Многие думают, что выходить недоношенного ребенка это проще простого, я и сама так раньше считала. Но когда со мной случилось такое, я поняла, что это большое испытание. Когда твой ребенок лежит беспомощный в кувезе, и врачи говорят, что он жить не будет, то и самой жить не хочется. Ну, обо всём по порядку.
Забеременела я, когда мне было 26 лет. Надо сказать, что это было для меня большой неожиданностью. В то время я была ёще не замужем, но когда узнала о своем положении, то мы решили пожениться.
В больницу заявилась в пятницу вечером, шла 28 неделя беременности. Врачу показала свои "красивые" ноги, она перепугалась и сразу отправила на весы. Результат – патологическая прибавка в весе: с 52 кг я "распухла" до 65 за 28 недель. Врач быстро померила давление – 170/60. Изменившись в лице, перемерила ещё раз шесть, затем велела лечь на кушетку. Странно как-то чувствовала я себя… В общем-то неплохо, голова не болела, не кружилась. Как мне потом объяснили, гестоз опасен тем, что до последнего себя чувствуешь хорошо. Стали колоть уколы, чтобы сбить давление - бесполезно. Вызвали "скорую" и повезли в Городской перинатальный центр. Я подумала: "Ну, ладно, продержат дней 10 – и домой, что мне тут делать, рожать вроде рано". Родственникам позвонила, сообщила, что ненадолго положили в больницу, пригласила их завтра навестить меня. На ночь поместили в палату, что-то вкололи, и я заснула. Спала как убитая, а с утра пришла врач и дала подписывать какие-то бумаги. Подписала, а только потом додумалась прочитать – это было согласие на операцию. Но я была как в тумане – видимо, под воздействием лекарств, поэтому ничего не соображала. Позже я поняла, что выхода у меня все равно не было: белок у меня сильно подскочил за ночь, пытались снизить, но всё оказалось бесполезно. Стали отказывать почки, и в любой момент могли пойти судороги от высокого давления. Врачи тогда говорили, что речь шла о моём спасении, а жизнь ребёнка была на втором плане.
7 октября 2006 года появился на свет мой Сашуля. Операцию кесарева сечения мне сделали под общим наркозом, так что момент появления моего малыша я не видела, по шкале Апгар ему поставили 6/7 баллов.
Очнулась я в реанимации, сразу глянула на свою руку, где обычно молодым мамочкам вешают бирку со сведениями о ребенке. У меня этой бирки не было. Меня охватил страх - неужели мой ребёнок умер? Ведь у всех соседок эти бирки были. Стала требовать бирку – принесли. Когда глянула, то не поверила своим глазам – вес 996 гр, рост 34 см. Я рыдала весь день, врач реанимации постоянно меня ругала. Ведь из-за того, что я расстраивалась, давление не снижалось. Я пыталась собраться, перестать плакать, надо было быстрее вставать на ноги. Ребёнку и мне ещё очень много предстояло впереди, но тогда я ещё не представляла, как много.
Вечером ко мне пришла педиатр. Объяснила, что мой ребёнок жив, но очень слаб. Дышит сам - ему вкололи специальный укол, чтобы раскрылись лёгкие и начали работать. Ребёнком он пока не считается, а когда я спросила, кто же он тогда, мне ответили: "Оперативный выкидыш". Все ужасы периода реанимации описывать не буду, слава Богу, поддерживали родственники, муж, подруги.
Через 5 дней меня перевели в обычную палату, и тогда я, наконец, смогла посмотреть на моего ребёночка. Он был ещё очень худенький, весь окутанный проводами, личико сморщенное и такое несчастное. Я стояла и рыдала навзрыд, я знала, что ему нужна моя помощь, но не знала, как помочь. Все пять дней, которые я лежала в палате, стали для меня настоящим кошмаром. Врачи озвучивали только неутешительные прогнозы: гипоксия, кровоизлияния в мозг, тахикардия, что говорит о возможном пороке сердца, желтушка, воспаление лёгких и ещё куча всяких диагнозов. Сначала сказали ждать 7 дней: этот период критический, если выживет – то его зарегистрируют, как ребёнка, а пока он "выкидыш". При каждом возможном случае бегала к нему, смотрела, плакала, тихонько разговаривала, и он меня слышал – пытался открыть глазки.
