К психотерапевту молодую женщину привели боли в животе, с которыми не смогли справиться врачи других специальностей. Чего же ей не хватало для хорошего самочувствия? Оказалось — умения опознавать и выражать свои чувства, защищать свои границы. Этим вовсю пользовались мама и сестра, не ожидая, что всегда покладистая Женя когда-нибудь сможет разозлиться и начнет отстаивать право на собственную жизнь.
Женя уже привыкла посещать терапевта по субботам. Она говорила маме, что уходит гулять, и мама, в общем, не возражала, хотя и ворчала иногда, что дочери где угодно интереснее, лишь бы не оставаться с ней. Кажется, ей даже понравилось, что дочь на некоторое время исчезает: по-видимому, без нее она занималась косметическими процедурами, потому что встречала ее довольная и иногда — с присохшими частицами каких-то масок на лице.
Женя не уставала радоваться, как удачно все складывается... Но в эту субботу, когда Женя уже одевалась, у нее зазвонил телефон. Это была Олеся.
— Слушай, Жень, у нас тут срочное дело образовалось. Ты через сколько сможешь подъехать?
"Уже одета, сейчас выхожу!" По привычке Женя чуть было так не ответила. Но спохватилась.
— Ни через сколько. У меня тоже сейчас дело. Срочное.
— Да брось, какие там у тебя дела! — От спокойной ленцы в голосе сестры у Жени сами собой стиснулись челюсти. — Нам детей не на кого оставить, понимаешь?
— Это твои дети, надо было заранее подумать, на кого оставлять, — быстро сказала Женя, положила трубку и отключила звук. Она начала натягивать свитер, надеясь, что успеет...
Не успела! Телефон зазвонил у мамы в соседней комнате. Через пару минут Женя услышала: "Что? Неужели? Сейчас она у меня получит!" — а следом за этим увидела разъяренную маму, которая вылетела в коридор.
— Женя! Я хочу знать: что это значит?
— Мамочка, ну пусть Олеська привезет детей к нам! — взмолилась Женя. — Вам вместе будет веселее.
— Ты знаешь, какие заторы в субботу на дорогах? Артем будет до нас ехать два часа. Нет уж, давай лучше ты бодренько, на метро...
— Пусть такси берет!
— Как тебе не стыдно! У Олеси семья, она не может швыряться деньгами на такси. Нет, постой, объясни: почему ты так себя ведешь?
Женя еле вырвалась — буквально вырвалась на лестничную площадку. Вслед ей сыпались обещания, что в один прекрасный момент она угробит сестру и мать своим поведением, но, конечно, не пожалеет о своей жестокости, потому что она бесчувственная...
Когда хочется кого-то ударить
Женя не могла назвать себя бесчувственной. По крайней мере, действие чувств в теле она ясно ощущала, пока ехала в метро: ее трясло, щеки пылали, сердце колотилось где-то в горле. А вот что это за чувство, анализировать не хотелось. Ей было больно. Просто больно.
— Извините, — едва очутившись в знакомом кресле, попросила Женя (она опоздала на десять минут, потому что в метро, мысленно выясняя отношения с Олесей, перешла не на ту линию). — Никак не могла уйти из дома. Вот, даже тему сессии не успела придумать.
— Не надо придумывать, давайте поговорим о том, что происходит с вами здесь и сейчас. Не могли уйти из дома? Расскажите об этом побольше.
Женя замолчала. Как это — говорить о таком? Стыдно... "Не выноси сор из избы" — это она твердо усвоила.
— Я отказалась сидеть с детьми сестры.
— Вы ей обещали это?
— Нет. Она позвонила и сказала, чтобы я ехала.
— Даже не попросила?
— Она никогда не просит. Только ставит перед фактом. Так всегда, с самого детства. Я постоянно должна для нее делать все, что ей нужно. А она для меня... ничего...
