Когда я забеременела, мне было 24 года. Случилось это в мае 2006 во время свадебного отпуска, который мы проводили с друзьями в Хорватии, ночами плавая на яхте между островками Адриатического моря, а днем катаясь по этим островкам на велосипедах. Спортивный такой honeymoon получился.
А 5 мая я почувствовала себя странно. Нет, со здоровьем все было в порядке, но... проснулась я с чувством крайнего раздражения. Бесило абсолютно все — благоверный, приятели-спортсмены, корабельная еда вместе с веселым поваром. Кататься в тот день я не поехала и весь день слонялась по пристани, стеная и кляня себя и окружающих.
По возвращении из отпуска был запланирован поход к флебологу, который должен был помочь мне расстаться с парой непроходящих варикозных синяков на ногах. Склеивать сосуды — дело болезненное и неполезное, и для перестраховки врач сначала попросил показаться гинекологу. Вот там то и выяснилось, что я беременна. Склеротерапия отложилась на неопределенный срок (смешно, но так до сих пор и хожу с этим синяком).
Беременность была желанная, я замужем. В путь! На работе "раскрылась" рано, до 12 недель. Несмотря на то, что я отработала не положенные в компании два года, а всего полтора, мой руководитель, молодой мужчина, отнесся с пониманием, грустно покивав: "Поздравляю!".
Узнав о беременности, мы поняли, наконец, причину моего странного состояния на одном из хорватских островков. "Раз уж привезли дите с моря, то давай девочку назовем Марина, что значит "морская", — сказала я мужу. Имя мальчику выбирать не пришлось — по семейной традиции он должен быть Алексеем. На том и порешили.
Всю беременность я пролетала (не считая раннего токсикоза средней тяжести), мне было легко, в Интернете особо не паслась, благодаря этому в голове тревожных мыслей не было. В женской консультации врач пыталась по обыкновению пугать, но от меня почему-то весь негатив отскакивал, как от стенки горох. Единственное неудобство доставляла езда в общественном транспорте на работу в час пик. Это было ужасно! После нескольких раз дикой тошноты и угрозы потери сознания пришлось отказаться от метро. Стала ездить на электричке, дальше и дольше, но там хотя бы иногда можно было сесть. Место в транспорте мне не уступали, наверное, потому, что рост животика пришелся на холодное время года, и мне его, компактный до самых родов, удавалось скрывать под верхней одеждой. Машиной в ту пору мы еще не обзавелись, может, поэтому за всю беременность я набрала всего 8 кг.
Да, еще я ждала мальчика. Я была абсолютно уверена в этом, пока на УЗИ в 32 недели нам не показали дочку. "Чуй" подвел.
Мы с мужем не ограничивали себя в связи с моим положением. Путешествовали по-прежнему много: на
Вернувшись в Москву под Новый год и отметив его в кругу семьи, совершив визиты к родственникам, мы, наконец, вернулись в нашу квартиру. Ну вот, путешествия и разъезды завершены, ПДР назначен на 26 января. "Можно расслабиться и начать гнездиться", — подумала я, вставая из-за компа, где допоздна зависла на каком-то форуме. Разрешила, ага... Это было 5 января около двух часов ночи.
Ночью проснулась от странного, очень отчетливого щелчка в животе. И сразу из меня хлынула вода, много. Она мгновенно впиталась в наш любимый ортопедический матрас. Я вскочила и стояла столбом посередине темной комнаты, пытаясь спросонья осознать происходящее. Время 3:30 ночи. Минут через десять, прокрутив в голове все сценарии от "о боже, я рожаю!!" и до "нет, я еще не готова, еще три недели, верните все обратно!!" и поняв, что фарш невозможно прокрутить назад, я стала будить мужа:
— Я, кажется, рожаю.
Муж, оторвав голову от подушки:
— Ага, ясно, хорошо...
И опять засопел. Не успела я обидеться на такую реакцию, как до него дошло...
— Чт-о-о-о-о?!