Медсестры посоветовали купить ему носочки, чтобы не мерзли ножки. Муж купил самые маленькие, какие были, и все равно ему они были выше колена. Чтоб не спадали, их закрепляли пластырем. Кстати, эти носочки я храню до сих пор, так же, как и его первый чепчик и распашонку. Они такие малюсенькие, что не на каждую куклу налезут.
Все эти дни я плакала не переставая, давление постоянно росло, меня пичкали успокоительным. После седьмого дня реанимации ко мне в палату рано утром пришёл педиатр. Сказал, что Саша ночью перестал дышать. И, т.к. мозг долгое время находился без кислорода, в нем произошли необратимые изменения, и что я должна решить, стоит ли продолжать его реанимировать. "Пообещали" многое – слепоту, глухоту, водянку головного мозга, ДЦП, умственную отсталость. Но я решила: "Будь, что будет!" И муж меня в этом поддержал. Молилась Богу днём и ночью, лишь бы все было хорошо! И Сашенька задышал нормально, сбоев в дыхании больше не было. Я пыталась сцеживать молоко, но оно у меня пропало - видимо, на нервной почве. Надо отдать должное врачам и медсестрам детской реанимации Городского перинатального центра - заботились они обо всех детках хорошо, подробно рассказывали о состоянии их здоровья, всё объясняли.
Через 10 дней из роддома меня перевели в другую больницу лечить почки, т.к. со здоровьем у меня по-прежнему было не очень хорошо, там я пролечилась ещё 10 дней. Сашуля пока оставался в реанимации, но я каждый день звонила туда и спрашивала, как он там. Врачи продолжали говорить, что состояние тяжёлое, но он потихоньку начал набирать вес – в среднем по 3 гр. в день (кормили сынулю через зонд смесью для недоношенных детишек). Но это все равно была для нас победа, хоть и не большая, но очень важная.
Саша пролежал в реанимации 20 дней, и всё это время находился между жизнью и смертью. 27 октября нас перевели на второй этап выхаживания – в Президентский перинатальный центр. Здесь детишки также продолжают лежать в кувезах, но ухаживают за ними их мамочки, которые постоянно находятся рядом в той же палате. Я, наконец, смогла быть рядом с сынулей. Первое время не знала, как подойти, как взять, чтобы, не дай Бог, не повредить, не сделать больно. Кто с этим столкнулся, меня поймет. Головка у него была вся мягкая: чуть дольше полежит на одной стороне – уже образуется вмятинка. Трудностей, конечно, было море – и свечку поставить, и успеть подмыть, перепеленать быстренько, чтобы не замерз, пока достаешь из кувеза. Такие детишки быстро замерзают.
В заботах проходили дни. Утреннее взвешивание - каждый грамм на вес золота. Прибавил 15 гр. – праздник, прибавил 1 гр. - расстраивалась на целый день. Постоянные уколы, обследования, УЗИ, сдача крови, капельницы в голову – ужасное зрелище. Но люди ко всему привыкают, потом меня это больше не шокировало – надо, так надо, лишь бы все было на пользу. Сашуля все процедуры переносил стойко, даже не плакал. Он же будущий мужчина, и он это знал. Когда мы набрали вес 1300, нас перевели в кроватку с подогревом. Лечащий врач посоветовала применять метод "кенгуру" - голенького малыша класть себе на грудь и лежать вместе с ним под одеялом. Этим мы – я и мои соседки по палате – занимались целыми днями. Ребеночек в это время чувствует, будто он до сих пор в животе у мамы. Надо сказать, что вес мы начали набирать хорошо, иногда даже 50 гр. за сутки прибавки были. Первое время медсестры кормили через зонд, потом постепенно стала приучать кушать из соски. Когда Сашуля выпил первые 5 гр. сам, моей радости не было предела. Я поняла, что мы идём на поправку. Но спустя несколько дней стала замечать, что Саша совсем бледненький, стал плохо кушать, все время спит. В очередной раз сдали кровь – оказалось, что гемоглобин упал до 62. Срочно потребовалось переливание крови, ведь страдал мозг. Хорошо, что быстро нашли необходимую кровь, хотя была суббота, да и группа крови у Саши четвертая – достаточно редкая. Переливание крови сын перенёс хорошо, к следующему утру даже прибавил 80 гр.
