Вот уже полгода меня мучает эта история, история потери моего неродившегося ребенка.
С мужем мы познакомились на работе, с его стороны эта была любовь с первого взгляда, у меня — со второго. Через полгода после нашей свадьбы я узнала, что жду ребенка, счастью моему не было предела, я буквально с первого дня знала, что беременна. Наверное, это был единственный момент моей жизни, когда я почувствовала себя счастливым человеком.
30 марта 2007 года я как обычно пошла на работу. Там я почувствовала, что что-то не так — живот болел какой-то не понятной болью. Я набрала телефон мужа и попросила, чтобы он позвонил в "скорую" и узнал, что в таких случаях делать. В "скорой" ему ответили, что нужно срочно ехать в больницу. Полис, как назло, на работе мне ещё не выдали, пришлось брать справку и ехать на другой конец города и получать. Все это время мне становилось все хуже и хуже. Наконец мы добрались до больницы. В приемном покое врач Елена Викторовна, осмотрев меня, сказала, что матка находиться в тонусе. Меня положили, мест свободных не оказалось, я и ещё две девушки ночевали в коридоре. После начались часы ожидания. Необходимо было выпить два литра воды — это нужно было для УЗИ, которое было назначено на восемь часов вечера. Время тянулось, в голову приходили самые разные исходы событий, но они всегда приводили к благополучному разрешению.
В начале девятого вечера я спускалась по лестнице с пятого этажа. Было ощущение, что больнице никого нет. Дощла до кабинета по длинному коридору. Я зашла, внутри было очень темно, горел монитор и настольная лампа. Было предчувствие чего-то жуткого и необратимого. Врач стала быстро водить по моему животу прибором, сказанная ею фраза зародила во мне страх. "Сколько недель?" -спросила она. Недель должно было быть 9, но УЗИ показало 6, это означало только одно — беременность замерла, мой ребенок не захотел дальше жить и дальше развиваться…
Что происходило дальше, я помню смутно. Врач стала успокаивать меня, говорить, что я молодая и ещё рожу, но я как будто замерла — лицо мое не выражало ни одной эмоции, и только глаза выдавали — в них читался весь ужас от услышанного. Я пошла обратно в отделение по длинному коридору, прижимая историю болезни со страшным приговором. Сжимая губы, я держалась, как могла, лишь бы не заплакать, и только один вопрос стучал в моей голове как молоток: "Почему?" Подойдя к своему диванчику в коридоре, где меня положили, я судорожно стала искать телефон. Муж не знал, что сказать, а я уже не могла сдерживать слезы, они лились градом.
Потом был звонок маме. Она сказала, что я сама во всем виновата, что ничего не ем и часто болею. И я осталась одна со своим горем, я старалась думать о том, что все пройдет, все нормализуется. Елена Викторовна утешила и обнадежила меня, сказав, что завтра покажет меня главному врачу — быть может, все не так страшно. Но события, развивающиеся дальше, показали, что надежды нет.
В два часа ночи я проснулась от пронзительной боли в животе — мои переживания, стресс и шок от пережитого усугубил мое состояние. Я пошла искать медсестру. В глазах темнело, голова кружилась, я боялась, что не дойду. Ноги подкашивались и не слушались, я уцепилась за стену и медленно стала сползать на пол. Осознав, что в два часа ночи меня могут найти только к утру, я собрала все свои силы и поднялась. Быстрыми шагами я отправилась на пост. Помню в глазах темноту, удар об какой-то угол и пол. До моего сознания доносились голоса врача, медсестры и женщины, которая позвала их. Мне помогли дойти до кровати, начали задавать вопросы о моем состоянии. Я что-то отвечала на автомате и лишь попросила обезболивающее. Затем вновь провал и темнота.
Пробуждение было тяжелым — я понимала, что меня ждет выскабливание. Это страшное слово пугало меня, и я старалась не думать ни о чем. На осмотре Елена Викторовна сказала, чтобы все прошло хорошо, нужны деньги на хороший наркоз. Я попросила деньги у мужа, но он мне отказал, врачу я сказала, что деньги будут позже.
С утра я ничего не ела и не пила. Было назначено время операции, меня перевели в палату. Я лежала на кровати и, тупо уставившись в потолок, ждала своего часа. В палату зашла Елена Викторовна и позвала меня, я встала и словно по инерции стала собираться, затем позвонила мама и сказала, что папа хочет меня навестить, и тут я вновь не сдержалась — слезы вновь стали меня душить. Мама стала меня успокаивать, но я её уже не слышала…
Я зашла в смотровую. Там была медсестра, анестезиолог, главврач Елена Викторовна. Она говорила мне, что делать, а я не могла проронить ни звука. Только слезы предательски текли по моим щекам. Я легла, левую руку взяла медсестра, завязала жгут, воткнула шприц с анестезией в вену, в шприц она втянула немного крови, а потому ввела все лекарство внутрь, затем опять провал. Далее в моей памяти всплывают только фрагменты. Помню, как меня перекладывали на каталку, а затем на мою кровать. Очнулась я от того, что Елена Викторовна подошла ко мне проверить мое самочувствие. А какое у меня должно быть состояние? Наверное, состояние выпотрошенного человека… У меня забрали мою мечту — мечту быть мамой.
Мама пришла ко мне почти сразу поле того, как я очнулась. У меня не было слов — только слезы и отчаянье, она утешала меня, как могла. Вскоре за мамой пришел и муж, а я никого не хотела видеть, хотелось выть, и я не могла остановиться, слезы текли сами собою. Потом была ночь и сон. Наверное, я никогда его не забуду. Я стояла счастливая и улыбалась, на руках у меня был мой малыш, это был мой ребенок, мой. Он улыбался своей беззубой улыбкой, такой был смышленый и красивый в забавном синем костюмчике и шапочке.
На утро я попросилась у врача домой, но она не отпустила меня — мне нужно было пройти десятидневный курс антибиотиков. Родители и муж навещали меня через день, я попросила их никому ничего не говорить, не хотелось никого видеть, о своем горе я рассказала только самым близким мне людям.
В больнице у меня началась депрессия, её усугубил муж своими поступками. Как-то мы сидели в коридоре, напротив нас стоял холодильник, к нему периодически подходили девушки, нагибались, ища свои продукты. Видели бы вы при этом лицо моего мужа… Чеширский кот отдыхает… А во мне как будто что-то оборвалось, но я тогда ещё этого не понимала. Мне было так обидно за себя — ещё один удар ниже пояса.
При выписке Елена Викторовна сказала, что нужен месяц полового воздержания. Сказала об этом мужу. Он улыбнулся и сказал, что пойдет искать любовницу. Может Влад, конечно, шутил, но мне было не до шуток — я тогда заплакала прямо в маршрутке.
Наша жизнь с мужем так и не сложилась. После очередной подлости (он оставил меня одну в чужом городе, когда я почувствовала себя очень плохо и чуть не упала в обморок) я ушла от него. Мне важно было осознавать, что рядом со мной будет человек, на которого я смогу положиться во всем, и который не оставит меня, и поддержит хотя бы словом в тяжелую минуту моей жизни. Сейчас он хочет вернуть все и обещает мне золотые горы, но Фрейд уже давно доказал, что человека не изменить, он такой, какой есть. После этой истории я вынесла немало для себя уроков — в этой жизни можно положиться только на себя. Осталось только разочарование и страх пред новой жизнью, но я сильная, я выдержу все, ведь Господь не дает людям то, что они не смогут выдержать…
