Мы ехали в Крым, как на праздник!
Муж осторожно прикрыл дверцу "Нивы", включил магнитолу и твёрдо сказал: "Пора!". Дорожная пыль будто только этого и ждала — она мигом взлетела над обочиной и серой пыльцой осела на травы. Дорога — это плацдарм для приключений, а автомобиль — родной дом. В случае непогоды у нас есть крыша над головой, стены и мало-мальски подходящая кровать — кресло автомобиля...
Мы неслись, словно на пожар! По трассе гнали все: респектабельные иномарки, совковые "Жигули" и даже фуры. Солнечный спидометр показывал плюс тридцать пять. Казалось, ещё немного — и в баке бензин.
— Чёрное море стало похоже на лужу, — говорят крымчане. И не видятся с морем годами. Вот же оно — рядом, под боком, как сладкий щербет на базаре. Захочется сладкого — ступай на базар... Если бы я жила в Крыму, то ходила бы к морю каждый божий день!..
***
Мы преодолели один из самых сложных участков пути — Саратов-Волгоград. Асфальт, словно стиральная доска, вкупе с жарким ветром высушили нам последние нервы.
Чем ближе к югу, тем скромнее становился ландшафт. Позади остались реки и заливные луга, лесные массивы и зелёная трава. Не цепляли взгляд ни бесконечные пожелтевшие степи, ни одиночные кустарники.
То и дело попадались указатели: "Осторожно, опасный участок дороги!". Супруг заметно нервничал.
Глубокая ночь застала нас на пути к Ростову; нестерпимо хотелось спать. Мы остановились в степи, подальше от людских глаз; достали газовую плитку, вскипятили чай. Позади — уютный дом, впереди призрачно маячил морской берег.
— Потерпи немного, скоро будем в Крыму! — ободряюще сказал муж.
Он впервые улыбнулся за последние сутки.
Откинув кресла, мы попытались заснуть. Причиной бессонницы стали не запах бензина в салоне, не душная ночь. Словно от комариных укусов, зудел каждый нерв, каждый волосок на теле.
— Да ну его — этот сон! Поехали?
— Поехали!..
***
Краснодарский край влюбил в себя сразу и навсегда! Большими и малыми реками, разнотравьем, и что немаловажно — отличными дорогами. Гладкие, как стекло, они неслышно шуршали под колёсами и будто дразнили: вперёд, только вперёд! Хотелось ехать бесконечно, не останавливаясь. Придорожные тополя, как один, стояли в белых, известью крашенных "юбочках".
— Я устала, — капризные нотки пробились в моём голосе.
— Потерпи, скоро Керчь.
— Ой, смотри, что это?
— Где?
— Вон, на дороге!
Скоростное шоссе не давало ни минуты на размышление, и муж резко ударил по тормозам. Мимо нас нескончаемым потоком неслись автомобили. Посреди дороги перепуганная, но живая лежала большая черепаха. Вдали, в пяти километрах, блестела на солнце лагуна.
— Красавица!.. Как же тебя угораздило?
Оказавшись в моих руках, пресмыкающееся недовольно перебирало лапами и таращило выпуклые глаза.
— Черепаха на дороге — это знак, — сказала я мужу. — Пожалуйста, езжай потише.
— Хорошо.
Сделав упреждающий знак водителям, я пересекла трассу и отнесла животное на безопасное расстояние.
Оказывается, черепахи тоже любят путешествия! Со временем родная лагуна кажется скучной и пресной. Другое дело — новые, неизведанные места! Вот только дорога к этим местам бывает иногда чересчур опасной...
***
Мимо нас, обдуваемые ветром, проносились хуторки и города, поля кукурузы и спелой пшеницы. Стемнело намного быстрее, чем мы могли себе представить. На исходе вторых суток путешествия, практически без сна, мы валились от усталости с ног.
Чтобы не заснуть за рулём, включили музыку на полную громкость.
— За четыре моря, за четыре солнца, ты меня увёз бы... Обещал мне всё на свете! — горланила я.
— Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал! — орал водитель.
— Номер ...надцать! Прижмитесь к обочине!
Надрывая голосовые связки, не сразу услышали вой полицейской сирены.
Вот она — погоня! Как в лучших традициях Голливуда.
— Капитан Р...ов!.. Куда спешим? На тот свет?
Капитан оказался подтянутым, смуглым мужчиной лет сорока. У него бодрый вид, наверняка хозяйственная жена и дети-отличники.
— Виноват, товарищ капитан, — и плечи мужа будто опали.
— Штраф и лишение прав, — вынес вердикт капитан.
