Мы с женой побывали в Египте незадолго до прекращения полетов туристов в эту солнечную страну из-за известного трагического события. Тогда мы урвали себе две летних недели на побережье Красного моря. Никогда до этой поездки я не видел столько детей (с родителями, разумеется), которыми наш аэробус буквально кишел: они кричали, плакали, смеялись, дрались, скакали в проходах все долгие часы перелетов туда и обратно.
Некоторые семейные пары везли с собой на отдых, похоже, сразу всех своих детей: по трое, четверо. Были среди них и тинейджеры, и совсем крохотные, грудные, которых мамы кормили утайкой. И конечно, за наших сограждан, имеющих возможность отдыхать даже многочисленными семьями по недешевым туристическим путевкам, можно было только радоваться. Что мы и делали с женой, с удовольствием наблюдая на пляже, как резвятся на нагретом песочке и плещутся в теплой воде детишки. Мы искренне жалели, что с нами не отпустили любимого внука Игорешку.
Обратно все возвращались, понятное дело, загоревшими и приятно уставшими. И снова — куча детей, оживленных, непоседливых, непосредственных. Но вот мы прошли все контроли, и наконец сидим в накопителе ультрасовременного аэропорта Шарм-эль-Шейха. До посадки на самолет еще больше часа. Я почти задремал под гул голосов, как вдруг чуть не подпрыгнул от пронзительного вопля за спиной. Обернулся и увидел лежащего лицом вниз в проходе между кресел пацаненка лет двух-трех.
Это он так громко орал и сучил ногами. Парень выл, не переставая и не отрывая лица от пола, и минуту, и две, и три. И все это время рядом сидели, как я понял по добродушным шуточкам, его родственники — старший брат-подросток и еще несколько детей, и рядом с ними — мама или бабушка, такая, знаете ли, женщина неопределенного возраста. Мальчишка выл и выл, что-то у них, похоже, вымогая, а они продолжали над ним подтрунивать, не предпринимая никаких практических действий.
Но когда мамаша стала ловить на себе все больше неодобрительных взглядов, она не выдержала и, что-то буркнув пацаненку, ушла в сторону торговых рядов. Парень тут же перестал ныть, сменил позу, усевшись на полу, но на диван не поднимался. Пока не увидел, что мама принесла ему то, чего он так добивался: какую-то хитрую игрушку, из которой можно было еще и доставать конфеты.
В самолете эта беспокойная семья оказалась впереди нас, сразу на шести сиденьях. Знакомый уже пацанчик сидел прямо передо мной, рядом с мамо-бабушкой. Из-за высокой спинки кресла его не было видно, но зато слышно — все время. Правда, поначалу это был безобидный детский лепет. Но когда самолет набрал нужную высоту и пассажирам разрешили отстегнуться и передвигаться по салону, мой герой тут же оказался в проходе и стал приставать к старшему брату, уткнувшемуся в планшет. Малец требовал, старший, естественно, отказывал.
И тогда сорванец вновь хлопнулся на пыльную ковровую дорожку и стал орать как резаный. Стало ясно, что он считает этот метод достижения своих целей самым верным и безотказным. Истерику прекратил вставший с одного из кресел тучный бородатый мужчина, на которого я ранее не обращал внимания, так как он выглядел совершенно посторонним человеком. Он наклонился над кувыркающимся в проходе мальцом и что-то негромко сказал ему на ухо. Парень не сразу, но все же замолчал и взгромоздился на свое место. А бородач — я так понял, глава этого семейства — забрал еще у одного из младших своих сыновей (внуков?) планшет и передал его юному вымогателю. Тот удовлетворенно засопел, тыча пальцем в монитор. Правда, хватило его ненадолго. И взобравшись на руки матери, малыш уснул.
В Красноярском аэропорту пассажиры выстроились нестройными рядами сразу у четырех пунктов пограничного досмотра. Я уже думал, что больше никогда не увижу того избалованного сорванца. Но вот надо же такому случиться — вновь услышал знакомый вопль! Пацан хлопнулся на пол позади нашей очереди и, захлебываясь слезами, истошно и невнятно кричал, что хочет, хочет, хочет! А чего он хочет, я так и не понял... Его тут же окружила многочисленная семья и стала увещевать: все, что хочет, а также и чего не хочет, он получит дома... И малец поднялся, и в глазах его светилось торжество — он опять добился своего! А мне подумалось: что же вырастет из этого юного шантажиста, если родители будут и дальше потакать всем его прихотям?
