"Марин, просыпайся, всё закончилось, у тебя мальчик", - услышала я сквозь сон. Интересно, снится мне это или нет, но вдруг я почувствовала резкую нехватку воздуха. Пыталась прокашляться. Не получается, что-то мешает. Не могу повернуться. Что же со мной, почему так плохо? Что-то вкололи, отключилась. В сознании бродит фраза: "У тебя мальчик". Опять плохо, и так до утра.
Утром повезли в палату, мне, вроде, лучше, осознание того, что я родила сына, еще не пришло. Пропустили ко мне мужа, сразу же принесли показать кроху. Муж плакал и смеялся, а у меня никаких эмоций, пустота какая-то, и всё.
Информация распространилась быстро, уже через час мой телефон захлебывался от звонков друзей и родственников, все поздравляли, желали счастья и здоровья. Я выслушивала, от души благодарила, не до конца понимая, за что.
Вечером попыталась встать с кровати, получилось не сразу, но получилось. Спала плохо, болело все ужасно, повернуться не могла. На следующий день мне ставили капельницы - почти 7 часов. По-моему это было хуже, чем сама операция. К вечеру я в первый раз почувствовала себя, можно сказать, хорошо, ходила по коридору почти 2 часа, потом сходила в детское отделение, посмотрела на своего малыша, но почему-то опять ничего не ощутила. Успокаивала себя тем, что после кесарева всегда так, наверное, бывает. Тем более что под общим наркозом, все-таки, ощущения рождения как такового не возникает.
На следующий день попросила перевести меня в палату из интенсивной терапии и дать мне ребенка хотя бы на день. Возможно, это и было моей первой ошибкой, моему организму требовался отдых после операции, а я его сразу же нагрузила - я таскала малыша с утра до вечера, ходила с ним по коридору, пыталась кормить, укачивать и т.д., и т.п. К вечеру я поняла, что вымоталась окончательно, у меня болело все, что можно, а ощущение любви к малышу так и не пришло.
Второй ошибкой было то, что меня поместили в отдельную палату. Я осталась одна. Потом были два дня кошмара, у меня пришло молоко. Как кормить, что делать? Я была в панике, я сильно нервничала, ребенок отказывался брать грудь, плакал, кричал, немножко спал, и опять все сначала. Мне, конечно, помогали, все показали, рассказали, но ничего не получалось. Я-то ожидала другого - что все будет сразу хорошо, что не возникнет никаких проблем.
А потом меня захлестнули плохие эмоции - всё, мне ничего не нужно, я не справлюсь, я не смогу, и так далее, все хуже и хуже. У меня пропал аппетит, все время тошнило. Ночью вдруг затрясло, поднялось давление, температура и полезли жуткие-прежуткие мысли - я откажусь от ребенка, я же все равно не смогу его воспитать! А как же я буду спать ночами? Он, наверное, будет кричать! И так далее.
Утром ко мне стали стекаться врачи, я плакала, не переставая, не обращала ни на кого внимания. Мне пытались показывать ребенка, я кричала, чтобы все ушли и забрали с собой это существо, которое мне не нужно. Меня оставили одну, наколов какой-то гадости. Я долго спала.
Проснувшись, я мысленно поняла, что надо выбираться. Но также я понимала, что сама этого сделать пока не могу. Начались долговременные беседы по телефону с мужем, мамой и папой. Мозгами я понимала, что это депрессия не из-за чего - у меня все хорошо, мой ребенок здоров, я физически почти в порядке, у меня любящий и любимый муж, живы и здоровы мама с папой, с достатком тоже нет проблем. Но откуда-то изнутри меня глодали мысли - я не справлюсь с ребенком, я же не умею, я же не смогу, это же такая ответственность! И потом я ничего не хочу менять в своем укладе жизни, я не хочу не спать по ночам, я не хочу жертвовать своей свободой, я не хочу, я не хочу, я не хочу...
Это уже были нотки чистого эгоизма, "я", "я", "мне", "я". Первым прочувствовал это папа, указав мне на излишнее употребление местоимения "я". После этого меня стали тащить уже целенаправленно, что своё "Я" я оставила на операционном столе, и теперь есть только "Мы".
Потом мне разрешили встретиться и погулять с мужем. Рожала я в простом роддоме, где посещения разрешены в строго отведенном месте, но мне пошли навстречу. Гуляли мы долго - почти 3 часа. Все это время я молчала, а он говорил, не переставая, рассказывая мне какие то новости, анекдоты, сплетни, истории, а я думала о своей жизни, вспоминала свои ощущения во время беременности. Потом обняла его сильно сильно, вздохнула глубоко-глубоко, и мне вдруг страшно захотелось обнять своего ребенка.
Вернувшись в палату, я поняла, что на меня также влияют больничные стены, я ни разу в свои 28 лет не лежала в больнице. Сев на кровать, я все еще раз взвесила и начала действовать.
Я повторюсь, что рожала я в простом роддоме, но по "дружеской договоренности", т.е. главврач был моим очень хорошим знакомым, и я была, скажем, на блатных условиях, возможно, что мне очень помогло.