Слова подчас имеют магическую силу. Слова, сказанные с душой — вдвойне. Меня вдруг прорвало. Я не люблю просить, но сейчас слова выскакивали из меня пулемётной очередью:
— Мы два дня в пути, практически не спали. К тому же заблудились — навигатор постоянно врёт! Нам нужен Порт Кавказ. Пожалуйста, войдите в наше положение — все мы люди.
— Обезьяны за рулём мне ещё не встречались...Ладно, — смягчился наконец капитан. — Езжайте!
И, повернувшись к мужу, добавил:
— Скажите спасибо своей красноречивой жене.
А ещё подробно рассказал, как добраться до Керченского пролива.
День, как большая чёрная черепаха, перебирая лапами, переползал ближе к вечеру...
***
Ура, мы переправились! Пора позаботиться о ночёвке.
— А это что за дырки в земле? — я с интересом разглядывала скалистый берег Азовского моря.
Здесь мы раскинули палатку на ночлег. Куда торопиться? Впереди целая неделя отдыха — Коктебель, Алушта, Судак, Симферополь...
Стремительно темнело. Муж при свете электрического фонарика на скорую руку соображал ужин.
— Это змеиные норы... а может, мыши, — равнодушно сказал муж
— Ма-ма-а!
Прибрежные скалы огласил мой душераздирающий крик.
— Не бойся, дурочка! Взгляни лучше вверх.
Крик оборвался на самой высокой ноте, я подняла лицо к небу.
Над нами разверзлись южные звёздные хляби! Луч фонарика, словно указка, скользил от звезды к звезде, легко и беспечно. Большая Медведица пялилась на нас с галактической высоты. Море с шумом билось о скалы, и казалось, что это Большая Медведица, урча от удовольствия, плещется в водах Азова.
Позабылись и мыши, и змеи, и тяжёлая дорога. Я перестала дышать от восхищения...
***
Над ухом зазвенел будильник. Боже, который час?!
Я с трудом разлепила глаза. Стены палатки насквозь пропитались солнцем.
— Вставай! Да вставай же скорее! — я тормошила спящего мужа.
Комар ещё немного позвенел рядом и вслед за мной вылетел из палатки.
— Здравствуй, мир! Я в мире, и мир — во мне!
Светлая точка в безоблачном небе на глазах становилась ярче и крупнее. И вот уже огромная чайка кружит над самой моей головой.
— Здравствуй, чайка! Как тебя зовут?
Оказалось, чайку звали Джонатан Левингстон...
Муж отправился на скалистый мыс и вскоре вернулся с букетом цветов.
— Держи! Это цветы бессмертника...
— Ур-ра-а! Мы бессмертны! — закричала и поцеловала мужа в небритую щёку.
***
— Ты мог меня хотя бы предупредить?! — кричала я на мужа. — Это не дорога, это же чёрт знает что!
Муж невозмутимо крутил баранку. Я вжалась в пыльное кресло и зажмурила глаза.
Мы неслись по горному серпантину. Справа — отвесная скала. Слева, в полуметре — крутой обрыв. От высоты моментально заложило уши. Сердце окончательно сбилось с ритма.
— Не гони-и-и!
— Не гоню.
— Нет, ты гонишь! Ма-ма-аа!
Обнадёживало только одно — впереди нас ждали Судак и Генуэзская крепость.
Внезапно муж остановился.
— Что случилось?
— Выметайся из машины! — приказал он.
Я, покачиваясь, выползла наружу... Боже мой! Ничего подобного я в жизни не видела!
Мы оказались на смотровой площадке. Внизу, широкими зелёными мазками, прорисован виноградник. Справа и слева — серые скалы, поросшие густым лесом. Вдали, в голубеющей дымке, виднеется море... Ах, почему люди не летают?!
В эту минуту страх отступил.
— Боже, как красиво! Только ради этого следовало ехать в Крым!..
***
В Генуэзскую крепость нас привела улица с одноимённым названием. Её высочество История шла впереди нас по булыжной мостовой, а мы не отставали от неё ни на шаг.
Солнце оказалось в зените. Оно беспристрастно взирало на Консульскую башню, древний храм, туристов, потерянных в лабиринте времён...
Мне привиделось: по каменным ступеням, важный и невозмутимый, спускается Консул. Его красный плащ развивается на сильном ветру. Многочисленная стража взирает на него так, как смотрят на Солнце — чуть прикрыв веки.
В крепости кипела жизнь. Рабы, обливаясь потом, долбили скалу. У причала стояли галеры, гружённые товаром. Над башнями развивались флаги...
Мы причастились: красное вино Истории, без малого тысячелетней давности, не потеряло своего вкуса. Оно стало крепким, как настой полыни, растущей на склонах крепости.
