«Ябедничать нехорошо», «Учись давать сдачи!», «Пусть сами разбираются» — именно эти стереотипы, живущие среди детей, учителей и родителей, создают почву для буллинга в школе — издевательств, психологического или физического насилия над человеком-жертвой. Можно ли сделать так, чтобы в классе не было изгоев и агрессоров? Да, считает школьный психолог. Надо, чтобы прекратить буллинг в школе захотели взрослые.
Классный час. Беседа с подростками о том, что сейчас принято называть «школьным буллингом». Физическое насилие, психологическое насилие, кибербуллинг...
— Ребята, как вы считаете, чем отличается физическое насилие от обычной драки? Чем отличается психологическое насилие от «дружеского» подтрунивания?
Разобрались. Идем дальше.
— Как вы думаете, стоит ли в ситуации насилия обращаться за помощью ко взрослым?
Тишина.
— Хорошо. Поднимите руки, кто считает, что конфликты нужно решать самостоятельно?
Лес рук.
— А теперь, ребята, поднимите руки, кого в детском саду и в младших классах учили, что «ябедничать нехорошо?»
Поднимают руки все. Единогласно. Как говорится, что и требовалось доказать.
После чего задаю ученикам стандартный для данной темы «вопрос на засыпку»:
— Представьте, что у вас в транспорте вытащили телефон или кошелек. И ваши родители написали заявление в полицию. Они тоже — ябеды?
Неловкая пауза. Затем реплики с места:
— Ну, а кому нам жаловаться? И зачем? Родители все равно ответят: «А ты дай ему сдачи» — и все. А учителя всегда говорят, чтобы разбирались сами.
Вуаля.
Жертвы травли: история из школьного детства
Вспоминаю школу, где я училась. Вполне приличная гимназия. Малокомплектный класс (не помню, сколько человек, но ощутимо меньше, чем в массовой школе). И в этом классе были пять мальчишек-«вожаков». Излюбленным развлечением которых были — швырнуть на пол книжки и тетрадки одноклассника послабее и потоптаться по ним ногами. А потом любоваться отпечатками своих ботинок на тетрадных страницах жертвы. Поиграть портфелем жертвы в футбол. Или сделать еще какую гадость. Или просто подойти и ударить.
И это еще относительно безобидные примеры. И именно эти мальчишки были лидерами, героями, любимцами девчонок. Что до учителей, то они пеняли «героям» за шалости на уроках, но то, что происходило на переменах, их не занимало совсем.
Одна из «жертв беспредела», не выдержав, пожаловалась классному руководителю. Классным руководителем у нас тогда был молодой парнишка, который забавно вел уроки, но в психологии подросткового коллектива разбирался чуть лучше, чем, в китайской грамоте. И в ответ на поступившую жалобу отреагировал публичным заявлением: «Маша жалуется, что ее обижает Саша. Ай-ай-ай, Саша, больше Машу не обижай». После чего на Машу начались гонения, по сравнению которыми знаменитое «Чучело» начинало казаться доброй наивной сказкой.
В этом же классе был еще один показательный пример «парии». Мальчишка, слабый физически, трусоватый. «Вожаки» использовали его в качестве «носильщика» учебников и портфелей, когда нужно было перейти в другой кабинет; в качестве «посыльного», когда хотелось купить булочку в буфете. Но чаще всего он являлся просто «мальчиком для битья». Били его почем зря — от скуки, развлечения ради, уж очень «забавно» мальчишка падал и охал.
Потом «вожаки» пошли дальше и заставили жертву носить в кармане записку примерно такого содержания: «Петя, Вася и Саша меня бьют, но я к ним претензий не имею, так как сам виноват».
Конец безобразию положила новая классная руководительница. Добрая, мягкая, тактичная, считающая неуважением по отношению к ученику написать замечание в дневник. Тем не менее, как только «вожаки» были замечены в агрессивных действиях, они на другой же день оказались с родителями в кабинете директора. Как ни странно, этого оказалось достаточно.
За все предыдущие годы агрессоры ни разу не получали негативной оценки своих действий. Все происходящее именовалось шаблонным: «мальчики дерутся». Кстати, описанные подвиги (намеренная порча вещей, травля девочки, битье мальчика-аутсайдера) происходили на глазах у взрослых. Школа была очень маленькой, спрятаться было негде. Класс находился в двух шагах от учительской, а от кабинета директора был отделен фанерной стенкой.
