Я — большая торопыга: всё в этой жизни делаю быстро. Оказалось, что и родить у меня получилось так же. Всё это случилось в уже далёком 2000 году, но живо в памяти, как будто происходило совсем недавно.
3 июля. Я глажу свой маленький круглый животик и слёзно умоляю дочь появиться на свет.
Срок моих родов прошёл 28 июня. Врач в ЖК сказала мне, что подождём до 5-го числа. Если ничего не произойдет, то нужно ложиться в больницу и стимулировать роды.
— Танюха, — умоляю своё дитя, — ну зачем нам это надо? Давай как-нибудь сами!
Но ещё один день подходит к концу, а в животе даже не щиплет. И сегодня не получилось.
Вечером в туалете обнаруживаю, что отходит слизистая пробка. Значит скоро.
— Давай же, малышка!
Ночью муж мирно похрапывает рядом, а мне не спится. Начинается новый день, но я еще не знаю, что он станет главным праздником в нашей семье. Днём рождения нашей принцессы.
К утру удается заснуть. Но в 8 просыпаюсь от того, что живот стал каменным, и тело пронзает боль. Боль обрушивается резко и сразу. Надо засекать промежутки между схватками. Какие такие промежутки! Их просто нет!
Муж собирается на работу.
— Сегодня, дорогой, ты никуда не идешь. Кажется, началось! Вернее, точно началось!
Муж бреет меня, я верчусь и скулю. Ставим клизму. На курсах говорили, что в промежутках между схватками можно будет отдыхать. Где вы, промежутки?
В машине, к которой муж вынес меня на руках, сворачиваюсь клубком и опять скулю.
— Господи, деточка моя, если тебе еще хуже, как ты это перенесёшь!
В больнице хвалят, что уже побрилась и сделала клизму. Говорят, что с таким малюсеньким животиком только на танцы, а не рожать. Мне не до похвалы, я встаю на четвереньки и тихо плачу. Приходит врач, смотрит.
— Открытие 3 сантиметра только. Не раскисай, родишь к вечеру, тебе еще силы нужны!
— А почему схватки одна за одной без промежутков?
— Не выдумывай! Давай в лифт, поедем в родовое отделение.
В лифте прислоняюсь к стене. Слёзы катятся сами собой. Нет, до вечера точно не выдержу...
В родовой палате на соседней кровати диким голосом орёт девушка, клянет мужа на чём свет стоит и просит покурить. По-моему, она не совсем понимает, что кричит. Вокруг нее бегают медсестры. Я стою на кровати на четвереньках, уткнувшись лицом в простынь, мне больно, больно, больно.
Приходит врач, смотрит меня еще раз.
— Раскрытие 7 сантиметров. Что-то сильно быстро — полчаса назад только три было. Если так пойдет, то порвешься в лоскуты, да и ребенку тяжело. Сейчас сделаем укол, схватки чуть ослабнут, ребенок отдохнет.
Укол не помогает, схватки не ослабевают. На какое-то мгновенье забываюсь от боли.
Очнулась — стою на четвереньках в луже. Наверное, это воды.
Чувствую, что сильно тянет в туалет.
— Может это потуги? — спрашиваю медсестру.
— Какие потуги, тебе укол поставили, чтобы ослабить родовую деятельность. Не может у тебя быть потуг.
А тянет безбожно. Все медсестры бегают вокруг дико орущей девушки — им не до меня.
Тихонько встаю, иду искать врача. Нахожу его в соседней палате.
— Посмотрите меня, не могу уже.
— Сейчас приду, расчешись лучше, а то ребенка напугаешь своим видом, когда он родится.
Врач приходит через 20 минут. Оказывается, это действительно потуги, уже пошла головка.
— А что же ты молчишь?
— Я ведь вас звала, — робко возражаю я.
— Бегом на родильное кресло!
Соскакиваю с кровати, бегу, бежать неудобно.
— Куда так рванула, хочешь на пол родить? Осторожно!
Взлетаю на кресло, раскидываю ноги.
— Тужься!
Тужусь, что есть сил. Раз! И крик! Надо мной поднимают маленький красный комочек с длиннющими белыми волосиками, торчащими в разные стороны.
— Здравствуй, моя девочка!
Мне кладут ее на живот, она закрывает свои голубые глазки, и я удивляюсь, какие длинные у нее реснички. Уносят взвешивать и обмерять. Ровно 3 кг и ровно 50 см, 9/9 по шкале Апгар. Здоровый ребенок.
Я быстро рожаю послед. Врач удивляется:
— Такие быстрые роды, а ни то, что разрывов, даже ссадин нет.
Вот такие мы молодцы!
Когда меня увозили из родильного зала, врач сказал:
— Ты в следующий раз так тихо себя не веди, кричи, зови. А то мы думаем, раз не орешь, значит еще рано.
Вот так — истерички плохо, и такие партизанки, как я, тоже плохо.
Пожалуй, это всё. Так в 12:20 4 июля 2000 года в мир пришел самый дорогой для меня человечек.
От того времени, как я почувствовала первые схватки, и до ее первого крика, прошло чуть больше 4-х часов.