Муж положил ладонь на раскаленный солнцем камень. Страж времён, подставив испещрённое ветрами и временем каменное чело, отчётливо произнёс:
— Здесь находится башня благородного Бернабо ди Франки ди Пагано.
Мы поднялись ещё выше. Из зева бойниц на нас смотрел знакомый мир — мир цивилизации...
Цветущий кактус, растущий на склоне скалы, изо всех сил цеплялся за жизнь! Неподвластный ветрам, дождям, прочим испытаниям, он сросся корнями и со скалой, и с этой крепостью.
Его корни питала не живительная влага, а кровь тех, кто нашёл здесь последнее пристанище. Нежные, лимонные цветы кактуса, были похожи на маленькие солнца. И огромное Светило состояло с ними, по-видимому, в близком родстве.
Крым! Спустя годы, я узнаю тебя не по цветным фотографиям и видеокадрам. Не по сводкам новостей и скупым телерепортажам. Я узнаю тебя по острому чувству жажды — жажды побывать здесь ещё не один раз!..
***
Однорогая бурёнка мирно паслась у подножия горы Чатыр-Даг.
— Какое громкое название села — "Кутузовка"! Сфотографируй меня, пожалуйста.
Муж достал фотоаппарат:
— Здесь Кутузов глаз потерял во время войны с турками.
— Ого! Какое знаковое местечко.
Щёлкнул затвор фотоаппарата. Бурёнка равнодушно посмотрела в нашу сторону, продолжая жевать траву. Эх, знала бы она, в каком историческом месте пасётся!..
Мы на большой скорости летим к побережью. Всё равно — куда, лишь бы поближе к воде!
Море, скрывая глубину, легко обнажило перед нами ракушечный берег. А мы, также легко, обнажили свои тела. Утренний бриз, споря с прохладой воды, лишил нас остатков одежды. Ненужным хламом на берегу остались майки, шорты, панамы. Естество, не прикрытое пыльной тканью, с наслаждением барахталось в волне, а после рыбой ныряло вглубь.
Белым аэропланом кружила над нами кричащая чайка. Наслаждение, как россыпь брызг, разлеталось в стороны.
— Я — в мире, и мир — во мне!
В лоне синего моря мы, наконец, оказались теми, кем были всегда — небольшими запятыми в Книге Перемен.
Настало время прощания.
— До свидания, море!
Наша "Нива", поблёскивая на солнце зеркалами и фарами, весело хлопнула дверцей и нажала на газ:
— Домой!..
Мимо понеслись знакомые пейзажи, зашелестело под колёсами шоссе.
— По-моему, пора делать привал, — устало сказал муж.
— Согласна.
***
Краснодарский край встретил нас пасмурным небом и проливным дождём. Навигатор, дремавший в бардачке целую вечность, вдруг проснулся и гнусаво затянул:
— Поверните налево, поверните налево...
Навигатор не верил нам, а мы — ему. Поэтому мы повернули направо.
Крым отдалялся от нас со скорость света. Чувство потери сменилось неясной тревогой.
Часы показывали ровно два часа ночи по московскому времени.
— Где мы?
— Не знаю... Кажется, скоро будет Ростов.
— Почему ты не взял с собой карту?
— Откуда я знал, что навигаторам верить нельзя!
Редкие капли дождя забарабанили по стёклам автомобиля. Мы летели с приличной скоростью, а нам казалось — плетёмся, как черепаха.
— Впереди заправка, — муж облегчённо вздохнул.
За неделю путешествия нам довелось увидеть всякое. Но то, что мы увидели этой ночью, поразило так, словно в глухой степи нам встретились Херувимы.
В глухой ночи звучал барабан! И его низкие звуки, вкупе с высоким голосом певца, давали потрясающий эффект!
У края дороги, в свете неоновых огней автозаправки, на корточках сидел кришнаит. Барабанная дробь цветными горошинами разлеталась на десятки метров и таяла в ночи.
— Хари Кришна! Хари Рама! — повторял босоногий певец.
На востоке прорезалась тонкая полоска света. Ночь прекращала своё существование.
Я позавидовала Чудаку с барабаном. Он не был обременён поклажей мирских забот. Он говорил с Богом. Для этого ему не нужен был храм. Храм был вокруг него — небо, степь, трава...
И не важно, на каком языке он пел свои молитвы. И не важно, на каком — я.
И не важно, что цвет его кожи намного темнее моей. Мы с ним похожи в главном: кровь, которая течёт в наших жилах — красного цвета.
— Хари Кришна! — беззубо улыбнулся Чудак.
— Хари Рама!
— Ну, вот, у нас полный бак. Можно ехать дальше, — сказал подошедший муж. — С Богом!
— Храни вас Господь! — на чисто русском языке добавил кришнаит.
И вновь ударил в свой золотой барабан.