Ещё хотелось бы рассказать об одном из страшных диагнозов, которые часто ставят врачи недоношенным детишкам. Это ретинопатия недоношенных. Болезнь развивается быстро – буквально за неделю отслаивается сетчатка глаза и потом уже ничем нельзя помочь. Ребёнок в этом случае срочно нуждается в операции. В нашем городе её не делают, всех отправляют в Москву. Да и там ничего не обещают, короче – как повезёт. Нам пришлось пройти и через это. Слава Богу, до операции дело не дошло. Каждую неделю нас осматривал офтальмолог. В первый осмотр всё было нормально, но, когда Саше было 1,5 месяца, при очередном осмотре нам сразу поставили ретинопатию 1-2 степени. Так как я уже достаточно знала об этой болезни и представляла, чем это может грозить, то вы, наверное, представляете моё состояние. Врач сказала, что подождём до следующего осмотра, и тогда будем решать вопрос с операцией. И вот наступила очередная неделя, на консультацию шла с трясущимися руками, сердце колотилось так, что думала, выскочит из груди. Оказалось, ухудшений нет, также было и в последующие осмотры – ретинопатия не прогрессировала, всё обошлось.
10 декабря при утреннем взвешивании на электронных весах показались долгожданные цифры – 2350. Это означало, что нас должны выписать, т.к. Саша набрал положенный вес. Мы ждали когда, наконец, сделают первую прививку (БЦЖ) и нас отпустят. Но опять столкнулись с очередной проблемой – анализ крови плохой. Анемия, малое количество эритроцитов, нейтропения – прививку нам отменили. Я подумала: "Ну, всё, новый год мы будем встречать в больнице".
Но врач нас пожалела, и 25 декабря нас выписали из больницы с весом 2563 г и ростом 45 см., правда без прививки. Выписка была огромная, написанная мелким почерком, перечисление всех наших диагнозов заняло целую страницу. Но я верила, что всё будет хорошо, ведь теперь мы дома – я и мой малыш. За первый год намотались мы, конечно, по больницам. Невропатолог, эндокринолог и гематолог стали нашими "лучшими друзьями". Успели полежать в стационаре, в неврологическом отделении. Количество диагнозов не только не убавилось, но даже прибавилось – дисбактериоз, гипотериоз, тетрапарез и т.д. Бесконечные процедуры, уколы, лекарства, массаж, но Сашенька всё стойко переносил, не плакал, даже когда брали кровь из вены, а сдавали мы ее часто. Надо отдать должное, вес он набирал хорошо: в 4 месяца – рост 55 см, вес 4200 гр., в полгода – рост 64 см, вес 6300 г. В годик уже был вес 9400 г и рост 75 см.
Сейчас Сашеньке 1 год и 4 месяца. Прививки нам разрешили делать только два месяца назад. На данный момент сделала только БЦЖ, первую от гепатита В и полиомиелита. Врачи нас хвалят, никто не верит, что когда-то Саша умещался на ладони. Почти все диагнозы куда-то ушли, благодаря, наверно, своевременному и правильному лечению, а также огромной вере, что всё у нас будет хорошо.
Держать головку Сашуля стал в 3,5 месяца, ползать - в 6 месяцев, в 10 уже стоял в кроватке. Пошли мы в 1 год 3 месяца, сейчас бегает так, что не догонишь. Небольшие проблемы со здоровьем, конечно, остаются, но это уже ничто, по сравнению с тем, что было.
Хочется высказать большую благодарность врачам и всему персоналу Президентского перинатального центра г. Чебоксары. Медсестры очень отзывчивые, помогали во всём. Сколько раз были такие ситуации, когда пришлось будить по ночам, просить о помощи – и никаких упрёков я никогда от них не слышала. Для детей и их мамочек созданы все условия – хорошее питание, душ в палате, доброжелательное отношение. Детишкам, кто лежал здесь, в течение первого года, бесплатные обследования, анализы, консультации.
Всем мамочкам, попавшим в такую же ситуацию, как и я, желаю огромного терпения и большой веры в своего малыша, он справится со всеми бедами. Всё будет хорошо!
