Родители молодых людей, страдающих алкоголизмом, наркоманией, компьютерной зависимостью, часто задают себе вопрос: что мы сделали не так? Почему именно наш сын стал алкоголиком? Далеко не все травмирующие психику ситуации создаются родителями, многое от нас не зависит. Однако психологам известны способы воспитания детей, которые подталкивают их к зависимости.
Кроме физиологических причин, существуют еще некоторые особенности психики человека, которые создают условия для того, чтобы первые эпизоды употребления произвели на него неизгладимое впечатление. Ведь именно сильное впечатление от первых проб, разительный контраст между мучительностью обычной жизни и свободой, расслаблением, воодушевлением опьяненного состояния провоцирует развитие зависимости.
Самые разные психологические школы рассматривают зависимость как состояние, вызванное травмой, то есть как болезненную реакцию психики на тяжелые обстоятельства. Одно и то же событие может оказаться полезной закалкой характера для одного человека и психотравмирующим для другого. Вероятность "разрыва" психологической ткани повышается, если тяжелые события сопровождаются одиночеством и невозможностью разделить с кем-то свои переживания.
Событиями, которые могут стать причиной травмы, принято считать стихийные бедствия, смерть близких, тяжелые телесные увечья, изнасилование, госпитализацию в самом раннем детстве и разлуку с мамой. К этому перечню можно добавить жестокое обращение со стороны значимых близких людей и не соответствующие возрасту и возможностям человека требования родных.
Травмирующее событие может постичь человека любом возрасте, но в раннем детстве он будет особенно уязвим.
Рассмотрим несколько типов ситуаций, последствия которых создают хорошую почву для развития зависимости как реакции на травму.
Первый тип травмирующих событий: "Я в опасности!"
Долгое отсутствие контакта с матерью вызывает у младенца самый настоящий ужас. Конечно, мы не можем спросить у него, что он чувствует, но по истошному, отчаянному крику предполагаем, что без матери он боится погибнуть. Ребенок в этом возрасте, и правда, абсолютно беспомощен: он ничего не может сделать сам.
Если в ответ на его крик мама все-таки возвращается, у младенца формируется такой важный навык, как умение надеяться, он обучается тому, что потерпеть имеет смысл. Если же на его отчаянный призыв очень долгое время никто не откликается, он впадает в тоску и привыкает к тому, что помощи ждать неоткуда.
Если такие эпизоды случались в жизни ребенка часто, он может выйти из этого периода с двумя возможными установками: либо убеждается в том, что любое отделение от взрослого чрезвычайно опасно (тогда он не сможет отпускать маму даже в туалет), либо в том, что жизнь — это в целом трагичная и мрачная штука. Тогда надеяться ему ни на что не стоит, а включаться в отношения — это только "подставляться" под будущую боль расставания.
Схожий кризис может произойти с человеком и позже — в подростковом или взрослом возрасте, если он окажется в очень жестокой среде, где существует прямая и постоянная угроза его безопасности (например, неблагополучный класс, где практикуется травля).
Склонность к зависимости появляется еще и у тех людей, которые выросли в семьях, где было принято считать окружающий мир очень опасным, захваченным разными злодеями. Психологи называют такой тип семьи "осажденная крепость". Ребенок прочно "прилипает" к близким, понимая, что выжить можно только вместе.
Второй тип травмирующих событий: "Я плохой. У меня нет права на жизнь в этом мире"
Годовалый ребенок начинает исследовать мир, а позже осваивает нормы поведения, делает первые шаги в творчестве. Сейчас задача близких — дать понять ребенку, что, несмотря на ошибки, у него есть свое место в этом мире, что он в целом хорош.
Но такое отношение ребенок встречает не всегда. Бывает, что родители осуждают его самостоятельные попытки изучать окружающий мир, упрекают за желание быть независимым от мамы. Еще один вариант — малыш часто сталкивается с унижающей критикой: "Намалевал тут какую-то ерунду!". В таких отношениях родительская критика не помогает ребенку учиться, что-то улучшать в своих навыках, а стыдит.
Приведем и другие примеры посланий, которые блокируют развитие хорошего отношения к самому себе:
- Я знаю, что ты по природе испорчен.
- То, какой ты есть, вызывает отвращение.
- Я глубоко разочарован(а) тем, какой ты.
- Ты всегда был... (толстым, уродливым, глупым, сумасшедшим и т.д.).
- Ты не из "наших": у нас в роду таких не было.
- Скорее всего, нам в роддоме подменили ребенка.
Ребенок, который часто слышит такого рода упреки, оказывается перед невыполнимой задачей: изменить свою основную сущность, свою личность целиком.
Реакцией на такое отношение обычно становится одна из трех стратегий:
- либо попрочнее "прилипнуть" к родителю и отказаться от своих желаний;
- либо стать перфекционистом и стараться заслуживать любовь отличными оценками;
- либо сделаться бунтарем и делать все наоборот.
Такие дети лишаются ощущения своей значимости, им сложно трезво оценивать свои возможности и ограничения, в глубине души они считают себя людьми никчемными, зря родившимися на белый свет.
