Статью "Речь и чтение" можно прочитать здесь.
Дорогие читатели! Я не сразу взялась отвечать на ваши отзывы по поводу статьи "Речь и чтение" не потому, что игнорирую ваше мнение. Мне понадобилось время, чтобы суммировать и проанализировать их и получше ответить на ваши крайне интересные замечания. Во-первых, огромное спасибо всем, кто высказался. Интернет тем и хорош, что позволяет оперативно получать полное и объективное представление о реакции на статью. Это вам не "письма трудящихся", которые приходят в редакцию спустя полгода после выхода номера журнала.
Ваши высказывания я разделила бы на три группы: абстрактно-возмущенные возгласы, конструктивные замечания и конкретные вопросы.
Разберемся сначала с первыми. Вопреки мнению Бабы Нюры, я не забыла, что такое быть молодой мамой, моему младшему сыну год и четыре месяца. Он родился дома, а живем мы с тремя детьми в двухкомнатной хрущевке, поэтому я прекрасно знаю, что это такое, "находиться с ребенком сразу после родов в одной комнате", а заодно вести хозяйство, уделять внимание мужу и заботиться о старших детях. Никакие бабушки мне не помогают. Когда родилась моя старшая дочь, я училась на втором курсе филфака МГУ и вынуждена была продолжать очень серьезную учебу и одна заниматься ребенком (муж мой служил в армии). Через четыре месяца после рождения второй дочери я стала работать по вечерам, так что проблемы "мамы-карьеристки" мне тоже знакомы не понаслышке.
Конечно, я далеко не сразу научилась находить золотую середину между семьей и карьерой, да и свой путь в воспитании детей пришлось искать методом проб и ошибок, ведь ни курсов, ни литературы по раннему развитию, ни пособий тогда еще не было, не с кем было посоветоваться; ранним развитием, кроме Никитиных тогда практически никто не занимался. Я тоже уставала от бесконечных кормлений и сцеживаний, пока не узнала, что сцеживаться совершенно незачем и не научилась кормить младенцев между делом в "кенгурушке". Бывало, что и мои дети плохо спали, капризничали, но это не мешало нам заниматься ранним чтением, плаванием и музыкой, хотя в то время это было еще не очень-то и модно. Так что зря Таня и Лиза упрекают меня в слепом подражании моде. Проблема вовсе не в отсутствии времени (см. статью Лены Даниловой "Где взять время?"). Я согласна, что можно заниматься с малышом и час-два в день. Главное — каковы ваши приоритеты. Если дети — центр вашего мира, если вы наслаждаетесь их обществом, если вы живете общей с ними жизнью, вместе учитесь и творите, если вам интересно с ними заниматься, то вы непременно выкроите для них время даже при самом напряженном графике, и у вас обязательно все получится. Ну, а если вы занимаетесь с малышом просто потому, что так надо, модно, хочется, чтобы малыш был лучше всех, а на самом деле тяготитесь этими занятиями, то, безусловно, сколько бы времени вы на них ни тратили, толку будет мало, даже если ваш малыш и начнет говорить, писать или играть на скрипке раньше соседских детей.
Надо сказать, что, вопреки мнению одной из уважаемых читательниц, я не только много раз перечитывала статью, но вообще работала над ней очень серьезно, взвешивая каждое слово, поскольку тема, на которую я позволила себе высказаться, кажется мне крайне важной, и бурное обсуждение в конференции только укрепило меня в этой мысли. Ну, а что касается стиля статьи, показавшегося чересчур изящным Рыжику, то, во-первых, благодарю за высокую оценку, а во-вторых, писать о проблемах речи и языка кондово-рублеными фразами было бы странно. Для Марины Д. Замечу, что я никого не критикую, "объединившись в одно большое "мы". Во-первых, я, как и все прочие, совершала и подчас продолжаю совершать ошибки в воспитании детей, и поэтому вовсе не стремлюсь заниматься огульной критикой, скорее хочу остановиться на типичных родительских ошибках. Во-вторых, будучи филологом, педагогом и публицистом, я ощущаю себя ответственной за проблемы того общества, членом которого я являюсь. Кстати, с логикой, вопреки мнению многоуважаемой Яси, у меня в университетские годы все было нормально, изучала и имела отличные отметки.
Теперь перейдем к конструктивной критике. Я полностью согласна с Катей, что Интернет — это резервация высоколобых. Но почему же, считая себя элитой общества, вы с порога отметаете обсуждение проблемы вырождения нации в целом? Безусловно, мне очень отрадно, что столько родителей всерьез занимаются ранним развитием, и именно с ними я хотела поделиться своим опытом и надеюсь, что мои скромные советы немного облегчат кому-то жизнь. Но, кроме того, мне хотелось обсудить, именно обсудить, а не устроить скандал с переходом на личности, те проблемы, которые принимают сегодня характер настоящего бедствия.
