Они спускались по лестнице, обнявшись, и влюбленно смотрели друг на друга, не обращая внимания на окружающих.
Надежда Петровна - соседка - посторонилась, пропуская их, и, не дождавшись приветствия, проворчала:
- Ишь, не глядят даже! И как не споткнутся? Уже столько лет живут, а всё влюблённых изображают.
Тут она вздрогнула и застыла на месте:
- Господи, прости, да как же? Ведь Ольга год, как померла! Не мог Андрей с ней идти! Но ведь своими глазами!..
Она бросилась из подъезда вслед за парочкой, но их уже не было - исчезли, словно растаяли в лучах восходящего солнца.
*****
Когда я вошёл в подъезд, на лестничной площадке перед дверью Андрея оживлённо обменивались мнениями соседки.
- Конечно, ошиблись. Наверное, похожую нашёл. Я сама слышала, как он час назад в квартире с кем-то разговаривал. И пора бы - сколько молодой мужик один-то может!
- Если не Ольга, то копия её. Но что странно - дверь в подъезде скрипит страшно, а как они выходили, я не слышала. И его дверь не хлопала...
- Да не задумались, не обратили внимания: звуки-то обычные.
- То и странно, что обычные.
Увидев меня, все расступились. Я достал ключ - его мне дал Андрей, чтобы я не ждал под дверью, если разминёмся, - я живу далеко - и вставил в замочную скважину.
- Ну вот, Надежда Петровна, сейчас убедитесь, что всё это ваши фантазии. Мыслимо ли - с Ольгой в обнимку!
В квартире было тихо, и я почувствовал смутную тревогу. Несколько шагов по коридору к широкому проёму, заменяющему двери в "хрущёвской распашонке", и я застыл на месте.
Диван был разложен. Вторая подушка не смята, но Андрей лежал, повернув голову влево, словно смотрел на ту, чья головка покоилась на его плече. Лицо у него было спокойное, счастливая улыбка застыла на губах.
Я наклонился. Посиневшие ногти окоченевших рук не вызывали сомнений - Андрей мёртв.
Соседки сначала вытягивали шеи, чтобы увидеть, почему я остановился, потом гуськом потянулись за мной.
- Отмучился, - перекрестилась Надежда Петровна, - знать, и вправду Ольга с собой увела.
Начались обычные в таких случаях "ахи" и "охи", кто-то звонил в милицию, а я стоял и думал: "Значит, правду мне говорил Андрей? И не было у него помешательства, которое я подозревал?"
*****
Андрей с Ольгой действительно очень любили друг друга. Прожили они вместе семь лет. Детей не было, но это их не сильно огорчало - настолько они были поглощены друг другом.
Ольга погибла в авиационной катастрофе. Её смерть совершенно сразила Андрея.
- Боже мой! - повторял он. - Боже мой! Сам проводил, сам билет достал! А теперь даже могилки не осталось! И зачем была ей эта поездка!
Он так переживал, что мы всерьёз опасались за его рассудок. Через полгода Андрей немного успокоился, хотя оставался угрюмым и избегал компаний, но это было вполне объяснимо. Мои опасения на его счёт совсем было рассеялись, но однажды он вдруг примчался ко мне с сияющими глазами:
- Я её вызвал! - выдохнул он, плюхнувшись со всего размаху в кресло, и засмеялся, закрывая ладонями счастливое лицо.
- Кого? - мне стало не по себе.
- Ольгу.
- Ольгу? Какую Ольгу?!
- Ольгу. Мою. Какую ещё? - он перестал смеяться и посмотрел на меня холодно.
- Не обижайся. Согласись, мне трудно ожидать такой новости. Каким же образом ты её... э... вызвал?