Учителя не вмешивались. Вернее, вмешивались — когда им мешали проводить урок. Тогда мальчишкам ставили двойки по поведению и вызывали родителей. Но никто из учителей и администрации не придавал значения тому, что в классе имеет место систематическая, намеренная и порой изощренная жестокость.
Вспоминая свой школьный опыт, прихожу к выводу, что от роли взрослого в школьном коллективе зависит пусть не все, но многое. В противном случае ситуация в коллективе разворачивается подобно сюжету знаменитого «Повелителя мух». Той самой книги, герои которой — дети, оказавшиеся без взрослых на необитаемом острове и превратившиеся в озверевшее стадо, начали убивать друг друга.
Убрать перемены — или занять детей
Когда я только начала работать в школе, первым моим желанием было... убрать перемены. И если не убрать, то сократить — особенно длинные, двадцатиминутные. Во время которых как раз и происходят ЧП крупного и мелкого масштаба. От потерянных вещей — до травмоопасных драк.
Почему? Я думаю, что... от скуки. И от недостатка организующего контроля. Если на уроке деятельность учеников четко структурирована учителем, то на переменах они порой просто не знают, чем себя занять. А может, чтобы не было так скучно, запрятать в школьном туалете Машин портфель? А потом со смехом наблюдать, как она будет «прикольно» бегать по школе в слезах?
С младшеклассниками проще. В хорошую погоду детишек можно вывести на школьный двор и организовать подвижные игры, в плохую — выдать домино или «бродилки», а самым неугомонным разрешить «чуть-чуть побегать» в коридоре на глазах учителя. Подросткам организовать присмотр невозможно, да и не хотят они этого.
Хотя бывает по-разному. Например, моя дочка и ее одноклассники с удовольствием проводят переменки в подсобке классного руководителя, за чаепитием и разговорами. Никаких конфликтов и негативных тенденций в классе не наблюдается. Вернее, бывают сложные ситуации, но «дело мастера боится». В целом отношения в классе позитивные, и это, однозначно, заслуга педагога.
Однако энтузиастов, на переменах устраивающих для детей чаепития, не так уж много. Неудивительно — ведь учителям нужно набраться сил перед следующим уроком.
В итоге дети, которых часто не объединяет ничего кроме общей цифры и буквы класса, дети из разных социальных слоев, имеющие совершенно разные интересы и ценности, дети, плохо владеющие навыками общения, но любыми средствами стремящиеся занять место под солнцем в классном коллективе, — дети остаются предоставленными сами себе.
И призыв «в случае конфликта обращаться за помощью к взрослым» лишь вызывает недоверчивую ухмылку: где их, этих взрослых, искать?
Драка на уроке. Учитель не виноват?
Недавний эпизод. Стандартное «подрались мальчишки». Во время урока физкультуры, в раздевалке. Мама одного из пострадавших мальчиков в сердцах отправилась снимать с сына побои и писать заявление в полицию. Учителя были в недоумении: ну, подумаешь, мальчишеская драка, зачем шум поднимать?
А ситуация выглядела следующим образом. Двое мальчиков были освобождены от физкультуры по состоянию здоровья и находились в раздевалке. Двое других пришли без формы, были не допущены к уроку и тоже сидели в раздевалке. И от нечего делать начали придумывать «безобидные» шалости: швырять в лицо пластиковыми бутылками, обсыпать семечками мальчиков, которые были освобождены от физкультуры. Дальше — по нарастающей. Ну скучно было мальчишкам, вот они и развлекались, как могли. И, поскольку никого из взрослых рядом не было и остановить беспредел было некому, ребята распалялись все больше и больше. В итоге — драка, которая чуть не привела к серьезным травмам.
Разговариваю с пострадавшими: почему не обратились к учителю физкультуры? Да потому, что тот отмахнулся и велел разбираться самим. Учитель недоумевает: в чем проблема? Подумаешь, подрались мальчишки. Не прерывать же урок из-за этого. А тут родители с претензиями. Жалобы, докладные. Раздувают из мухи слона вместо того, чтобы учить детей постоять за себя. Хлюпиков воспитывают.
Кто в этой ситуации прав? Лично я полностью на стороне мамы-«скандалистки», которая справедливо считает, что во время школьного урока ее сыну должна быть обеспечена минимальная безопасность.
Как предотвратить драки в младших классах: школьные правила
Правда, большинство мальчишек со мной не соглашаются. И на мои призывы в случае конфликта обращаться за помощью ко взрослым гордо отвечают: «Не мужское это дело — жаловаться. Нужно уметь сдачи давать!».