Женя не смогла договорить: на глаза навернулись слезы, горло сдавило. На несколько секунд она замерла. Только услышав "дышите!", заметила, что дыхания тоже не было. Когда она задышала, воздух вырвался со свистом.
— Что вы чувствуете?
— Не знаю... Ничего.
— Интересно. Вы говорите — "ничего", а ваше тело сжимается. Может быть, прислушаетесь к ощущениям?
— Сердце бьется... дышать трудно...
— Я вижу, с вашими руками что-то происходит.
Женя взглянула на свои руки. Они сжались в кулаки так, что, когда она их разжала, на ладонях остались отпечатки ее совсем не длинных ногтей.
— Повторите это движение.
Женя снова стиснула кулаки. До чего легко получилось это сделать!
— Подвигайте руками так, как они хотят.
Женя прислушалась к мышцам... Впрочем, долго прислушиваться не потребовалось: руки сами задвигались так, как в детстве, во время драки.
— Кого хочется ударить?
— Олеську! В нос ей дать!
— Отлично! Завершите это движение, а я буду противодействовать своей рукой. Чувства засели в теле, надо их оттуда извлечь.
Я никогда не злюсь
С азартом, точно в спортивной игре, Женя надавила на руку терапевта, но тут же вскрикнула:
— Ой!
— Женя! Что сейчас происходит?
Женя решительно встала:
— Я хочу уйти. Деньги наличными или на карту?
— Вы можете уйти, если хотите. Но я тоже человек, и сейчас я чувствую тревогу. Я была бы вам признательна, если бы вы сказали: как вы решили, что хотите сейчас уйти?
Женя застыла, не делая ни шага. Руки ее по-прежнему оставались сжаты в кулаки.
— Вы заставляете меня делать плохие вещи. Я чуть не ударила сестру!
— А здесь сейчас находится ваша сестра? В этом кабинете?
— Нет, но...
— А где она сейчас?
— Наверное, дома, если не приехала к маме.
— А на каком расстоянии сейчас ее нос от вашего кулака?
— На другом конце города. — Женя рассмеялась и села в кресло. — Но я же хотела...
— Но вы же не сделали. Вы осознали, что хотите сделать — и не сделали. Ведь правда?
Если какая-то ситуация не завершена, в теле остается напряжение, которое может вылиться в болезненные ощущения. В том, чтобы завершить ее приемлемым способом, в кабинете психотерапевта, нет ничего предосудительного.
— Ну... да.
— А что это за чувство, когда вам хочется кого-то ударить?
— Никакого чувства нет.
— Как это? Просто берете и бьете, ни с того ни с сего?
— Нет, не просто, но... Не знаю. Не знаю, что это за чувство.
— А если бы вы со стороны увидели людей, которые дерутся, что вы подумали бы об их чувствах?
— Что они злятся... Но я же не такая!
— Какая "не такая"?
— Я никогда не злюсь!
— А что случится, если вы разозлитесь?
— Ударю, наверно, кого-нибудь. — Женя засмеялась. — Но ведь я и ударила!
— Что-то я не вижу, чтобы вы кого-нибудь ударили. В этом кабинете нет никого, кроме меня и вас. А я совершенно цела. Меня вы не ударили. Сестру тоже, насколько понимаю, не бьете. Это значит, вы хорошо социализированы и не выясняете отношения кулаками. А злиться — это совершенно нормально.
— Но как же? Злость — это же плохое чувство...
— Плохих чувств не существует. Все чувства, которые есть у человека, зачем-то нужны. Злимся мы тогда, когда нужно защитить свои границы, то, что нам дорого, или когда хотим откусить от мира кусок больше, чем он нам сейчас дает. Если человек никак не защищает свои границы, ему очень трудно жить: каждый может делать с ним все что угодно.
Так что злость — чувство, нужное для того, чтобы выжить. И чтобы чувствовать себя хорошо. Потому что если с вами делают то, что вы не хотите, этому надо противостоять. Вы имеете право на собственную жизнь.