Вы можете спросить: а как это касается нас, обитателей интеллектуальной резервации? Если вы полагаете, что вы и ваши дети сможете просуществовать в ней, никак не соприкасаясь с внешним миром, то, безусловно, можно и махнуть на него рукой. Но ваши дети будут читать книги с опечатками (Рыжик справедливо этим возмущается); их школьные учителя будут писать, что у них "нету домашнего задания" и "плохое чистописание букв"; по телевизору они будут слышать косноязычную речь, а во дворе станут играть с плохо говорящими сверстниками. Деградация общества в целом, снижение интеллектуальной планки непременно скажется, в большей или меньшей степени, и на уровне интеллекта ваших детей. По старой советской привычке мы считаем, что наше дело — сторона. Но пока проблемы, затрагивающие все общество, не начнут обсуждаться его гражданами, их никто не станет решать, потому что тех, кто призван этим заниматься по долгу службы, волнуют в основном, вопросы собственного благоустройства. А общество, пардон за банальность, это и есть мы.
В нашем элитарном заповеднике пользователей Интернета просвещенные родители читают самую продвинутую педагогическую литературу. Но девяносто девять процентов родителей (статистики у меня нет, но я регулярно провожу опросы) до сих пор туго пеленают детей, кормят их по графику и держат в кроватках и манежах. И для этого абсолютного большинства "Библией для родителей" по-прежнему остается книга доктора Спока, рекомендовавшего не баловать детей излишними нежностями и пореже брать их на руки.
С продвинутой литературой тоже все далеко не просто. Ее действительно очень много, настолько много, что неспециалисту в ней впору запутаться. Что, кстати, заметно по реплике Люды, которая читала Домана, но почему-то решила, что в то время, когда малыш получает свободу передвижения, у него приостанавливается развитие речи. Хотя величайшая заслуга Домана заключается именно в том, что он теоретически обосновал связь между развитием двигательной и речевой активности ребенка (чем быстрее развиваются двигательные функции, тем интенсивнее формируются верхние отделы мозга и тем лучше развивается речь).
Значительную часть отзывов составляют реплики на тему: "Мы ничем не занимались и начали говорить в год и семь" или, наоборот, "Мы все делали, именно так, как вы пишите, а заговорили только в два и четыре". На самом деле, как справедливо полагают многие читатели, развитие речи — процесс глубоко индивидуальный: девочки в среднем начинают говорить раньше мальчиков, флегматики позже сангвиников, экспериментаторы начинают лопотать рано и бессвязно, отрабатывая на практике технику речи, аналитики помалкивают до поры до времени, накапливая информацию, а потом начинают говорить сразу фразами. Проблема вовсе не в этом, а в том, что в массе повысился возраст, когда дети начинают говорить. Увы, "вариантом нормы" сейчас считаются и дети, заговорившие после трех, когда на самом деле надо бить тревогу и начинать интенсивное лечение. Вот и Маша замечает Маре, что рано говорящий ребенок (с которым Мара как раз много и серьезно занималась) скорее исключение, чем правило.
Никто не призывает форсировать процесс и искусственно стимулировать речь, хотя я абсолютно не согласна с Ирой, которая считает, что ранняя речь может навредить психике ребенка; скорее возможна обратная связь: эмоциональные дети с хрупкой нервной системой остро нуждаются в общении и часто начинают говорить раньше сверстников. Не думаю, Ира, что Ваши проблемы с заиканием были связаны с тем, что Вы рано заговорили. И уж совсем не могу понять, где Маша ухитрилась прочитать про то, что крестьяне в русских деревнях считали, что у рано заговоривших детей была тяжелая прошлая жизнь. Впервые в жизни слышу, что в русской деревне верили в переселение душ, а я много лет преподавала мифологию и этнографию.
Ребенка невозможно заставить говорить раньше, чем у него созреют соответствующие отделы мозга. Но речи предшествует огромный период пассивного восприятия языка, который начинается еще в утробе: в мозгу развиваются связи между нейронами, чем их больше — тем выше интеллект и, соответственно, лучше речь ребенка. Период формирования этих связей ограничен, он замедляется после полутора лет и практически завершается к трем годам. Если в этот период ребенок по каким-то причинам оказывается вне языковой среды, в мозгу начинаются необратимые процессы, и ребенок уже никогда не сможет овладеть человеческой речью в полном объеме. Поэтому — и это была одна из основных мыслей моей статьи — очень важно, чтобы в период активного роста мозга малыш оказался в максимально богатой языковой среде.