От пап маленьких агрессоров в разговоре обычно слышу то же самое: «Учу давать сдачи, чтобы не был в школе «ботаном». Объясняю, что дети не владеют техникой безопасного боя, а школьные классы и коридор — не спортивный ринг. Подоконники, батареи, парты с острыми углами — самое безобидное «дать сдачи» может закончиться плачевно. Папы вроде проникаются, но ненадолго.
Одно время мне пришлось вести классное руководство в четвертом классе. Девяти-десятилетние дети — уже не доверчивые малыши, но взрослые для них пока еще — весомый авторитет. Так вот в этом классе были приучены «давать сдачи» даже девочки. Тоже, кстати, папами наученные. Каждый день я вела с детьми беседы на тему «а нельзя ли вообще обойтись без драки» и «любой спор можно разрешить словами, а не кулаками». Дети — и мальчики, и девочки — дружно уверяли, что это невозможно. Поток детских аргументов казался неиссякаемым.
— Он первый задирается! Он всегда первым начинает, а потом плачет!
— Меня папа учит сдачи давать, а не жаловаться!
— Я, что, зря на карате хожу? Я хочу уметь себя защитить!
— Если я не дам ему сдачи — меня все будут считать слабаком!
— А вот если бы вашего сына в школе побили? Вы бы тоже ему сказали, что драться нельзя?
В общем, убедившись в бесполезности моих морально-этических сентенций, я зашла с другой стороны.
— Ребята, в школе, как и в государстве, есть законы и правила. Законы школы прописаны в школьном уставе. Так вот, согласно школьному уставу, драться ЗАПРЕЩЕНО. И в этом же уставе сказано, что конфликты требуется решать с помощью взрослых. Хотите вы этого или не хотите, нравится вам это или нет — таков закон. Не согласны? Хорошо. Но знайте, что, вступая в драку, вы нарушаете закон. И в таком случае будьте готовы нести ответственность за нарушение.
После этого разговора драки практически прекратились. И, что самое удивительное, даже «ябедничество» перестало считаться позорным действием. Дети поверили в то, что нерешаемые конфликты может и должен разруливать взрослый.
В который раз убеждаюсь, как важны для детей четкие границы и правила поведения...
Подростки: «Все равно надо дать сдачи!»
Но дети постарше не так легко воспринимают на веру слова взрослых. А границы, установленные взрослыми, пытаются расширить и проверить на прочность. Подростков 12-13 лет (самый сложный, конфликтный возраст) мне пока не удалось разуверить в том, что давать сдачи — дело чести, а «ябедничать» — стыд и позор.
А как быть, спрашиваю я шестиклассников, если силы неравны? Если, например, кто-то из вас стал объектом насмешек и издевательств ребят старше и сильнее? «Все равно будем давать сдачи!» — не сдаются подростки.
Один из мальчишек подошел ко мне после классного часа с вопросом: «Представьте если бы вы были пацаном, и на вашего друга напали ребята постарше? Что бы вы сделали? Побежали бы жаловаться взрослым или полезли в драку?». Я с улыбкой ответила, что не могу ответить на этот вопрос, потому что я — не пацан. Но отметила, что доля истины в этих рассуждениях есть.
На следующем занятии я решила показать детям фильм «Заплати другому». Мне казалось, этот фильм поможет ответить на вопросы, что делать в случае, когда друга травят более сильные. Сюжет фильма казался мне очень подходящим. Главный герой — 12-летний мальчик, стремящийся делать добрые дела. Над его другом систематически издевается группа старшеклассников. Герой долго мучается, не зная, как помочь другу. В конце концов набирается храбрости, ввязывается в драку с взрослыми ребятами и погибает в результате ножевого ранения.
Ребята смотрели фильм с азартом и интересом. Ближе к развязке мнения разделились. Девочки считали, что герой расскажет кому-то из взрослых ситуацию с травлей мальчика и попросит о помощи. Мальчишки, наоборот, ожидали, что герой найдет в себе силы и победит агрессоров. С каким жаром они болели за него!
Несмотря на трагический финал фильма, мальчики остались при своем мнении. И мое «А вот если бы кто-то вовремя обратился за помощью ко взрослым...» оказалось неубедительным. Еще бы: парень погиб как настоящий герой, защищая друга. Не струсил. Проявил, так сказать, «пацанскую доблесть».
Но я твердо стою на своем. Если чувствуешь, что можешь разрулить конфликт сам — молодец. Если ситуация заходит в тупик — информировать взрослых можно и нужно. В очередной раз провожу границы между обычной дракой и физическим насилием, между обычной дразнилкой и насилием психологическим.