К вечеру меня перевели в палату к девочкам, которые уже родили по своему второму ребенку. Тогда же, по моей настойчивой просьбе, мне принесли малыша. Я очень долго и пристально его разглядывала, рассматривала, гладила по головке, обнимала, целовала и мне показалось, что он понял, кто я. В следующее кормление я старалась быть настойчивой и не нервничать, и все прошло на ура. На ночь я его не отдала, положив спать рядышком с собой.
А на следующий день меня отпустили под расписку и под личную ответственность глав врача, которому я сказала, что во всем виноваты больничные стены, и что мне, чтобы вылечиться, срочно требуется уехать домой. Он меня отпустил, взяв с меня обещание показаться психотерапевту.
В тот же день ко мне приходил психотерапевт или психиатр, не знаю даже толком, кто. Сказал принимать антидепрессанты, так как у меня ярко выраженный послеродовый психоз. Я, естественно, наотрез отказалась - какие могут быть антидепрессанты при грудном вскармливании ребенка? Пообещала, что если не смогу выкарабкаться самостоятельно, обязательно ему позвоню и буду принимать его антидепрессанты.
Дома мне стало значительно лучше, меня больше не трясло, и не поднималось давление. Но все равно было не так, как я ожидала. По любому поводу и без я начинала плакать, я ругалась на маму, которая старалась помочь, на мужа, который вообще перестал понимать, что происходит. Я плакала, склонившись над ребенком, если у него вдруг выскочил прыщик или он начинал кричать, с мыслями, что я плохая мать.
Груз безумной ответственности давил на меня все сильнее. Я пыталась справиться с собой, но не могла. Господи, я же сильная, я еще не с такими переживаниями справлялась, и я старалась выбраться. Это продолжалось недели три, потом истерики случались все реже и реже, настроение мое становилось все лучше и лучше, ну и сошло на нет.
Недавно я решила проанализировать, что же, собственно говоря, и почему со мной произошло, как этого можно было бы избежать. Возможно, дело было в стимуляторах, которые мне кололи, чтобы вызвать схватки, или в антибиотиках после операции. Или, все-таки, в том, что я не готова была морально к родам и к появлению малыша.
Я относилась к беременности как-то очень просто и легко, не заморачиваясь по пустякам. С самого начала витала как будто в облаках, не понимая и не осознавая всю ситуацию. Слушая страсти про беременность и роды, про первые месяцы и годы жизни малыша я смеялась - со мной такого никогда не случится, у меня все будет не так как у вас, у меня все будет идеально и хорошо.
Беременность действительно прошла на "ура", возможно, повлиял мой очень положительный и оптимистический настрой, ну или просто повезло. Все 9 месяцев я летала, не ощущая никаких недомоганий, ну если только чуть-чуть и редко, мечтала о том, как я буду воспитывать своего маленького сынишку, пропуская мимо мозга мысли о предстоящих родах. Я совсем о них не думала, точнее, не хотела думать, иногда просто запрещала себе думать про них.
В журналах я пропускала все статьи про роды, так как была уверена, что ничего хорошего в них не пишут, а только пугают осложнениями и проблемами. Я также пропускала мимо ушей все россказни о том, что жизнь меняется, когда появляется малыш, появляются бессонные ночи, новые проблемы. В общем, ограждала себя от, как мне казалось, негативной информации.
И тут вдруг все изменилось, я перестала быть независимой и свободной. Я не могла больше позволить себе ужин до полуночи с друзьями в итальянском ресторанчике в центре, выходные в Питере, да или просто поваляться целый день дома в кровати с книжкой. Вот это меня больше всего испугало тогда, в палате интенсивной терапии. Именно оттого, что моя жизнь меняется полностью и бесповоротно, и началась моя так называемая послеродовая депрессия. Я не была к этому готова.
Сейчас нашему малышу три месяца, он улыбается, когда видит меня, а еще у него самые красивые глаза на свете и очень осознанный и взрослый взгляд. Он живет у меня на руках, ему нравится, да и мне спокойно и хорошо. Мы пережили с ним переломный момент в НАШЕЙ жизни, теперь учимся жить вместе. Я перестала говорить "я", теперь есть только "мы".
Моя история лишний раз доказывает, что к рождению ребенка надо все-таки хоть как-то морально готовиться, отодвигая на задний план свои амбиции и жертвуя своей личной жизнью. Осознать, что с момента его рождения только ты отвечаешь за его маленькую жизнь, только тебе заботиться о нем, только от тебя зависит, кем станет этот маленький человечек.
Одна моя подруга как-то сказала: "С рождением ребенка понимаешь, что закончилась твоё беззаботное детство, сколько бы тебе ни было лет". В ответ я лишь только засмеялась. Теперь могу немного перефразировать ее мысль: "С рождением ребенка закончилось мое беззаботное детство, и началось детство моего малыша. Точнее, наше новое детство, которое я постараюсь сделать беззаботным".
tango tango, tango_sun@mail.ru.
