Кончался август, уже несколько дней лили дожди. Ирина уложила спать
Время пролетело незаметно. Закрыв книгу, Ирина с улыбкой постояло у детской кроватки, поправила сонному Никитке сползающее одеяльце, неторопливо погасила свет и... увидела всполохи света за окном. Отодвинув штору, Ирина выглянула в окно. Милицейские и пожарные машины окружали дом, и тревожный красно-синий свет шел от их вращающихся мигалок. До сознания не сразу дошел смысл слов, повторяющихся вновь и вновь: "Жители дома № 38, пожалуйста, без паники, дом заминирован, оденьтесь, возьмите документы и ценные вещи, покиньте квартиры". Тошнота подступила к горлу, липкий страх на секунду окутал сознание. В голове закружилась карусель мыслей: "Как может быть без паники, если дом заминирован, глупо как-то это все говорится... А надо, обязательно надо без паники, Никитка может напугаться, только бы не заплакал".
Ирина быстро обвела глазами комнату, особо ценных вещей, требующих экстренного спасения, не наблюдалось, механически сунула в карман паспорта — свой и мужа, свидетельство о рождении сына, достала детские теплые вещи. С улыбкой, тревожась, чтобы малыш не услышал уличного шума, нарочито громко говоря, разбудила сынишку. Никита проснулся на удивление быстро, не капризничая, дал себя одеть, видно что-то почувствовал. "Мы идем гулять, давай наденем резиновые сапоги, курточку". Почти бегом спускались по лестнице, а навстречу уже поднимались сотрудники милиции, обзванивая квартиры и торопя выходящих жильцов.
Повинуясь какому-то стадному инстинкту, все жильцы брели по двору и скапливались на парковке. Странно, но народу было не очень много, видимо, многие остались на дачах, сейчас у дачников самая жаркая пора — заканчивают сбор урожая. Надев капюшоны, Ирина с Никиткой подошли к группе соседей по подъезду. Все смотрят на дом, темные окна печально смотрят в ответ, и лишь одно где-то в середине горит теплым уютным светом: видимо, уходя, жильцы забыли выключить свет, а может, оставили в надежде, что скоро вернутся...
Дождь лил не переставая. Люди тихо переговаривались. "Что случилось?" — "Не знаю..." — "А мы уже спали..." — "2 часа ночи..." — "Я напугалась до смерти... Что ж делать-то будем?.." Кто-то в темноте оптимистично заметил: "Не волнуйтесь, после взрыва всем дадут квартиры такие же, как описаны в документах". Бабульки заахали: "Ох, а я документы не взяла. А я взяла, да кто нам поверит...". "Я тоже на квартиру документы не взяла", —с тоской подумала Ира. "Ничего не случится, все будет хорошо, этого просто не может быть," — носились мысли. Кто-то заплакал. Медленно взяла Никиту за руку и отвела в сторонку, незачем ему слушать эти разговоры, ничего не поймет, напугается. "Сыночек, давай посмотрим, кого мы тут знаем!" А Стали разглядывать собравшихся взрослых. Надо заметить, что если бы не трагичность случая, компания выглядела довольно странно и даже комично.
Народ прибывал: вон подходит тетка Валя из соседнего подъезда, еле тащит две сумки с торчащим добром. Когда только успела собрать? У тополя стоит Владимир Андреевич с 5 этажа, вид у него растерянный, одет в костюм и плащ, только носки отсутствуют, бережно прижимает к себе футляр, прячет скрипку от дождя. Какая-то дама вынесла табурет и гордо восседает на нем, прикрывшись зонтом. А вон двое стоят, видно, муж и жена, накрыли головы носовыми платками, платочки намокли и с краешков на лицо стекает вода. В толпе переговариваются: "Ну, что там видно, что делают-то?" Кто-то комментирует: "Да побежали милиционеры с собаками обследовать чердак и подвал".
Время замерло, часов у Ирины нет, телефон жалобно пикнул и разрядился еще в подъезде. Сколько сейчас: 2 часа или 3? Автобусы уже давно не ходят, на такси денег нет. За многими приехали, стоят за оцеплением разные машины, да кому то повезло — их заберут в теплые дома. Почему-то все эти люди тихо уходят, никого не позвав с собой, может, кому то было бы по пути к родственникам. Конечно, мало кто бы и уехал, но предложить-то можно, вон, сколько стоит старичков-пенсионеров, мокнут, вздыхают. За что им такая страшная ночь?
Милиция и сотрудники МЧС обходят подъезд за подъездом. На чердаке чисто, в подвале чисто, начинают обход квартир. Подъезжает "скорая помощь", в темноте туда ведут кого-то, и еще, и еще... Приехали телевизионщики, сразу два телеканала, быстро настроили аппаратуру, и уже кто-то с готовностью дает интервью...
Соседка Катька тащит Ирину с Никиткой дальше в темноту и бормочет: "Меня сегодня из отпуска отозвать хотели, с работы звонили, им сказали, что меня в городе нет, а я что же, на телеэкране теперь покажусь!" Ирине становится смешно, она подхватывает Никитку на руки и бредет с ним по еле видной в ночи тропинке. Через пару остановок живут друзья семьи, от них можно позвонить, у них можно остаться ночевать. Ноги скользят по мокрой траве, главное не упасть, не уронить малыша, такого смелого и терпеливого. Никитка обнимает маму и засыпает на ее плече. Мир для него остается добрым, чудесным.
Дошли. Хорошо, что первый этаж. Ирина позвонила, и сразу открыли, без лишних разговоров приготовили чай, Никита проснулся и сказал, что ночевать здесь он не будет, а лучше всем вместе найти папу и уехать к бабушке.
Ночной кошмар отступает, взрослые дружно хохочут. Как по мановению волшебной палочки появляется муж и, действительно, увозит их к бабушке. А потом звонит и сообщает, что с их домом все в порядке, и утром все вместе вернутся домой.
Никакой бомбы не было. "Террориста" нашли почти сразу. Им оказался подвыпивший дядька, поссорившийся с женой и в пылу обид позвонивший в милицию с сообщением о бомбе. Это его окно так уютно светилось, пока все жильцы тряслись от страха под дождем. А он, забыв обо всем, спокойно смотрел телевизор...
