"У нас экзамены", "Мы поступили в университет" — всегда найдутся родители подростков, который никак не могут отделить себя от своих выросших детей. Но оказывается, тотальное участие в жизни абитуриента — это еще цветочки: многие американские родители не дают детям самостоятельности даже по окончании военной академии! Джули Литкотт-Хеймс — декан первого курса Стэнфорда и мама двух подростков — приводит множество примеров "родителей-вертолетов", нависающих над детьми, и объясняет, как такое поведение вредит подросткам и молодым людям.
Видя перед собой конечную цель — сделать ребенка успешным в условиях растущей конкуренции, — мы заражаем детство настроем "никаких ошибок" и со своей стороны пытаемся как можно больше сопровождать ребенка и контролировать результат. Часто мы понимаем, что это его детство и его жизнь, но боимся, что без нашего участия добиться желаемого не получится.
Раньше родители утром говорили ребенку "до свидания" и доверяли взрослым, которые будут им заниматься: не сомневались, что учителя хорошо учат, директор эффективно руководит школой, спортивные судьи принимают правильные решения. Сегодня мы не слишком полагаемся на систему и авторитеты, управляющие детскими жизнями, поэтому назначаем самих себя чем-то вроде личного тренера и высококлассного рекламного агента — как у некоторых голливудских звезд.
Мы стараемся наблюдать, решать вопросы, очень часто — работать посредником. Мы всегда рядом, лично или по мобильному телефону. Мы готовы предвидеть проблемы, вмешиваемся, когда надо задать вопрос или ответить. Мы не доверяем ни системе, ни авторитетам — ни способности ребенка справиться с собственными проблемами.
Телефон в летнем лагере и родители в школе-интернате: зачем?
Многие из нас тепло вспоминают о летних лагерях. Отчасти дело было в том, что мы были предоставлены сами себе — под более или менее внимательным присмотром вожатых. Мне стало интересно, повлияла ли чрезмерная родительская опека на такие лагеря, и я решила это проверить.
Миссионерские лагеря Young Life, организации протестантов-евангелистов, каждое лето собирают десятки тысяч американских подростков, 85 процентов из которых не христиане. Естественно, полностью погрузиться в процесс сложно, если ты привязан к дому мобильным телефоном, поэтому участникам прямо запрещено пользоваться такими устройствами во время недельного пребывания в лагере. Когда автобусы с детьми приезжают на место, куратор объявляет, что телефоны нужно сдать. Их возвращают по дороге домой.
"Несмотря на то, что мы четко и заранее оговариваем этот вопрос, — говорит вице-президент Young Life по вопросам лагерей Стив Томпсон, — некоторые родители дают ребенку с собой два телефона, чтобы один он сдал, а второй припрятал и мог выскользнуть и поговорить с мамой или папой". Видимо, даже когда родители отправляют детей в лагерь учиться религиозной этике и ценностям, они считают ложь приемлемой и предпочитают нарушать правила во имя более важной цели — непрерывного контакта.
Казалось бы, в школе-интернате родителей быть не может, но и там ситуация похожая. Родители звонят сотрудникам с просьбой приготовить суп для больного ребенка или заказать пиццу во время экзаменационной недели, чтобы ребенок не проголодался, и прилетают в школу, чтобы упаковать вещи перед летними каникулами. Родители, которые могут себе это позволить, теперь иногда покупают или снимают жилье неподалеку от школы просто потому, что никогда не знаешь, что ребенку понадобится.
Тай Тингли, бывший директор школы Phillips Exeter в Массачусетсе, сказал мне: "В Exeter родители часто записывают детей в интернат, а через шесть месяцев мы обнаруживаем, что мама или папа сняли неподалеку квартиру. Но ведь школа-интернат тем и хороша, что дает опыт самостоятельности. Когда учишься стирать свои вещи, вырабатывается независимость".
Если уж речь зашла о стирке, я сама не понаслышке знаю, что родители специально приезжают для этого в студенческий кампус. Это не слухи — так происходит повсюду, не только в Стэнфорде.
Выпускник Вест-Пойнта — с мамой за ручку
Военная академия США, более известная как Вест-Пойнт, расположена примерно в полутора часах езды от Нью-Йорка. Поскольку этот вуз почти с момента основания нашей страны обучает служить народу, мне стало любопытно, как изменилась с точки зрения его сотрудников роль родителей в жизни студентов и молодежи.
Полковник Леон Робер — преподаватель Вест-Пойнта и глава кафедры химии и биологических наук. Следуя регламенту, он подчеркнул, что рассказывает о личных эпизодических наблюдениях и не выступает от имени Министерства обороны и Армии Соединенных Штатов: "Иногда среди выпускников Вест-Пойнта встречаются такие, которыми родители слишком управляют, например, возят на первичную подготовку".
Я сильно удивилась и попыталась представить себе эту картину.
"Это совершенно неприемлемо, — продолжает полковник. — Не нужно появляться у ворот Форт-Брэгга с мамой, и не она должна искать жилье. Когда человеку 21, 22, 23 года, он должен самостоятельно общаться с хозяевами квартир. Это входит в обучение взрослому поведению. Наши выпускники — зрелые, волевые лидеры, вооруженные всем необходимым, чтобы успешно выполнить любую задачу, которую поставит перед ними армия. Тем не менее небольшой процент родителей не хотят или не могут „расслабиться“ и продолжают „нависать“ над взрослыми детьми".
Как родители участвуют в жизни абитуриентов и студентов
Вот еще реальные примеры родительской "готовности помочь" своим абитуриентам и студентам.