- Понимаешь, я всё думал и думал... Если она не похоронена, значит, дух её блуждает по земле. А где ему быть, как не возле меня? Не могла она меня покинуть, слишком любила, я знаю это. И мне пришло в голову: если ясновидящие могут вызвать фантом совершенно чужого человека, да ещё и умершего сто лет назад, то почему я не могу вызвать фантом - видимую душу - любимой жены, которая умерла совсем недавно? Я пробовал по-всякому. Звал её вслух, разговаривал с ней, старался всё время её представить. Спал на её подушке - чтоб хотя бы приснилась! Увеличил её фотографию - помнишь, ту, где она в своём любимом кресле сидит? - и повесил её над тем самым креслом, чтобы видеть её перед сном и сразу, как только проснусь. Я так хотел, чтобы портрет ожил! Однажды вот так смотрю на него и вдруг вижу, словно бы двоится изображение. Я весь напрягся, аж пальцы заледенели. Жду, только повторяю: "Приди! Приди!". В какой-то момент отключился - заснул или сознание потерял - не знаю. А когда пришёл в себя, увидел, что она сидит в кресле. И смотрит на меня пристально-пристально и так ласково. Я от счастья чуть с ума не сошёл! Она и утром не исчезла. Представляешь, я могу говорить с ней. Конечно, голоса не слышу, но внутренним слухом всё отлично воспринимаю. Господи, как я счастлив! Ну, побегу, - спохватился он, - вдруг она исчезла, пока я тут болтаюсь!
- Заходи! - крикнул он с порога и улетучился, оставив меня в полной растерянности.
Что я мог подумать? Мой друг явно сошёл с ума!
Вскоре я приехал навестить Андрея. В квартире было чисто, веяло живым - словно в доме одинокого мужчины действительно поселилась женщина. Опасливо покосившись на пустое кресло, я сел к столу.
- Хорошо, что ты пришёл! Сейчас будем пить чай. Оля мне такой рецепт печенья подсказала!
Заметив, что я опустил глаза, Андрей запнулся, потом спросил, стараясь поймать мой взгляд:
- Ты действительно не видишь?
Помолчал, подумал, наморщив лоб, и с облегчением воскликнул:
- Значит, она не хочет этого!
- Послушай, Андрей, - сказал я, - у тебя, наверное, нервное истощение. Есть знакомый врач. Попьёшь микстуру, отдохнёшь...
Пока я говорил, Андрей сжал губы, глаза его сузились, он посмотрел на меня уничтожающе.
- Когда начну бросаться на соседей - зови своего психиатра, делай, что хочешь. А пока, если ты мне друг...
Я вздохнул и заговорил о работе.
*****
Время летело незаметно. Андрей здорово переменился. Куда делся тоскливый взгляд! Спина распрямилась, походка снова стала пружинистой и лёгкой. На него заглядывались девушки. Измотанные бытом и работой замужние женщины оживлялись и хорошели, когда он входил в комнату.
Прошёл слух, что у Андрея начался роман с Наташей - интересной девушкой, которая недавно пришла в наш отдел после института. Это было похоже на правду, и я вздохнул с облегчением: слава Богу! Сколько можно жить фантазиями!
Сослуживцы, как всегда в таких случаях, всё примечали и ожидали счастливой развязки. Но вдруг что-то произошло. Наташа ходила, поджав губы. Андрей замкнулся, помрачнел и снова начал сутулиться.
Однажды вечером он приехал ко мне. Мы посидели, выпили, и тут Андрей не выдержал:
- Ты не представляешь, как это тяжело! - неожиданно начал он.
- Что именно?
- Жить под пристальным взглядом.
- То есть?
Андрей рассказал, как после одной вечеринки привёл к себе Наташу. Разгорячённые, они сели на диван и уже начали раздеваться, как Андрей поднял глаза на портрет Ольги.
- Знаешь, у неё во взгляде была такая мука, такая боль, что на меня словно ушат воды вылили. Я подскочил, стал глупо извиняться перед Наташей; она ничего не поняла, оделась, хлопнула дверью и даже проводить не позволила. Теперь сам видишь, не могло у меня с ней ничего получиться. Ну, она-то ладно, а вот Оля...смотрит на меня, не отрывая глаз, - пристально так и грустно. И я не могу нигде от этого взгляда спрятаться... Это невыносимо!
- Послушай, - сказал я, - ведь если можно вызвать фантом, то наверняка есть средство отправить его назад. Я слышал о хорошем экстрасенсе...
- Оставь это. Для меня отправить её сейчас обратно - всё равно, что снова убить...
Чем я мог помочь?
Сегодня я пришёл, потому что исполнился год со дня гибели Ольги, и мы собирались её помянуть.
- Как портрет выцвел, - заметила Надежда Петровна. Я поднял глаза. На большом портрете над креслом едва угадывались очертания молодой женщины.
Елена Ивановна Панфилова, varvara@dtc.syzran.ru
