Продолжаем исследовать поведение родителей подростков — сокращенно РП. Возможно, кто-то из нас узнает себя в приведенных описаниях, и наконец сможет назвать словами чувства, которые испытывает в связи с «невозможным» поведением сына или дочери-подростка. А кому-то будет полезно узнать, какую роль теперь играет в жизни подростка его тренер или учитель.
Родители подростка: что чувствуют и как ведут себя
Многие родители с трудом узнают в четырнадцатилетней девице, дефилирующей через кухню на высоченных платформах, свою прелестную дочурку. Или в неряшливо одетом юнце — тихого мальчика, увлеченно играющего в конструктор, — разумеется, в будущем гениального инженера.
Это странное, неизвестно откуда взявшееся существо, кажется, упрямо стремится уничтожить самую память о ребенке, коим оно недавно было и к образу которого привыкли родители. Поэтому у многих РП возникает чувство, что их бросили собственные дети.
РП может решить, что не справился с поставленной перед ним задачей — то есть с воспитанием ребенка. Реальный подросток до того не похож на мечту, что вывод напрашивается сам собой: все пропало!
Осознание собственного фиаско приводит к утрате веры в себя, потере ориентиров и панике — особенно если речь идет о первом ребенке. РП склонен считать, что «стакан наполовину пуст», а не «наполовину полон», он культивирует в душе гнев и чувство вины: как, разве дерзость, пофигизм в учебе, наплевательство не говорят о том, что у подростка не сформированы базовые принципы — самостоятельность, ответственность, трудолюбие?
Подростки, не догадываясь, какие чувства одолевают их родителей, порой задаются вопросом: да что такое с ними творится?
Взрослые кажутся им пугающе странными. Еще недавно такие открытые, веселые, жизнерадостные, теперь они постоянно чем-то озабочены, угрюмы и мрачны, не терпят возражений и разговаривают сквозь зубы... Не понимая, с какой стороны к ним подступиться, подростки боятся лишний раз задать им вопрос и замыкаются в себе Самые робкие из них стараются свести общение с родителями к минимуму, чтобы их не злить.
Но совсем без родителей плохо, и подросток, часто сам того не замечая, принимается искать им «замену» в лице взрослого человека, с которым можно поддерживать достаточно близкие, но спокойные отношения. В роли такого «запасного родителя» способен выступить отец (или мать) лучшего друга, тренер спортивной секции, дальний родственник, врач или психотерапевт, к которому подросток мечтает направить своих переживающих кризис родителей.
«Запасной родитель» подростка
Взрослый мужчина или взрослая женщина, взявшие на себя функции РП (условимся называть их «запасными родителями»), своими собственными детьми — в том числе подростками — чаще всего воспринимаются как самые обыкновенные родители.
Особых достоинств у них нет, если не считать следующих свойств:
- не кривиться каждый раз, когда подросток открывает рот;
- с интересом слушать, о чем он (она) говорит;
- встречать откровенное вранье веселым смехом и не делать попыток во что бы то ни стало выведать правду;
- не перечислять то и дело многочисленные опасности, грозящие подростку, но как бы невзначай упомянуть о них, когда зайдет разговор;
- уметь в огромных количествах готовить спагетти и не жалеть тертого сыра;
- не подлизываться к подростку, но в случае необходимости вставать на его защиту;
- говорить, улыбаться, молчать, не нагонять тоску, не бить себя кулаком в грудь, уметь похвалить, быть справедливым, знать нужные адреса и телефоны, быть доступным, когда это необходимо, обладать хорошим вкусом, преуспевать во всем, радоваться жизни, но не терять бдительности, давать мудрые советы, но не лезть в душу, не падать в обморок от двойки в дневнике и не терять дар речи при виде очередной супермодной шмотки;
- иметь сына или дочь-подростка, не подозревающих, как им повезло.
Иначе говоря, «запасной родитель» похож на идеального РП или на просто родителя, у которого в семье растет другой подросток.
Подросток весь соткан из противоречий: он хочет, чтобы его понимали, и мечтает избавиться от опеки; нуждается в защите и стремится к независимости. Поэтому родители должны уметь проявлять определенную гибкость: направляя и поддерживая подростка, оставлять ему пространство для самостоятельного маневра и давать возможность самому открывать мир.
Отношения между настоящим и «запасным» родителем не всегда складываются легко. Первый смотрит на второго как на самозванца, который вмешивается в чужие дела, занимая выгодную позицию: это не ему приходится трястись за подростка и не спать ночами, терпеть грубости и мучиться сомнениями; не ему часами шпионить под дверью, прислушиваясь к звукам включенного компьютера...
Если в роли «запасного родителя» выступает психотерапевт, с которым у подростка складываются добрые отношения, то, случается, РП вообще снимает с себя всякую ответственность за собственного ребенка.
Строго говоря, РП — если он честен перед собой — должен признаться, что сильно не любит своего «заместителя», который крадет у него выросшее чадо. Но он ошибается.
У «запасного родителя», как правило, нет дурных намерений, зато есть огромное преимущество — ему удается легко найти с подростком общий язык.
Так, «запасному родителю» глубоко наплевать на то, что ваше чадо внешне напоминает дальнего родственника, тридцать лет назад умудрившегося перессорить всю семью: это не его история.
«Запасной родитель» не склонен портить себе кровь из-за того, что подросток не проявляет интереса к области знаний или профессии, о которой мечтают для него РП: он просто радуется, видя, как загораются глаза подростка, воодушевленного словом, идеей, проектом, желанием что-то сделать или поделиться недавним опытом.
Со временем ваше чадо отдалится от своего «запасного родителя» и скорее всего либо вовсе забудет о его существовании, либо будет изредка вспоминать о нем как о человеке, сыгравшем в его жизни определенную роль. РП будет испытывать к своему «заместителю» чувство признательности, но много позже, когда прозреет — благодаря своим новым очкам.