Не знаю, где была тогда моя голова, но я напрочь забыла, что с отошедшими водами надо сразу ехать в роддом. Посему я решила не торопиться и дождаться утра. Попробовала поспать — не получилось, почитать книжку — поймала себя на том, что читаю один абзац уже 10 минут. Слишком силен мандраж. Начало легонько схватывать живот. Я пошла в ванную, посидела там часик, неспешно помыла голову, побрилась. Собрала сумку в роддом. Помыла посуду на кухне. Собиралась уже начать драить пол, когда пришел муж и напомнил, что уже собственно почти 8 часов утра и не пора ли нам пора?
Позвонили родителям, которые должны были отвезти меня в роддом. Так как рожать я принялась на
В приемном покое роддома № 26 мы оказались ближе к
— Ждите очереди!
— Но у нее же схватки!
— У всех схватки, это же роддом!!
— Но у нее воды!!
— Что?! Давно?! Чего вы молчите?!
Меня мгновенно забрали в приемное. И понеслось...
Все время родов не покидало ощущение, что я нахожусь в каком-то специальном лагере для особо провинившихся детей. У меня отобрали абсолютно все — одежду, обувь, телефон, даже бутылку воды не позволили взять. Всю дорогу на меня орали. Сначала орала медсестра в приемном, когда я на схватке недостаточно расторопно отвечала на вопросы анкеты или слишком долго пыталась понять, в какую именно из многочисленных дырок на казенной безразмерной ночнушке нужно совать голову. Потом был осмотр, в результате которого из меня вылились остатки вод. Воды врачу не понравились, о чем она довольно грубо мне сообщила.
Сейчас, приобретя некоторый опыт, я понимаю, что была для дежурной бригады не слишком приятным сюрпризом. Приехала с давно отошедшими водами, с подозрением на гипоксию ребенка, самотеком, без направления, без наряда, с недозаполненной обменкой, с отсутствием анализов на инфекции (я должна была забрать результаты из клиники 8 января). В общем, неизвестный науке, не слишком вкусный орешек. Врачи несут ответственность за каждого пациента, но кроме этого есть еще обычное человеческое желание, чтобы все было хорошо, ведь каждая неудача остается в сердце, особенно если речь идет о жизни и здоровье. Неизвестность пугает, наверное, именно поэтому на меня орали, пытаясь за грубым тоном скрыть неуверенность. Не знаю, может я не права, но в какой-то момент это осознала и перестала обижаться.
После приемного была клизма и большой бидон ацетона, которым я долго отмывала новогодний оранжевый маникюр и педикюр. Потом меня отправили в родблок. Еще один осмотр на кресле. Его проводят на пике схватки. Его я помню даже лучше, чем сами роды. Пришлось поорать, да. Анекдот про раскрытый в попе зонтик показался очень жизненным. На мой риторический вой "Что же вы делаете!!" врач мрачно ответила, что это называется разведением вручную плодных оболочек и чего я, мол, хотела — приезжать так поздно, и вообще заткнись.
Дальнейшее я помню как во сне. Так как воды были не айс, ребенку поставили угрозу гипоксии и прицепили меня на КТГ. Как известно, с ним не походишь, поэтому все остальное время мне пришлось провести лежа на левом боку. Сколько прошло времени, я точно не знаю, так как схватки были сильные и частые, минута через минуту. На схватке я жевала простынь, в перерыве лобызала прохладную стену — во рту уже давно пересохло и губы растрескались, а пить мне не давали.
Через какое-то время пришла врач, посмотрела раскрытие — два пальца, как и на приеме. Шейка оказалась неготовой, не хотела открываться. Поставили капельницу с окситоцином. Те, кто рожал, знают, что окситоциновые схватки жестче естественных. Что было, не помню, я была раздавлена болью и страхом, прикована к кровати датчиками и капельницей, в какой-то момент не осталось сил даже стонать.
