С одной стороны, за 10 лет произошло много событий, а с другой — не так уж и много. Жизнь стала абсолютно уравновешенной, поставленной на рельсы. Мне хочется рассказать не о материальных изменениях, произошедших в моей жизни, а о внутренних.
До тридцати лет все мое внимание было обращено на внешнее окружение. Мне было важно, что скажут и подумают рядом находящиеся люди. Важно было мнение мало-знакомых временных людей — и на их фоне я совершенно не замечала близких и родных. На несколько лет я буквально отрезала своих родных от себя, сделала вид, что смогу без них прожить, да и вообще у меня есть более близкие люди, чем они.
Еще в институте мы разговаривали с подругой и удивлялись: «В детстве, юности у всех много друзей, а вот когда образуются семьи, появляются мужья, дети, общение становится редким, и постепенно номер телефона остается только в старой записной книжке. Очень мало семей, которые продолжают дружить. Почему?». Мы не смогли найти ответ на этот вопрос. Только давали себе слово, что будем дружить и общаться, даже когда выйдем замуж. Но это оказалась очень сложная задача. Волна дружеского облысения коснулась и нас.
В молодости много шума: музыка, телефонные звонки, разговоры. Если образуется тишина в квартире, то это сигнал: «Где телефон? Что случилось?». Ищешь, найти не можешь, и оказывается, что он оставлен на работе и на мониторе уже сверкают пропущенные вызовы.
В конце дня была незыблемая традиция поговорить о произошедшем с несколькими знакомыми и друзьями. Это обязательно, как вечером принять ванну. А теперь — тишина. Нет пустых легких разговоров ни о чем. Время прошло, а вместе с ним ушли знакомые и даже близкие друзья. Очень жаль. В какой-то момент не позвонил, не поздравил с днем рождения, потерял номер и увы — восстановить отношения очень сложно. Теперь начать общаться с чистого листа тяжело. Трудно сделать первый звонок после длинного молчания. Ведь неизвестно, как живет твой старый друг.
Теперь моя жизнь направлена внутрь себя, своих мыслей, переживаний. При возникающих проблемах в первую очередь обращаюсь к самой себе: «Что делать?». Постепенно в голове тоненькой ниточкой начинает виться идея, а потом и полностью появляется ответ на поставленный вопрос. Желание встретиться с близким человеком и спокойно поговорить возникает часто, но теперь это редко осуществляется, в силу общей занятости.
Годы, как сито, просеяли людей, оставив рядом самых терпеливых, стойких, понимающих, с которыми комфортно и уютно общаться. У меня осталось только два близких друга. На этом фоне появилось трепетное заботливое отношение к родителям. В детстве мне всегда хотелось с ними спорить, доказывать собственную точку зрения, а теперь я их спокойно выслушиваю, улыбаюсь и не испытываю никакой досады и раздражения, если мнения наши не сходятся.
Недавно у меня произошел сильнейший эмоциональный кризис на фоне неудовлетворенности по работе и нестабильности в семье. Все это выбило почву под ногами.
Я как обычно позвонила своей сестре, которая живет в одном районе с моими родителями.
— Привет. Как дела?
В ответ она мне рассказала все, что у неё произошло за неделю.
— Я все разговариваю и даже забыла спросить, как твои дела, — немного смущаясь, произнесла она.
Ответить я уже не смогла. Безобидный вопрос вызвал огромный вздох в груди, комок воздуха поднялся к горлу, а на глазах появились мокрые лужи.
— Что с тобой? — спросила неуверенно сестра. — Ты плачешь?
— Не знаю. Просто плохо.
— Приезжай к нам.
— Я думала об этом, но не знаю.
— Не думай, а просто приезжай.
— Не знаю.
— Не надо знать, собирайся и приезжай. Ты так проплачешь все время, а приедешь, поговоришь, и станет легче.
Я так и поступила, собрала вещи и через несколько часов была у моих родителей.
Зашла в квартиру, в которой прошло мое детство и юность, которую никогда не меняли мои родители и она была единственным жильем всей нашей семьи.
— Папа, привет! — улыбаясь произнесла я.
Подошла к нему, чтобы поздороваться. Он мне пошел на встречу, показывая огромную радость от встречи, открывая широкую улыбку.
— Я заболел, — сказал он.
— Я знаю, мне Таня сказала.
— Вот лежу в кровати, молоко пью.
Села рядом с ним на кровать, взяла его за руку.
— Ты очень напугал меня. Ты нам живой нужен. Нельзя умирать. Ты единственный дедушка у Машеньки и Паши. Тебе нужно жить. Как можно дольше.
— Да, это понятно, — опускает он от смущения глаза вниз, вздыхает.
Ему было очень приятно услышать эти слова, а для меня было очень волнительно и сложно их произнести вслух. После этих слов мне стало спокойнее, как будто я ему купила и передала дорогое лекарство от хвори.
Побыла с папой и пошла к своей сестре. Поздоровались друг с другом, улыбнулись, но дети не давали спокойно поговорить. Один хочет гулять, другому нужно посмотреть самолет в комнате, третий хочет пить, кому-то стало жарко. Мы присели на кухне. И стали говорить о всякой безделице, о знакомых, о работе, покупках, о готовке пиццы, о сережках. Однако разговор был не длинный.
Я вернулась домой и поняла, что с меня сошла тяжелая хныкающая жалостливая мелодия жизни. Стало спокойнее, вернулись силы, желание работать и жить, открылся канал с идеями. Они пока стеснительно и тихо приходят в голову. Когда они появляются, это значит, что радость и жизненные силы берут вверх, оттесняя болезни на задний фон.
Прошло время, и только через пройденное расстояние в десятилетие я поняла драгоценность и важность родных людей, необходимость о них заботиться, звонить им, делать подарки, помогать им.