- Раджив и Парул из района Вашингтона. Их сын Арджун несколько лет назад был одним из моих новичков в Стэнфорде. На второй день инструктажа ко мне пришли все трое. Парул с ходу заявила: "Арджуна интересуют исследования в области химической инженерии, и мы хотели бы обсудить с вами варианты". "Это здорово, Арджун, — ответила я. — Расскажи мне о своем научном опыте, чтобы я помогла тебе придумать, как включиться в жизнь университета". Арджун посмотрел на папу, и тот рассказал мне впечатляющую историю о научных успехах сына.
- Жаклин из Лос-Анджелеса. Ее дочь Джеми — второкурсница в крупном вузе штата. В старших классах дочь всегда могла положиться на маму, чтобы сделать задание вовремя, и та даже сегодня никогда не пропускает сроки сдачи работ. Жаклин каждое утро звонит Джеми, чтобы разбудить ее и напомнить о предстоящих заданиях и тестах.
- Брюс из Чикаго. Его сын Николас учится на третьем курсе в частном колледже. Брюс работает в Чикаго финансовым директором, и его телефон каждый день разрывается от сообщений и звонков от Николаса. Прилетев в нью-йоркский аэропорт на летнюю стажировку, Николас сел в метро, чтобы добраться до арендованной в центре Манхэттена квартиры, и вышел на крупном перекрестке. Николас не понимал, где он находится и куда идти дальше, поэтому решил написать отцу в Чикаго с просьбой о помощи. Брюс получил сообщение, извинился перед коллегами и вышел с совещания, чтобы помочь Николасу выбраться.
- Джен и Дьюл из Северной Калифорнии. Их сын Август — старшекурсник в элитном вузе на Северо-Западе США. Август с детства испытывал трудности с письменными заданиями, поэтому кто-то из родителей многие годы проверял и редактировал его работы. В колледже они продолжили делать то же самое. Август отправляет в электронном виде черновики, а родители вносят туда правки.
У меня нет сомнений, что все эти родители просто хотят помочь или боятся "неожиданностей", которые могут возникнуть без их личного участия. Но когда же приходит время делать все это самостоятельно?
Как родители надоедают командирам
Вернемся в Вест-Пойнт. Начальник штаба полковник Гус Стаффорд тоже выступает как частное лицо, а не представитель Министерства обороны и Армии США. Он рассказал о колоссальном росте участия родителей в жизни академии и косвенном размывании доверия.
"Мы находимся в странном месте. У нас странные правила. Например, есть „план провала“. Это означает, что если у „плебея“ — курсанта первого года обучения — сосед по комнате должен уехать на выходные, ему нельзя оставаться в комнате одному. Надо собрать вещи и переждать выходные у других соседей".
Полковник утверждает, что это правило возникло по целому ряду причин, в том числе для защиты курсантов от сексуальной агрессии и депрессии. Для меня, бывшего декана колледжа, все это звучит убедительно, но родители курсантов Вест-Пойнта явно не разделяют моего оптимизма.
"Когда мама с папой слышат, что Джонни придется переехать в другую комнату, они звонят офицеру-воспитателю, — рассказывает полковник Стаффорд, — и интересуются, в чем причина. Когда их информируют о наших правилах, следует вопрос: „То есть вы опасаетесь, что Джонни совершит самоубийство?“ или „Расскажите о случаях сексуальной агрессии в академии“. Родительские расспросы и сомнения очень быстро надоедают командирам".
Зачем родителям быть рядом с подросшими детьми?
Родители, которые "всегда в распоряжении" детей, часто обнаруживают, что практически невозможно остановиться, даже когда ребенок становится взрослым. В конце концов, ставки в реальном мире гораздо выше, чем были в детстве, и кажется жестоким бросить их, именно когда их действия начинают так много значить.
Возьмите, например, ежегодный стэнфордский Band Run поздно вечером в первый день вводного курса. Музыканты знаменитого университетского оркестра, как крысоловы из сказки, бегают по кампусу и ищут первокурсников в общежитиях. В результате все новички плюс многие старшие студенты, потные и запыхавшиеся, собираются во внутреннем дворе и там учатся быстро занимать свое место во время боевой университетской песни All Right Now. Сбоку стоят гольф-мобили на случай травмы, и в последние годы я вижу там родителей, которые, пытаясь остаться незамеченными, прислонившись к фонарным столбам и деревьям, наблюдают и стараются поспеть за весельем.
В Вест-Пойнте тоже есть свои ритуалы и традиции, например, марш-бросок на 32 километра — венец базовой тренировки, проходящей каждое лето. "Это тяжелое испытание, — признается полковник. — Курсанты несут рюкзаки весом 40 с лишним килограммов. Но когда они наконец добираются до Вест-Пойнта, каждый может гордиться собой — он победил. Сегодня бывает, что родители заявляют: „Я пойду на марш-бросок с Джонни. Я тоже хочу это испытать“".
Полковник вздыхает: "Я могу понять любовь, привязанность, желание поддержать. Но они, сами того не желая, лишают человека достижений, вкуса самостоятельности".
Ради чего мы стремимся быть рядом во всех этих ситуациях? Просто на случай какого-то маловероятного происшествия? Или пытаемся еще раз прожить свое детство? Или мы настолько преданы детям, что собственная жизнь кажется нам тусклой, скучной, безрадостной, если нельзя смотреть на них, болеть, помогать и безумно любить?
Летний лагерь, стэнфордский Band Run и марш-бросок в Вест-Пойнте целиком предназначены для учащихся. Родителям нет нужды быть с ними. Может быть, стоит подавить в себе желание поучаствовать во всех этих мероприятиях во имя радости, которую принесет рассказ о приключении или право оставить впечатления при себе?