И тут случилось чудо! Пришли добрые дядечки-анестезиологи, в тот момент они показались мне ангелами. Врач сказал, что сделают мне эпидуральную анестезию, чтобы я пару часов, пока идет раскрытие, могла поспать и набраться сил перед потугами. Подписав несколько бумажек с согласием (как потом выяснилось, там было и согласие на прививки, хитрый ход), старший анестезиолог поковырялся в моей спине большой иголкой, и боль притупилась. Заснуть не удалось, это было больше похоже на обморок. Меня бил жуткий озноб, который не утих даже после того, как укрыли двумя шерстяными одеялами. Помню помощника анестезиолога, молодого парнишку, который сидел у меня в ногах и гладил по руке. Как жаль, что я не встретила его потом, а если бы и встретила, то, наверное, не узнала бы. Низкий ему поклон, он мне очень помог своей нехитрой заботой и участием!
Но вот время кайфа закончилось, и снова началось... Раскрытие дошло, наконец, до необходимого, и анестезию сняли. И снова навалились эти дикие схватки! Но теперь к ним еще подмешалось ощущение, что хочется в туалет по-большому. Сообщила об этом акушерке. Она сказала: "Ура, виден свет в конце тоннеля!" Я воспряла духом, к тому же все-таки удалось немного отдохнуть.
Дальше оказалось все очень быстро —2-3 таких схватки с нарастающим желанием очутиться в туалете, и акушерка сказала, что прорезалась головка. И меня повели на кресло. Это было довольно стремно — вставать с таким апельсином между ног, а она смеется и еще предлагает потрогать. Я как-то не решилась. Хорошая акушерка — внимательная и веселая.
На кресле меня раздели, примотали ноги и велели тужиться по команде. На третьей потуге вышла головка, а потом и все тельце выскользнуло. В этот момент испытываешь ни с чем не сравнимое облегчение! Правда, сделали разрез промежности. Мне кажется, что я бы и без него справилась, но акушерам, понятно, виднее. Показали буро-фиолетовую дочку, больше похожую на инопланетянина, с длинным тонкими пальцами на ручках. Итак, 05.01.2007, 17:20, вес 2740 гр., рост 49 см, оценка по Апгар 7/8, с момента излития вод прошло 14 часов. Все довольные, все улыбаются и машут, напряжение спало. Спросили, как назову малышку. Оказалось, что из пяти присутствующих трое — Марины! Добро...
Лежу я вся такая блаженная, вдруг ко мне подкрадывается веселая акушерка и как дернет за пуповину! Я почувствовала короткую схватку, и из меня что-то вышло. Я (ну как дура, ей богу!): "Ой, что это?!" Она смеется: "Второй!" Только тогда дошло — это же плацента.
Потом меня зашивали, довольно ощутимо, надо сказать, но в сравнении с родами — пустяк. К тому же моя малышка лежала у меня на животе. Она пригрелась и затихла, такой кайф! К груди, к сожалению, ее не приложили, а я и не попросила почему-то.
Дальше было двухчасовое валяние на каталке в коридоре с уткой под попой и со льдом на животе. Попытки дозваться хоть кого-нибудь со стаканом воды... Говорить я уже не могла, только сипела — так горло пересохло. Вдруг появляется моя веселая акушерка: "Я тебе ужин принесла". Глянула в тарелку, а там совершенно сухая гречка с совершенно сухой красной рыбой! Прокаркала: "Воды..." Акушерка ушла и через пять минут вернулась с чашкой сладкого черного чая. О, блаженство! Буквально спасла!
P.S. Дальше была неделя в послеродовом отделении обсервации, вместе с такими же, как я, "неформатными" мамашками — неблагополучными, с осложненными или стремительными родами, недообследованными и т. д. Уколы антибиотиками из-за риска осложнений в результате долгого безводного периода в родах на фоне возможных инфекций. Отсутствие душа на этаже как такового. Невозможность кормить грудью ребенка из-за этих самых уколов...
В результате все наладилось — ГВ до года и двух месяцев, выход на работу, детский сад. И ни с чем несравнимое удовольствие от осознания значимости своей роли в этом мире — роли мамы.