Так появляется так называемый токсический стыд, который, в отличие от здорового стыда, побуждает человека не к обучению, освоению новых навыков, а замыкает в самом себе, изолирует, заставляет прятаться.
К развитию токсического стыда приводят не только традиции воспитания, но и обстоятельства, например, семейные тайны (о преступлениях, совершенных родственниками, об их психических болезнях, алкоголизме, об усыновлении). Тайна, даже если ее содержание неизвестно ребенку, означает, что что-то в семье глубинно не так, а значит, и со мной что-то не так, раз я к ней принадлежу.
Саморазрушающий токсический стыд заменяет собой здоровый в тех семьях, где родители чрезмерно беспокоятся об имидже семьи. Взрослых очень заботит, "что подумают люди", в ущерб построению реальных отношений друг с другом и решению реальных семейных проблем. Несогласие родителей школьника на четверки, упреки, что сын или дочь не хочет поступать в престижный вуз, тоже поддерживают токсический стыд.
Его мощными провокаторами становятся и жестокие физические наказания, и сексуальное насилие над ребенком, ведь они нарушают умение человека определять свои границы и возможности, заставляют с пренебрежением относиться к собственному телу.
Третий тип травмирующих событий: "В чем я виноват? За что я могу отвечать? Имею ли право на какие-то действия?"
Ребенок рождается в этот мир абсолютно беспомощным. Все за него делают взрослые: одевают, кормят, объясняют, что происходит вокруг, знакомят с правилами поведения в мире людей.
Но постепенно человеческий детеныш становится все более и более самостоятельным: у него возникают собственные желания, отличные от желаний родителей, он учится что-то делать сам. В своем естественном стремлении к познанию ребенок очень инициативен: ему все интересно, все хочется попробовать, все достать и разломать, понюхать, попробовать на вкус.
Родителю важно дать понять ребенку, что иметь это возбуждение, стремиться его проявлять — это хорошо. Кроме того, родители и педагоги должны помочь ему "оформить" эту инициативу по-взрослому: научиться, во-первых, ответственности и, во-вторых, чувствовать за собой здоровую вину. Если в обучении этим понятиям происходит сбой, ребенок может столкнуться с труднопереносимыми переживаниями и неосознанно запретить себе проявлять инициативу.
Мы живем в мире людей, интересы которых часто не совпадают. Если малыш хочет поиграть с чужим самосвалом, а хозяин игрушки против, путь к объекту желаний лежит только через насилие. И в такие моменты ребенку важно научиться останавливаться, видя боль другого человека и соотнося ее со степенью собственной нужды.
Если это обучение проходит успешно, он может корректировать свое общение с окружающими, опираясь на здоровую вину, но без полного отказа от инициативы и активности. Ребенок, освоивший это чувство, не станет ни жестоким (здесь помогает здоровая вина), ни пассивным (здесь помогают интерес, любопытство, уважение к своим мечтам).
Если же в человеке вместо здоровой вины развилась токсическая, он усваивает: что бы он ни сделал, его нельзя будет простить за проявленную жестокость. И тогда он либо попытается угождать окружающим, либо вовсе "отключит" вину и станет жестоким тираном.
Сбой в обучении здоровой ответственности и здоровой вине приводит к тому, что человек либо решает никогда ничего не делать самостоятельно (зависимая стратегия), либо, наоборот, все всегда делать только в одиночку, не обращаясь ни к кому за поддержкой и помощью.
Для примера приведем перечень воспитательных стратегий и семейных традиций, которые мешают развитию у детей здоровой ответственности и здоровой вины:
- Привычка придавать большее значение вопросу "По чьей вине это произошло?", чем вопросу "Как нам вместе это исправить?".
- Упреки или даже наказания за то, что невозможно контролировать, то есть за мысли и чувства. "Я точно знаю, о чем ты думаешь, и прекрати так думать немедленно!" Ребенка не обучают отличать мысли от поступков, мысли от чувств.
- Чрезмерные, жесткие наказания.
- Отсутствие правил, отсутствие наказаний за проступки.
- Обвинение без объяснений: "Ты не знаешь, что ты такого сделал, но и я не буду тебе это объяснять".
- Отказ простить или забыть проступок, блокирование попыток искупить вину и возместить ущерб.
- Предъявление требований, которые не соответствуют возрасту или возможностям ребенка. Например, приказ успокоиться, когда слезы вызваны высокой температурой, или призыв соблюсти договоренность, которую малыш не в состоянии выполнить, даже если согласился.
- Убеждение ребенка в том, что родитель — очень хрупкий. "Ты разбил окно в школе — теперь у меня болит сердце!" Так у человека рождается ощущение, что своими действиями он может причинить разрушительный вред другому.
Человек, оказавшийся в ловушке токсической вины, становится легкой добычей для зависимости. Он чувствует свою отделенность от этого мира, боится проявлять инициативу, теряет свои собственные мечты, способности, подавляет креативность. И тогда психоактивное вещество или зависимое действие могут дать ему невероятный опыт свободы самовыражения, легкости и творчества.