Как учитель делает ребенка изгоем
В обсуждении темы буллинга не обходим мы такой наболевший вопрос, как «поведение жертвы». Немало детей и взрослых считают: жертва «сама виновата», «сама провоцирует», «будет объектом травли в любом коллективе».
Это справедливо лишь отчасти. С одной стороны, школьных аутсайдеров можно заметить издалека. Как правило, это «серые мыши», «белые вороны», отличающиеся от ровесников манерой держаться, стилем одежды, поведения, общения. С другой стороны, все зависит от толерантности конкретного коллектива. И от педагога, который помогает ребенку влиться в коллектив, а не разводит руками: «Дети с ним не дружат, но и понятно — он такой странный!».
По моим наблюдениям, шлейф изгоя часто тянется за ребенком из младшей школы. В первых классах школы учитель для детей — царь и бог, непререкаемый авторитет. И дети очень охотно подхватывают за учителем ярлыки, которыми тот награждает «неудобного» ребенка. Причем с такой же готовностью дети готовы поймать волну сопереживания («Пете сложно писать без ошибок, давайте его поддержим», «Саша пока не научился себя тихо вести на уроках, но обязательно научится, а мы поможем»). Но, к сожалению, нередко от малышей можно услышать: «Вася дебил, а Саша — псих, и Марья Ивановна мечтает, чтобы они ушли из нашего класса».
С переходом в среднюю школу ситуация, само собой, усугубляется. И если классный руководитель среднего звена неравнодушен к Васе и Саше, то ему понадобится масса усилий, чтобы оборвать тянущийся за ребятами шлейф многолетнего гона.
Привычный разговор детей-младшеклассников:
— Иванов пришел! Он двоечник и прогуливает школу! Я не буду с ним сидеть —пересадите меня!
— Почему ты не хочешь с ним сидеть? Он тебя обидел?
— Он двоечник и дебил! — азартно подключаются одноклассники. — И в школу не ходит, потому что боится двойку получить!
— Стоп, ребята. Ваш одноклассник две недели не был в школе. Хоть один из вас спросил у него, почему? Может, болел? Может, ему нужно помочь с уроками?
Иванов — новичок, в классе проучился всего два месяца. Из них несколько недель болел. Когда к нему успел приклеиться ярлык «двоечника и дебила» — уму непостижимо. Да, у мальчишки сильнейшая дисграфия. Но по большому счету, не все ли равно одноклассникам, сколько ошибок он способен сделать в одном слове? Да они, скорее всего, и внимания на это не обратят. Разумеется, при условии, что учитель не станет специально заострять на этом внимание...
Причины травли — всегда в коллективе
Ярлыки, тянущиеся из начальной школы — лишь один из факторов риска возникновения групповой травли. Помимо это факторов может быть великое множество. Немодно одевается. Не попадает в струю общих интересов. Имеет какие-то странности в поведении. Часто обижается и плачет. Ну и так далее.
Означает ли это, что объект травли виноват сам? Что это он настроил коллектив против себя? И вместо того, чтобы обижаться и жаловаться, ему следует измениться самому?
Измениться-то, может, и следует. Не буду отрицать, часто модель поведения «жертвы» является деструктивной и провоцирующей. Но, как бы ни было удобно нам считать, что причина травли заключается неправильном поведении «жертвы» — это не так. Причина — всегда в коллективе. В уровне толерантности и доброжелательности или, наоборот, агрессии и нетерпимости данной группы детей.
Поэтому я уверена, что в первую очередь нужно пресекать негативные тенденции коллектива, в котором имеет место травля. А уже потом — разбираться с теми качествами ребенка-изгоя, которые «вызывали огонь на себя». Все мы имеем право быть разными. И никакие особенности внешности и поведения ребенка не могут оправдать психологического насилия по отношению к нему.
Тем не менее, проблема «виктимного поведения» существует. Как нужно себя вести, чтобы не стать объектом травли, — об этом я тоже рассказываю подросткам.
Как не стать жертвой? О виктимном поведении — на примере фильма «Чучело»
В беседах с ними «на ура» пришелся знаменитый фильм «Чучело». Фрагменты из киноленты оказались очень показательными и доступными для детей.
