с высоким железным седлом, и карусель медленно начинает свой ход. Мигают разноцветные лампочки, дети лопочут и смеются. Я вглядываюсь в растерянное личико сына. Сначала в его глазах полное замешательство, потом его сменяет любопытство, а после и вовсе восторг! Псевдоконь уносит моего кроху в волшебный мир детства, у меня голова идет кругом, и вдруг откуда-то из подсознания всплывает давно забытая картинка. Мы с папой на каруселях. Машинки, самолетики, лошади, верблюды - все сверкает, движется, мигает. Я еду на коне, держась за искусственный загривок. Мой мустанг подбрасывает меня на кочках, а затем опускает в ямки. Меня переполняют эмоции, я как натянутая струна, еще чуть-чуть и лопну от счастья. Я так люблю своего папу!
Я так люблю своего сына! Он спускается с лошадки. Я вижу - он горд, он обуздал коня. Он на вершине блаженства и в поисках новых свершений. Сейчас я посажу его на самолет. Да именно, на самолет, ведь тогда, в моем детстве до него не дошел ход. Какой-то мрачный тип вытащил у папы кошелек, и наш полет был прерван в самом зените счастья.
По вечерам сын долго сидит у окна и ждет, когда в потоке машин появится автобус. О, этот большой красавец с тетями и дядями у него в особом почете. Его четырехколесный фаворит носит имя "Абу". Иногда он прижимается носом к стеклу и шепчет: "Би-би, где Абу?" И меня захлестывает необъяснимое чувство счастья. Перед глазами тот же дождливый темный вечер, правда, еще ленинградский. По проспекту Мориса Тореза движутся "Жигули", "Москвичи" и "Волги". Мокрая дорога отражает свет фар и фонарей. Мне три года, я жду автобус, и шепчу проезжающим легковушкам свое заклинание: "Бибика-бибика, позови автобусик!"... Я подхожу к сынуле и целую его в макушку. Как сладко все-таки пахнут дети! Я порываюсь его обнять. "Уйди, ма-а-ма!" - ершится мой малыш и, не отрывая взгляда от окна, отводит мою руку. Я его понимаю, и тихонько удаляюсь, ведь он ждет автобуса...
Я наблюдаю за своим ребенком, и ловлю себя на том, что знаю это выражение глаз, этот тон, жест, эту улыбку: И знаю, что будет потом. Оказывается, я так много про него знаю, ведь он - это я.
Меня больше не мучает вопрос, что такое материнская любовь. Каждый ее ощущает по-своему. Когда я стала мамой, параллельно с основной моей жизнью, потекли еще две. Жизнь моего ребенка. И жизнь моего детства. Благодаря своему малышу, я переживаю забытые чувства и открываю свое детство заново, невольно вспоминая то, что несколько десятилетий пылилось на самых потайных полочках моей памяти.
Быть матерью - это подарок судьбы, это возможность прожить свою жизнь снова, с нуля, вместе с ребенком. А когда я стану бабушкой, я уверена, что стану еще счастливее, ведь в мою жизнь вольются еще две: жизнь внука и жизнь моей молодости.
Решение поделиться с 7ей своими переживаниями пришло спонтанно. В конференции "Семейные отношения" одна девушка поделилась своими опасениями, что, родив ребенка, не будет любить его, будет мучаться от его крика, испытывать брезгливость при виде грязного памперса, не сможет рано вставать и так далее. Было ясно, что ребенка ей хочется, но в то же время страшно себе представить, как это будет. Я прошла через те же чувства и надеюсь, что мой рассказ поможет кому-то развеять сомненья, а кому-то открыть для себя что-то новое, увидеть мой взгляд на счастье материнства. Спасибо!