Вот, кстати, и Светлана заметила, что ее дочка довольно долго не говорила, а потом сразу начала "читать стихи, которые слышала три месяца назад". Значит, все-таки нужно было читать эти стихи, и на что-то они повлияли? Вообще, судя по вашим отзывам, у мам, которые много разговаривали с малышами до года, читали и пели им, дети начинали говорить заметно раньше. Особенно показателен пример Люды, которая много занималась с малышом, у которого была мозговая дисфункция, и говорить он начал вовремя и хорошо.
Конечно, не стоит "трещать весь день без умолку". Более того, я уверена, что даже самым крохотным детям совершенно необходимо оставаться наедине с собой и самостоятельно познавать мир. Мама Олега (к сожалению, она не представилась) абсолютно правильно делает, что читает и играет с малышом только тогда, когда он сам этого хочет. Это, на самом деле, совсем не мало, просто у таких маленьких детей очень быстро переключается внимание: подчас "урок" может длиться несколько минут или даже секунд, но не нужно думать, что это не приносит пользы: приобретенный опыт обязательно "заработает" через несколько дней или несколько месяцев.
Теперь остановимся на вопросах, которых, к сожалению, было меньше, чем хотелось бы. Оля спрашивает, почему ее старшая дочка говорила лучше, чем младший сын. Это распространенное явление в семьях, где между детьми небольшая разница в возрасте: дети хорошо понимают друг друга без слов, старший работает переводчиком у малыша, и у того нет необходимости устанавливать самостоятельный контакт со взрослыми
Не знаю, эта же или другая Оля беспокоится, что ее дочка, хоть и рано начала говорить, до сих пор (уж не знаю, сколько ей лет) не читает. Это совсем не страшно. Возраст, в котором дети начинают самостоятельно читать, очень индивидуален: от двух до девяти лет. Это зависит и от готовности мозга, и от индивидуальных особенностей характера, и от здоровья: у ребенка может быть не очень хорошее зрение, мигрени. Малышу, который любит, чтобы ему читали вслух, может казаться, что, когда он научится читать сам, ему перестанут читать взрослые (этого ни в коем случае нельзя делать!).
Татьяна из Америки интересуется проблемами двуязычной среды. Таня, я не знаю, какие есть книги на эту тему, думаю, что именно в Америке их будет проще найти. Но Вы поступаете совершенно правильно, стремясь сформировать у ребенка доминанту родного языка. Лучше, чтобы лет до трех, пока малыш полностью не овладеет родным языком, он поменьше соприкасался с другим: последние психолингвистические исследования показывают, что двуязычие тормозит развитие некоторых тонких психологических процессов у маленьких детей. Живя в англоязычной среде, малыш потом мгновенно выучит английский.
В заключение отвечу моему самому активному оппоненту, Рыжику. Чем диафильмы лучше комиксов, ведь это тоже картинка с подписью? Разница в том, что в диафильме, как и в книге, картинка иллюстрирует отрывок связного текста, не нарушая его динамику и внутреннюю логику: вы перелистываете страницу или перекручиваете кадр и продолжаете повествование. Напротив, комикс — это набор картинок, снабженных подписями, а чаще "пузырями", изображающими речь персонажа ( иногда это даже не речь, а некие нечленораздельные междометия). Это как бы разрозненные единицы информации, не объединенные в единый текст. "Чтение" комиксов не развивает речь ребенка и тормозит формирование текстового мышление, без которого невозможно нормальное обучение в школе. Аргументы про "запретный плод" крайне опасны. Ведь мечты ребенка вряд ли ограничатся комиксами, почему бы нам тогда сразу не разрешить детям пить пиво, курить, читать порнографические журналы и смотреть триллеры? На то и существует семья, чтобы формировать у ребенка определенную нравственную и культурную парадигму. И поверьте, что ребенок, приученный дома к хорошей литературе, настоящему серьезному кино, талантливой живописи, очень быстро охладеет к убогим поделкам массовой культуры, когда столкнется с ними в школе или во дворе.
Я полностью согласна с Рыжиком, что мы остановились лишь на одной крохотной грани проблемы задержки речи и тотальной безграмотности у детей. Конечно, можно добавить и общую невротизацию общества, и дурное качество выпускаемых книг, и проблемы со здоровьем, и неграмотность школьных учителей. Но нам, пожалуй, стоит разобраться хотя бы с тем, что в наших силах, а уж там, глядишь, доберемся и до других аспектов этой действительно невероятно сложной и многогранной проблемы.
Ася Штейн, asya_shtein@mtu-net.ru, филолог-классик.