Фрагмент номер один. Новенькая девочка приходит в класс. Не успевает переступить порог, как одноклассники ставят ей подножку и начинают потешаться. В чем причина насмешек? В том, что девочка неловкая, неуклюжая, с растерянной улыбкой? Или в том, что ее дедушка, знаменитый коллекционер картин, носит заплаты на пальто? Да нет: просто в этом классе насмешки и издевки — привычный стиль общения Вон у каждого второго клички, и не самые приятные. Ведет ли себя Лена как жертва? Вовсе нет. Не плачет, не обижается — открыто каждому улыбается и смеется вместе со всеми. Очень правильная модель поведения.,. Возможно, ее бы и не стали травить в классе. Ведь обижают только того, кто обижается. А почему на нее класс ополчился — это уже другая история.
Перематываем на другой кадр. Лена выходит из парикмахерской. Толпа одноклассников (озверевших от обиды на то, что «в Москву не взяли») окружает девочку и начинает обстреливать из трубочек. Что делает девочка? Почему не зайдет обратно в парикмахерскую? Не позовет на помощь взрослого человека? Не развернется резко, со словами «Отстаньте от меня!» не уйдет домой? Нет, она растерянно смотрит на толпу озверевших одноклассников, неловко уворачивается от выстрелов, хватается на ушибленные места. Ведет ли она себя, как жертва? Да!
Дальше — больше. Одноклассники забираются к Лене в сад, снимают с веревки ее платье. А потом этим самым платьем начинают игру в «собачки». Показали — подразнили — принялись перебрасывать друг другу. Лена бегает по кругу, тшетно пытаясь поймать свое платье. Зачем она это делает? И какое поведение было бы в этой ситуации самым логичным? Махнуть рукой, пойти домой. А дома рассказать взрослым, что какие-то маловменяемые дети залезли в сад и фактически совершили кражу. А взрослые пусть идут к родителям хулиганов с требованием купить новое платье. Или в милицию. Или к директору школы. И это уже станет проблемой хулиганов. А девочка, которая, как собачка, бегала по кругу и судорожно пыталась выхватить платье из рук озверевшей толпы, как раз вела себя как типичная жертва.
Возможно, пример героини «Чучела» был немного искаженным (там ведь еще и любовные переживания девочки были замешаны), но тем не менее. Я уверенно транслирую подросткам следующее: ты должен знать, что НИКТО, ни при каких обстоятельствах не имеет права ТАК с тобой обращаться. Когда насмешки и издевки воспринимаются не как должное (я заслужил, я виноват, я плохой), а как нечто абсолютно чужеродное — именно это позволяет не превратиться в жертву.
А алгоритм действий уже будет продиктован обстоятельствами, помноженными на темперамент: то ли лениво отмахнуться «отвяжитесь, дураки», то ли маме пожаловаться, то ли распахнуть ногой дверь в кабинет директора школы и громко потребовать прекратить беспредел со стороны одноклассников. Любой вариант будет правильным — но только не глотать молча слезы с мыслями «так мне и надо».
Как бороться с буллингом в школе
Давайте подведем итоги. Что делать и куда бежать в ситуации школьной травли?
- Нужно научиться отличать, где заканчивается обычное беззлобное (или не очень) подтрунивание, которое можно попросту проигнорировать (или достойно ответить) — и начинается насилие которому самостоятельно сложно противостоять. Для этого стоит вспомнить отличительные характеристики буллинга (систематичность, продолжительность, неравноценность сил). А можно и ничего не вспоминать — достаточно почувствовать, что ситуация выходит из-под контроля. И начать звонить во все колокола с просьбой о помощи.
- Самое опасное заблуждение — «он сам виноват». Нужно твердо осознавать, что причин для массовой агрессии со стороны коллектива по отношению к отдельному ребенку — нет. Их просто не существует. А если существуют, то это целиком и полностью вина (или, скорее, беда) данного коллектива.
- Информирование взрослых в критических ситуациях — это не ябедничество и не проявление слабости. Это цивилизованный способ разрешения конфликта.
- Основная часть ответственности в случае насилия в школьном коллективе лежит на взрослых. На родителях и на педагогах.
- Означает ли вышесказанное, что ребенка не нужно учить разруливать конфликты самостоятельно? Естественно, нет. Бывает случаи, когда достаточно научить по-другому реагировать на действия обидчика (не расплакаться, а засмеяться, или проигнорировать) —и волна агрессии затухает. В то же время взрослым нужно не упустить момент, когда нужно реагировать немедленно.
- В конце концов, не лишним будет вспомнить и законы. По которым ребенок имеет право на защиту от любых форм насилия. В том числе и от издевательств в коллективе. А для нарушителей закона могут последовать определенные санкции. И эта мысль зачастую является наиболее доступной для детей. Для которых, как ни крути, очень важны четко обозначенные и осязаемые границы дозволенного.
